Жизнь в эпоху перемен. Книга первая - Станислав Владимирович Далецкий

неделю назад. Надя почувствовала нарастание страсти у владевшего ею мужчины и восприняла как должное его судорожные объятия, закончившиеся стоном удовлетворения.

Художник сполз с девушки, тяжело дыша от полученного удовлетворения своей похоти, твёрдо зная, что эта девушка уже никуда от него не денется и ещё доставит ему многие удовольствия в будущем, когда он окончательно приучит её к плотским утехам.

Надя, ощутив себя свободной, укоризненно выговорила Дмитрию: «Ты, Димочка, пригласил меня посмотреть рисунок и попить чаю, а сам снова воспользовался слабостью девушки».

– Надюшенька, – поддержал шутливый тон художник, – опять не смог удержаться и высказал тебе мою мужскую любовь, ты же не обижаешься на меня за это?

– Чтобы любить девушку, надо сначала жениться на ней, – так говорит моя тётка.

– А мы сначала будем любить друг друга, чтобы потом пожениться. – Это называется свободная любовь, как пишут современные писатели в своих книгах, – возразил Дмитрий. – Закончишь свою семинарию, мы уедем из этого захолустья в Петербург и там поженимся, – это я тебе обещаю, моя любимая Наденька, – ласково закончил Дмитрий и поцеловал девушку в пунцовые губки и показавшийся из кофточки сосок груди. Надя смущённо оттолкнула его, встала и начала оправлять помятую и растерзанную одежду, чтобы в приличном виде вернуться в пансион.

Художник тем временем налил в чашки чаю из давно кипевшего самовара, поставил конфеты в вазочке и, подойдя к Наде сзади, поцеловал её в шею, щекоча бородкой и усиками, и сказал: «В следующий раз я раздену тебя полностью, чтобы была как на моём рисунке и одежда не мялась и не мешала любви».

В книгах пишут, что любовь – это когда есть духовная связь между мужчиной и женщиной, и только потом плотские чувства, а у тебя получается, что любовь – это когда вместе в постели и больше ничего, – обиделась Надя.

– Глупости это всё о духовной любви и пишут об этом больные люди, – возразил Дмитрий. – Меня тянет к тебе твоё лицо, твоё тело, хочется, чтобы ты полностью была моя, вот и вся любовь.

– Но меня к тебе не тянет, и всё, что случилось, это – твоя вина, а не моя любовь, – возразила Надя.

– Ничего, стерпится – слюбится, как говорят в народе. Достаточно того, что я тебе не противен, а дальше появится и любовь, – поучал художник девушку. – Давай попьём чай и поспешай в свой пансион, пока не хватились: ни к чему тебе разговоры о нас, и подружкам ничего не говори пока.

– Ладно, буду молчать, – пообещала Надя.

Они попили чаю, Надя оделась, Дмитрий поцеловал её в губы долгим поцелуем, и в этот раз его борода и усы уже не вызвали в ней брезгливости, а лишь приятно пощекотали лицо и шею.

В воскресенье Надя собралась на сеанс рисования, зная, что будет сеанс любви, как говорил Дмитрий.

– Куда это ты зачастила по выходным, – поинтересовалась девушка из их группы, встретив Надю в коридоре пансиона. – Даю уроки школьнику в купеческой семье: ему польза и мне практика и немного денег, – солгала Надя и направилась в мастерскую, где она потеряла невинность с пожилым мужчиной, ничего не получив взамен.

Художник уже ждал совращённую им девушку и основательно подготовился к сеансу любви: натопил печь-голландку, чтобы в мастерской было тепло, застелил диван простынею и ещё положил простынь поверх, чтобы укрываться, придвинул к дивану столик с вином и фруктами, а сам сидел в кресле с бокалом вина. Когда Надя вошла, он вскочил, обнял девушку прямо у двери и начал нетерпеливо и быстро раздевать её донага, как и обещал в прошлый раз. Эта заботливость была девушке приятна, и она позволяла мужчине делать всё, что он задумал.

Оставив на Наде лишь одну рубашку, Дмитрий усадил её на диван, налил вина в бокалы и торжественно произнёс: «Давай, Надюша, выпьем сладкого вина за сладкую любовь, которая есть и будет между нами». Надя выпила вина, щёки её раскраснелись, а Дмитрий стал нетерпеливо целовать её всю, сбросив рубашку и оставив девушку совершенно нагой.

Мужские ласки были нежны и приятны, и девушка ощутила необъяснимое удовольствие, когда Дмитрий толчком вошёл в неё, продолжая лёгкими движениями владеть ею и покрывая поцелуями груди, которые потяжелели и вздёрнулись вверх. Неизъяснимое удовольствие продолжало нарастать, объятия мужчины становились крепче, а его движения быстрее и вдруг, в самом сокровенном девичьем месте возникла сладко-щемящая судорога, которая начала быстро расширяться, охватывая всё тело и, достигнув нестерпимой сладостности, ударила в голову и рассыпалась фейерверком перед закрытыми глазами. Надя судорожно прижалась к мужчине всем телом, вскрикнула, застонала от познанного наслаждения и разом обмякла, одновременно с мужчиной, издавшим победный стон полного удовлетворения.

Потом любовники молча лежали рядом: Надя, ошеломлённая испытанными ею чувствами, а Дмитрий удовлетворённый пробудившейся в девушке страстью женщины.

– Ну, вот и ты полюбила меня, не так ли? – ласково спросил он Надю, бережно целуя её сосцы, которые набухли и казалось, что вот-вот из них брызнет молочко.

– Ты будешь страстной женщиной, коль на третий раз уже достигла оргазма – так называется женское чувство удовлетворения мужчиной, – тоном учителя говорил Дмитрий, продолжая ласкать грудь и бёдра девушки, всё ещё лежавшей в оцепенении от испытанных ею ощущений женской страсти и полной близости с мужчиной.

– Давно у меня не было такой страстной девушки, – продолжал художник и осёкся, поняв, что сказал лишнее. К счастью, Надя не слышала его последних слов, продолжая вспоминать испытанные чувства.

– Темпераментная ты, оказывается, Наденька, женщина, недаром говорят, что в тихом омуте черти сидят, да и я молодец, что сумел так быстро разбудить в тебе чувства, которые люди почему-то называют любовью. А по-моему, хочет мужчина близости с этой женщиной, а женщина хочет этого мужчину – вот и вся любовь. Причём взаимная. А нет желания – значит, нет и любви никакой: ни плотской, ни духовной, что пишут в книгах.

– Однако, пора вставать, Наденька, времени уже прошло много. Я, конечно, могу тебя полюбить ещё разок, но не хочу портить полноту чувств: мне надо часа два-три отдыха, чтобы сделать как в этот раз, да и женщине вредны частые ощущения – тоже чувства притупляются. Вот в прошлый раз, Наденька, тебе было приятно, но не больше, я это чувствовал, а сегодня у тебя случилась полнота чувств. Так что лучше: три раза, как в прошлый раз или один раз, как сегодня? – спросил Дмитрий, надевая халат.

– Конечно, как сегодня, – покраснев от удовольствия, ответила Надя.

– Вот и я так думаю и так делаю: лучше меньше, но лучше, потому и будем встречаться, как