Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

ракетных войск и артиллерии округа сердечно поздоровался со мной. Я вытянулся, и тоже поздоровался, в свою очередь поздравив того с присвоением высокого звания генерал-майор. Шпанагель невольно скосил глаза на генеральские погоны и остался доволен увиденным. Я понимал его: двадцать один год тому назад сам получил первое своё воинское звание – ефрейтор, очень гордился им, частенько искоса поглядывая и любуясь новенькими, жёлтыми лычками.

Шпанагель, в отличие от Латова, был свеж, бодр и в настроении. Он взял меня под локоть и мы начали прохаживаться вдоль здания.

– Копытов, всё мы знаем. Ты действовал правильно. Мы в округе со своей стороны тоже держали ситуацию под контролем и как могли влияли на неё. Ты не расстраивайся – всё будет нормально. Командование полка о тебе и твоей батарее очень хорошо отзывается: так и держись дальше. – В такой манере мы разговаривали в течение пяти минут и расстались, довольные друг-другом.

В штабе зенитно-ракетного дивизиона дым стоял коромыслом и прощание с подполковником Николаевым заканчивалось, но пьяных не было. Офицеры подходили, наливали себе коньяк, добрыми словами напутствовали Георгиевича и выпивали за его здоровье, за то чтобы не скрипели колёса и дорога домой была короткой и лёгкой. Каждый приносил письмо для своих близких и письма других офицеров, чтобы они были отправлены в Екатеринбург.

Через десять минут прощание закончилось и мы гурьбой вывалили на автомобильную площадку около памятников. Туман ещё больше сгустился и дальше пятидесяти метров ничего не было видно. Мы столпились вокруг Николаева, а в двадцати метрах от нас стояли окружники и командир полка с замами. Командир заметно нервничал: было уже девять часов, но ни БТРа, ни БМП разведчиков, на которых комиссия должна была уехать, до сих пор не было. А тут ещё, в двухстах метрах от нас внезапно вспыхнула ожесточённая стрельба. Все насторожились и стали поглядывать в ту сторону. Именно оттуда должна была показаться техника разведчиков. Петров коротко распорядился и начальник разведки, вскочив на БТР командира, с несколькими разведчиками умчался в сторону стрельбы. Но стрельба только усилилась. На площадке внешне все казались спокойными: окружники искоса поглядывали на нас и, видя наше внешнее спокойствие, тоже старались не подавать виду, что встревожены. Мы хоть и насторожились, но сейчас сочувствовали командиру, который вроде бы спокойно разговаривал с Каспировичем, но в душе, наверно, костерил опаздывающих разведчиков и больше всего хотел быстрей сплавить отсюда генералов и их сопровождающих. Стрельба как внезапно вспыхнула, также внезапно и прекратилась и из тумана, наконец-то, показались разведчики, а через десять минут все попрощались, расселись на броне и уехали. Командир облегчённо вздохнул, также облегчённо перевели дух и замы.

– Командиры подразделений и начальники служб – строиться: получать подарки, – хоть голос командира был весел, но какие подарки он будет раздавать, никто не сомневался. Быстро построились. Командир тут же выдернул героя вчерашнего дня – Толика Мосейчука и капитально продрал его. Я стоял и ждал своей очереди, но командир лишь зыркнул в мою сторону и ехидно спросил: – Копытов, доложи: чего это ты вчера в бочку с лягушками нырял, когда мы мимо тебя проезжали?

Строй сдержанно засмеялся.

– Твоё счастье, товарищ майор, что Каспирович был в хорошем настроении, а то бы ты сейчас ехал вместе с ними в Екатеринбург, – командир повернулся к замам, – У заместителей будет что сказать?

Вперёд вышел замполит полка Кутупов и сразу же напустился на меня: – Товарищ майор, вы что самый умный? Ведь было приказано: сдать все жалобы и просьбы в штаб, чтобы их там обобщить и передать Каспировичу. Но нет, помимо того, что ты пьяный явился на совещание, тебе надо было вылезти, выскочить и показать себя – вот какой я умный….. – Кутупов что-то ещё бухтел, но мне было наплевать на его раздражение. У него свои задачи, а у меня свои.

После отъезда комиссии жизнь в полку потекла своим обычным путём. Подготовка к наступлению продолжалась. Разведчики, спецназовцы, сапёры целыми ночами лазили по передку духов и за его передний край, пытаясь наиболее полнее выявить оборону противника. Ну, а батарея жила своей жизнью, своими маленькими проблемами. На меня чего-то обиделся и сбежал кот. Пару дней перед этим, мы как обычно сидели втроём за столом, тихонько потягивая «Анапу», и также незаметно, и неожиданно сильно напились. Кот тёрся вокруг нас и получал со стола то от меня, то от Кирьянова или техника очередной кусок мяса и, блаженно мурлыкая, тут же его съедал. А через пару минут опять лез к нам, становился на задние лапки, выпрашивая следующую порцию. В конце-концов он насытился и неожиданно для меня запрыгнул на постель замполита, где улёгся и стал умываться..

Мне от этого стало обидно: – Не понял? Алексей Иванович, чего это он к тебе на кровать попёрся? Ведь он только у меня спал.

Карпук и Кирьянов пьяно рассмеялись, что ещё больше задело меня. Я поднялся со своего места, покачиваясь, взял на руки кота и перетащил его к себе на постель: – Лежать здесь? – Приказал ему. Но кот бесстрашно соскочил с кровати и под обидный смех моих подчинённых вернулся обратно на кровать к замполиту.

– Ах, так, – я был возмущён до крайности, – Алексей Иванович, выводи этого предателя на улицу. За измену командиру батареи я его приговариваю к расстрелу.

С шутками и пьяным гоготом замполит с техником подхватили кота за передние лапы, и тот мелкими шажками, отставив свой шикарный хвост на сторону, вынужден был идти за ними на выход. За нами повалили Алушаев, Чудинов и Торбан, ожидая нового развлечения. Техник посадил кота на бампер УРАЛа, где тот, в свете фонаря, спокойно уселся и стал умываться. Мы построились в пяти метрах от него и по моей команде достали пистолеты. Я начал громко провозглашать приговор, неся ахинею, а когда закончил его, мы подняли пистолеты и стали целиться в кота, который продолжал умываться, даже не представляя, что в следующую секунду жизнь его прервётся. Первый опомнился техник и возмущённо завопил: – Стойте, ведь пули его сейчас прошьют и пробьют радиатор и мне придётся его паять. Надо его перенести на броню БРДМа и там расстрелять. – Уже спокойно предложил он. Мы переглянулись и согласились с «авторитетным» мнением техника. Но когда глянули на кота, то его на бампере уже не было – он соскочил и улизнул в темноту, воспользовавшись заминкой. Немедленно организованные поиски ни к чему не привели.

Утром, когда замполит с техником «больные», хмуро собирались по своим делам в штаб полка, я их попросил на