Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

дни работы следующего пленума, проходившего с 16 по 20 сентября, поступила в продажу его новая, только что подготовленная книга «1917». Содержавшая статьи и речи Троцкого за весь 1917 год, а в качестве своеобразного предисловия — статью «Уроки Октября».

Именно в «Уроках Октября» говорилось о том, что якобы не Ленин готовил и осуществлял революцию, а он, Троцкий, как председатель Петроградского военно-революционного комитета. Мало того, наркомвоенмор утверждал: «Советы Ленина начать восстание в Москве, где оно, по его предположению, обещало бескровную победу, вытекали именно из того, что он не имел возможности из своего подполья оценить тот коренной перелом, — уже не в настроениях, но и в организационных связях, во всей военной субординации и иерархии»410.

И все же по-настоящему в «Уроках Октября» досталось Зиновьеву и Каменеву. Особенно второму, как бы между прочим названному «одним из противников позиции Ленина». Троцкий упоминает Каменева пять раз, и только как человека, придерживавшегося неверных взглядов, да еще и пропагандировавшего их.

Не обошел своим вниманием Троцкий и достаточно известное, можно сказать, хрестоматийное письмо Зиновьева и Каменева «К текущему моменту». Написанное 11 сентября 1917 года и опубликованное на следующий день горьковской газетой «Новая жизнь». Чтобы усилить негативный эффект этого документа, Троцкий пространно цитирует его, приводя самую крамольную выдержку: «Мы глубочайше убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции»411.

Смысл «Уроков Октября» достаточно прозрачен. Тогда, в октябре 1917 года, ошибались все вожди. И Ленин, и Зиновьев, и Каменев. Беспорочным оставался лишь он сам, Троцкий.

Досталось от Троцкого и газете «Правда», позиция которой, по его словам, в марте «была гораздо ближе к позиции революционного оборончества, чем к позиции Ленина». Привел убедительные доказательства того, а среди них и статью «О войне». Только не назвал ее автора — Сталина.

Оскорбленные в лучших чувствах Зиновьев и Каменев поначалу намеревались осудить «Уроки» Троцкого особой резолюцией пленума, но подготовили ее проект слишком поздно, 24 октября, после его окончания. Только бумага и запечатлела их первую реакцию:

«Выпущенную т. Троцким к 7-летию Октябрьской революции статью об “Уроках Октября” пленум рассматривает как сознательное извращение истории партии, направленное к достижению обходным путем фракционных целей т. Троцкого, отвергнутых партией последней (ноябрь 1923 — январь 1924 годов — Ю. Ж.) дискуссией.

ЦК констатирует, что статья т. Троцкого, не имеющая ничего общего с действительно партийным и действительно научным изучением Октябрьской революции, направлена к возобновлению дискуссии в партии и возлагает на т. Троцкого (фраза не закончена — Ю. Ж.).

Считая настоятельно необходимым выяснение перед всей партией искажений, допущенных т. Троцким в истории партии и революции, поручить ПБ распределение соответствующих работ: Институту Ленина — немедленное популярное издание всех статей и документов Ленина за период с февраля по октябрь 1917 г., и Истпарту (Комиссия по истории Октября, революции и РКП, существовавшая тогда при Госиздате — Ю. Ж.) — переиздания «Правды» и 22 заменявших ее газет за 1917 г.»412.

Несмотря на то, что проект резолюции так и не был утвержден, спустя неделю он стал все же претворяться в жизнь. Сигналом к атаке на Троцкого послужила редакционная статья «Как не нужно писать историю Октября», опубликованная «Правдой» 2 ноября. Вобравшая в себя оценку книги, данную Зиновьевым и Каменевым в проекте резолюции, продолжившая разнос не содержавшегося в «Уроках», а того, что следовало ставить в вину Троцкому. Благо, в таком стремлении ее готовы были поддержать почти все участники событий 1917 года, для которых книга Троцкого стала оскорблением, лишившим их права называть себя творцами революции.

Начиная с ноября по всем партийным организациям страны — губернским, уездным, городским — начались заседания, призванные осудить книгу Троцкого и выразить свое отношение к ней. Заранее известное, даже уже сформулированное — сугубо отрицательное.

Именно так произошло в Ленинграде 10 ноября. Там, выслушав доклад Зиновьева о предисловии к книге Троцкого «1917», то есть о пресловутых «Уроках Октября», пленум губкома единодушно постановил: «Принять самые решительные меры и исчерпывающие меры для защиты ленинизма, против извращения истории партии, истории пролетарской революции»413.

Троцкий, как всегда в трудные минуты укрывшись в Сухуми, безмолвствовал. Хранили молчание и все его сторонники. Зато усердствовали руководители партии. «Правда» регулярно публиковала их статьи, доклады и выступления. Секретаря ЦК компартии Украины Д. З. Лебедя, наркома финансов Г. Я. Сокольникова, члена ПБ Л. Б. Каменева, генсека И. В. Сталина, заведующего отделом печати ЦК Я. А. Яковлева, члена ПБ Г. Е. Зиновьева…

Партия, обсуждая книгу Троцкого, выступила на редкость единодушно. Но того же о высшем руководстве никак сказать было нельзя. В их узком круге разгорелся спор о том, какие меры наказания следует применить к бессменному члену ПБ, одному из организаторов Октябрьской революции, герою гражданской войны и, главное, многолетнему соратнику Ленина.

Зиновьев вместе с Каменевым не могли простить человека, напомнившего партии об их минутной слабости в октябрьские дни. О слабости, которую они давно искупили беззаветной работой на благо социалистического строительства. Поэтому они теперь стремились воспользоваться действительно антипартийным, антиленинским выпадом своего давнего соперника, чтобы окончательно разделаться с ним. Снять его с поста председателя РВСР СССР и наркомвоенмора, добиться вывода из состава ПБ. Тем самым избавить Троцкого от каких-либо надежд стать преемником Ленина — вождем мирового пролетариата.

Именно такой вариант резолюции и предложил Зиновьев. Писал 4 января 1925 года Сталину: «Я набросал в Питере проект резолюции о Троцком. Думаю, что он мог бы лечь в основу обсуждения пленума (если, конечно, Троцкий не преподнесет новых фактов). Прошу еще до вторника разослать его всем нашим членам и кандидатам 7 (января — Ю. Ж. ), а может быть (решим во вторник), разослать его всем нашим членам ЦК». Сам же очередной проект заключил следующим: «Признать невозможной при нынешнем, созданным т. Троцким положении вещей работу т. Троцкого на таких постах, как наркомвоенмора и члена ПБ»414.

Предложил, но не встретил поддержки Сталина и Бухарина, к которым день спустя присоединился Томский. Согласившихся с тем, что данный проект можно положить в основу резолюции, но при одном важном исправлении. Троцкого отстранить от руководства РККА, но все же оставить в ПБ.

«Партии, — объясняли в письме 5 января Сталин и Бухарин, — выгодно иметь т. Троцкого внутри Политбюро в качестве 7-го члена, чем вне Политбюро; исключение из Политбюро должно повлечь дальнейшие меры отсечения от партии т. Троцкого, а стало быть, и других членов оппозиции, занимающих важнейшие посты, что создаст для партии лишние