Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

мины. Установка взрывателя на мине была «фугасная», поэтому прежде чем взорваться мина достаточно глубоко углубилась в землю и там разорвалась, это и спасло нас: подавляющее количество осколков осталось в земле. Ни около воронки, ни поблизости крови не было видно. Значит, для Рената, всё закончилось тоже благополучно. Мы с Толиком выпили за здравие офицера, потом ещё. Мы, может быть, продолжили и дальше, но в землянку заполошенно вбежал сержант Торбан и возбуждённо закричал майору Мосейчуку: – Товарищ майор, там, к вашему КП подъехал БТР командира полка и на нём полно офицеров.

– Толя, блин, по-моему это командир полка с начальником штаба округа, а с ним и мой Гвоздев, – в панике воскликнул я и рванулся из-за стола. Это хотел рвануться из-за стола, но у меня ничего не получилось. Если сознание работало более-менее чётко, то ноги совершенно не подчинялись командам, которые шли из мозга и попытка вскочить чуть не закончилась опрокидыванием стола. Тоже самое происходило и с командиром танкового батальона. Мы оба барахтались за столом, пытаясь выйти оттуда, но это у нас плохо получалось.

– Сержант, гад, убирай стол, а то мы так и не выйдем отсюда, – в отчаянии закричал Мосейчук, пытаясь в очередной раз выбраться из-за стола, и заваливаясь на меня. Торбан и Чудинов схватили, подняли стол и поставили его в угол. На этот раз нам хоть и с трудом, но удалось подняться с кроватей. Первым из землянки, качаясь из стороны в сторону, выбрался Толик, я за ним. Высунувшись из-за кустов, посмотрели в сторону КП танкистов. Действительно, там стоял БТР командира, а на нём полно офицеров. Полковник Петров, стоя на броне, что-то объяснял генерал-лейтенанту Каспировичу и показывал в сторону моей батареи, рядом с ними стоял Шпанагель и тоже смотрел, как мне показалось, прямо на меня.

Толя тоскливо вздохнул и обречённо произнёс: – Боря, мне надо туда идти. Это звиздец. – Повернулся и, сильно кренясь из стороны в сторону, неловко побежал к БТРу командира.

Я почти в панике заметался около землянки, но через несколько секунд взял себя в руки, понимая, что после КП танкового батальона они обязательно заедут ко мне. А я двух слов связать не могу. Лучше бы мина в землянку попала.

– Чудинов, быстро наводи шмон в землянке, со стола всё убрать. Чистота и порядок, даю тебе две минуты. Понятно? – Водитель понимающе мотнул головой и его как ветром сдуло. – Торбан, медицина, чёрт тебя подери: что хочешь делай с комбатом, но через три минуты я трезвый. Вперёд!

Торбан тоже метнулся в землянку и через тридцать секунд выскочил оттуда с полной кружкой в руке: – Пейте, товарищ майор, не задумываясь, и сразу же протрезвеете.

Поднёс кружку к носу и осторожно понюхал, учуяв запах спиртного: – Что это? – С подозрением спросил у санинструктора.

– Пейте, товарищ майор. Это вода наполовину с нашатырным спиртом.

– Торбан, я же сейчас всё здесь облеваю.

– Пейте, – почти приказал мне сержант.

Я зажмурился и, стараясь не дышать, в несколько глотков выпил кружку, и тут же побежал к кустам, где меня вывернуло почти наизнанку. Стало легче, но мне показалось, что от этого я стал ещё более пьянее. Подскочил к жёлобу и выглянул из-за него. Командир танкового батальона, приложив руку к головному убору, как стойкий оловянный солдатик стоял у БТРа и выслушивал длинную тираду начальника штаба округа. Толю, несмотря на все его старания держаться прямо, качало и штормило и не надо было иметь пять пядей во лбу, чтобы понять, что ему говорил генерал. Шпанагель же продолжал упорно смотреть в мою сторону.

– Товарищ майор, – позвал меня Торбан, – становитесь сюда и наклоняйтесь, а я сверху буду лить вам на затылок из чайника струю холодной воды. Это тоже здорово помогает от хмеля.

Я обречённо нагнулся и струя холодной воды потекла мне на затылок, потом зашиворот по спине, по ложбинке позвоночника и прямо в задницу, но мне уже было всё равно. Поняв, что и это не помогает, сгоряча сунул голову целиком в бочку с водой и затаил дыхание. Выдержал я в таком положение секунд сорок, потом выдернул голову из воды и с шумом вздохнул. Ладонями сильно провёл по волосам и лицу, сгоняя оставшуюся воду, и увидел, что Торбан принял строевую стойку и приложил руку к головному убору. Кого он приветствовал: это был даже не вопрос. Медленно повернулся: вдоль бетонного жёлоба на небольшой скорости проезжал БТР командира полка. Все, кто был на броне, с интересом разглядывали открывшуюся им картинку из военного быта противотанковой батареи. Я же видел только одного Шпанагеля и смотрел на него, как кролик на удава. К моему счастью БТР не остановился, а проехал в расположение первого батальона, я лишь успел увидеть недовольный взгляд полковника Петрова, который моментально понял, откуда появился пьянущий майор Мосейчук. А через пять минут появился и сам очень расстроенный Толик.

– Боря, ну и отодрал же меня Каспирович. Наверно, снимут с батальона, – офицер пригорюнился. – Лучше бы мина в землянку попала, сейчас было бы всё до лампочки.

Я приобнял Толика: – Толя, у меня точно такая же мысль, про мину, была. Что теперь сделаешь, может ещё пронесёт? Давай-ка, лучше мы пойдём, да ещё по стаканчику дербалызнем. Заполируем.

В землянке действительно был наведён за две минуты армейский порядок и о происходившей здесь пьянки ничего не напоминало, за исключением стойкого запаха спиртного и закуски.

– Чудо, а где всё со стола? – В удивление спросил у солдата.

Водитель нагнулся и с усилием вытащил из-под кровати деревянный ящик, в него-то и смахнул решительной рукой солдат всё со стола. Я налил в кружки вино, с Толиком присели над ящиком, осторожно пальцами вытащили по куску мяса и медленно, с наслаждением выпили вино. Говорить и обсуждать происшедшее желания не было, мы просто сидели на корточках у ящика и периодически залазили туда за закуской, потихоньку тянули вино, размышляя каждый о своём.

В землянку опять бурей ворвался Торбан, которого я оставил наверху с биноклем наблюдать за БТРом командира: – Товарищ майор, духи накрыли минами БТР командира.

Нас как ветром выдуло из землянки. КП первого батальона стояло от меня через поле, в метрах восьмистах и хорошо был виден. Даже без бинокля видно было, как около КП падали мины и среди разрывов метались фигурки людей. Часть из них заскочила на БТР, который сразу же набрал большую скорость и помчался по краю поля в сторону штаба полка. Я вскинул бинокль и стал разглядывать командирскую машину. Судя по поведению