Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев

заработал свой капитал. Кроме того, воспитание юного олигарха в современном Ханаане основано на взращивании в нем чувства избранности и исключительности. Над этим со времен идеолога ханаанского радикального протестантизма Жана Кальвина, провозглашавшего «спасенными» и «избранными» только богатых, работает вся система западного элитарного образования, которая уже на школьном этапе, как это видно на примере английских и американских частных учебных заведений, приучает к социальному снобизму. Для избранных – написание эссе на тему «Как я могу изменить мир», курсы лидерства, тайное ханаанское общество «Череп и кости», карьера на Уолл-стрит или в ЦРУ, а для остальных – тесты типа ЕГЭ, цифровое рабство, толерантность и жизнь в кредит.

Если предприниматель, сам заработавший свое состояние, может быть выходцем из какой угодно культурной среды, то его наследник, отданный на воспитание англосаксам, оказывается законченным продуктом современного глобального Ханаана. Учитывая возможности, которые предоставляет наследство (а это не только деньги, но и образ жизни и друзья из той же развращенной среды), такой олигарх во втором поколении может представлять для Империи прямую угрозу как носитель враждебного ей духа.

За примерами далеко ходить не нужно. Первые Медичи, Ротшильды и Рокфеллеры были заняты только бизнесом, а их потомки принялись менять мир. Медичи спонсировали Ренессанс – новую философию и искусство, разрушившие католический мир. Ротшильды финансировали революционеров и сионистов. Джон Рокфеллер-младший основал современную медицину, неразрывно сросшуюся с Биг фармой, и финансировал трэш-дизайн, который теперь именуется «современным искусством». Его дети стали спонсорами глобалистских проектов – от ООН до Давосского форума. Наследники крупных состояний Российской Империи также хотели стать олигархами. Коновалов, Гучков, Терещенко были миллионщиками не первого поколения, и всем им хотелось власти.

Для того чтобы избежать этой опасности, крупные наследства должны быть обложены заградительным налогом в 90 %, исключающим передачу олигархического статуса по наследству. Избежать такого налога можно будет только в двух случаях: при наследовании контрольного пакета акций компании и при наследовании недвижимости в России. Эти меры будут культивировать у крупного бизнеса патриотизм и ответственное предпринимательство. Контрольный пакет предполагает управление бизнесом, а это значит, что наследник будет воспитан предпринимателем и управленцем, что хорошо как для бизнеса, так и для страны. Такой семейный бизнес патриотичен сам по себе, в отличие от капитала в деньгах и ценных бумагах, который легко перемещается из страны в страну. То же касается и недвижимости: подобные инвестиции напрямую зависят от экономической ситуации в регионе. Передача земли или дома по наследству означает, что оба поколения будут заботиться не только о своей недвижимости, но и о городе или районе, где она находится. И в том и в другом случае должен действовать длительный мораторий на продажу.

Все эти меры должны изменить современную нуворишскую психологию наших богачей. Человек, расходующий миллиарды на помощь бедным и больным и ежедневно сталкивающийся с горем, болезнями и нищетой, сам откажется от покупки суперъяхты или премиального бизнесджета. Необходимость в будущем передать управление семейным бизнесом, находящимся в России, следующему поколению сделает бессмысленной отправку детей на учебу в английские и американские школы. Вложения в недвижимость на Родине приведут к заботе о благоустройстве и безопасности родного города, а не Майами или Ниццы.

Контроль за тем, чтобы крупный бизнес и коррумпированные чиновники не превратились в олигархов, является для государства жизненно важной задачей. Ограничения на наследство призваны сделать элиту нравственной, патриотичной и безопасной для верховной власти. Ведь именно олигархия, борясь с тронами, стремилась ограничить передачу монархической власти по наследству. Революции упразднили наследственных монархов, заменив грозных для олигархов царей и королей уязвимыми демократическими политиками. Президенты и премьер-министры стали легко управляемыми менеджерами, действующими в интересах олигархов.

В XX веке богатство и влияние олигархов приумножались из поколения в поколение, тогда как сроки полномочий самых выдающихся президентов был относительно коротки. Де Голль не мог ничего сделать против Ротшильдов, Кеннеди – против ФРС. Рузвельт был самым опасным врагом Уолл-стрит, но и его идеи канули в прошлое, а «банкстеры» вернули себе власть над США. Президент Трамп, который сам являлся миллиардером, на наших глазах был цинично свергнут глобалистами.

При всем авторитете Владимира Путина, он тоже всего лишь президент, а его власть ограничена конституционным сроком. Это означает, что Россию ждут потрясения при смене правителя. В ходе этих потрясений и доморощенные олигархи, и настоящие властители ханаанского мира с Уолл-стрит получат возможность вмешаться в вопрос о судьбе верховной власти в нашей стране. Этого нельзя допустить, иначе все достижения путинского правления окажутся под угрозой.

В возрожденной Империи выборность верховной власти невозможна. Демократия нужна олигархам именно для того, чтобы системно ослаблять власть. В Империи же власть должна принадлежать только императору.

Восстановление монархии

Если во главе Империи не будет стоять император, то никакая меритократия в России не устоит перед развращающим духом «века сего» – мощью глобального Ханаана. Еще И. Солоневич в «Народной монархии» писал, что «гарантией против диктатуры бюрократии может быть только монархия и только в ее опоре на народное самоуправление, причем монархия, как установление, стоящее над всеми классами и слоями нации, может, как это фактически и практиковалось в Московской Руси, принимать меры против бюрократического перерождения самоуправления (например, профессионального) и ставить этому самоуправлению твердо очерченные рамки»[471].

Вертикаль власти тверда только тогда, когда она проходит от Бога к царю, а от царя к народу. Власть по самой своей природе иерархична, а не демократична. Недаром современные интернет-гиганты Google и Facebook[472], борясь с суверенными государствами, прежде всего дискредитируют авторитеты – родителей, учителей и вообще всех старших и начальствующих. По мысли идеолога «цветных революций» Джина Шарпа, любой переворот начинается с дискредитации полномочий государственных органов. «Мы здесь власть!» – кричат полицейским юные демонстранты, собранные на митинг через соцсети.

Родовая травма демократии заключается в том, что народного суверенитета не может быть по определению. Суверенитет принадлежит суверену, то есть одному субъекту. Именно такой смысл вкладывал в понятие «суверенитет» его автор Жан Боден в XVI веке. Даже идеолог масонской революции в США Томас Пейн смог обосновать суверенитет американской нации только призывом разбить корону и рассеять ее среди народа. Шаткость демократической теории о народе как источнике власти полностью устраивает олигархов, которые при благополучном для них исходе выборов ссылаются на волю народа, а в случае проигрыша финансируют уличные манифестации агрессивного меньшинства против демократически избранных, но неудобных правителей.

Народ не суверенен, суверенен каждый человек сам по себе – до тех пор, пока трансгуманизм не разобрал его на органы и не приравнял к роботам. Поскольку монарх – отдельный и уникальный человек, то только он и может быть настоящим носителем суверенитета. Во все времена в глазах народа царь являлся символом независимости всей страны.

Первым русским самодержавным государем стал Иван III. Он положил конец зависимости государства от Орды и