Истина - Эмиль Золя

Но Женевьева вся задрожала, смущенная и тревожная.

— Нѣтъ, нѣтъ, Маркъ, не говори этого. Кто знаетъ, исцѣлилась ли я вполнѣ? Боюсь, что никогда не освобожусь отъ оковъ прошлаго. Вотъ наша Луиза — она совсѣмъ свободна! Но на мнѣ лежитъ печать былыхъ мистическихъ бредней, и я содрогаюсь отъ ужаса при мысли, что это прошлое когда-нибудь заявитъ свои права. Я вернулась сюда, я отдаюсь тебѣ, чтобы найти надежную опору; охрани меня, просвѣти меня, докончи свое спасительное дѣло, — и пусть ничто никогда насъ не разлучитъ!

Они снова бросились другъ другу въ объятія; Маркъ нѣжно обнялъ жену, точно спасая ее отъ невидимаго общаго врага, а Женевьева ощутила давно не испытанное блаженство — она снова нашла тихую пристань, вѣрное убѣжище ото всякаго зла.

Въ эту минуту Луиза, которая ненадолго покинула комнату, вернулась въ сопровожденіи мадемуазель Мазелинъ, которая даже запыхалась отъ радостной торопливости.

— Мама, мадемуазель Мазелинъ тоже должна принять участіе въ нашемъ торжествѣ. Еслибы ты знала, какъ она меня любила и берегла и сколько услугъ намъ оказала!

Женевьева пошла навстрѣчу учительницѣ и нѣжно ее обняла.

— Я знаю, знаю и отъ души благодарю васъ, мой другъ, — сказала она.

Добрая учительница была растрогана до слезъ.

— Не благодарите меня… нѣтъ, нѣтъ! Я должна васъ благодарить за тѣ счастливыя минуты, которыя теперь переживаю.

Сальванъ и Миньо увлеклись общею радостью. Всѣ еще разъ обмѣнялись дружескими рукопожатіями. Среди веселыхъ возгласовъ Сальванъ передалъ мадемуазель Мазелинъ о тѣхъ перемѣнахъ и назначеніяхъ, которыя были подписаны наканунѣ. Женевьева, узнавъ, въ чемъ дѣло, радостно воскликнула:

— Мы вернемся въ Жонвиль! Это правда? Въ чудный Жонвиль, въ этотъ уютный уголокъ, гдѣ мы провели столько счастливыхъ дней! Какъ я рада ояять вернуться туда и начать тамъ мирную жизнь, полную ласки и восторга. Мальбуа невольно меня пугалъ, а въ Жонвиль я поѣду полная надеждъ.

Маркъ былъ одухотворенъ новымъ приливомъ энергіи и воскликнулъ въ порывѣ восторженной радости:

— Къ намъ вернулась любовь — и мы теперь непобѣдимы! Пусть ложь, несправедливость и злоба празднуютъ временное торжество, я все же увѣренъ, что за нами останется побѣда, и что она не заставитъ себя долго ждать.

Книга четвертая

I

Въ началѣ октября Маркъ съ яснымъ и радостнымъ сердцемъ переѣхалъ на свое прежнее мѣсто, въ Жонвиль. Душа его успокоилась, и новый приливъ силъ смѣнилъ прежній мрачный упадокъ энергіи, который былъ вызванъ судомъ въ Розанѣ.

Нельзя никогда разсчитывать достичь полнаго осуществленія того, къ чему стремишься, и онъ упрекалъ себя за то, что надѣялся на какой-то апоѳозъ торжества. Ходъ человѣческой жизни не допускаетъ рѣзкихъ скачковъ, театральныхъ эффектовъ. Было бы въ высшей степени легкомысленно предполагать, что справедливое рѣшеніе дѣла провозгласится милліонами голосовъ, что невинно осужденный вернется среди пышной процессіи и что весь народъ приметъ участіе въ этомъ торжествѣ. Всегда, и во всѣ времена, всякій прогрессъ, самый незначительный, достигался вѣками борьбы. Всякій шагъ впередъ стоилъ человѣчеству потоковъ крови и слезъ; цѣлые легіоны людей приносили себя въ жертву для счастья будущихъ поколѣній. Среди вѣчной борьбы между добромъ и зломъ нельзя было ждать рѣшительной побѣды, чего-нибудь такого необыкновеннаго, что сразу осуществило бы всѣ идеальныя стремленія, всѣ мечты справедливыхъ и честныхъ людей.

Отдавшись спокойнымъ размышленіямъ, Маркъ пришелъ къ тому заключенію, что за послѣднее время былъ сдѣланъ довольно рѣшительный шагъ впередъ, по тяжелому и мучительному пути прогресса. Среди ежедневныхъ стычекъ, страдая отъ понесенныхъ ранъ, борцы не всегда замѣчаютъ, сколько имъ удалось отвоевать у своихъ враговъ. Иногда людямъ кажется, что они побѣждены, а на самомъ дѣлѣ имъ удалось значительно приблизиться къ цѣли. Въ Розанѣ, вторичное осужденіе Симона можно было счесть за полный разгромъ, а между тѣмъ не подлежало сомнѣнію, что нравственная побѣда его защитниковъ была громадна. Создалась солидарность цѣлой группы свободомыслящихъ людей и честныхъ сердецъ; съ одного конца свѣта до другого была посѣяна будущая жатва истины и справедливости, которая лежала пока въ землѣ, покрытая снѣгомъ, но современемъ должна была пустить здоровые ростки. Съ трудомъ удалось удержать реакціонные устои отъ полнаго разрушенія; ихъ давно источила ржавчина лжи и преступленій. Все зданіе трещало до самаго основанія, и довольно было одного могучаго удара, чтобы все распалось въ прахъ.

Маркъ жалѣлъ объ одномъ, что не могъ извлечь изъ потрясающаго дѣла Симона живой примѣръ добра и справедливости для массы народа и представить ему его среди грозныхъ вспышекъ молніи. Трудно ожидать встрѣтить другой столь яркій, исключительный примѣръ соединенія всевозможныхъ злобныхъ вліяній, направленныхъ къ уничтоженію одного человѣка, невинность котораго являлась опасной угрозой для цѣлой шайки эксплуататоровъ, захватившихъ власть въ свои руки. Въ этой шайкѣ были и клерикалы, и солдаты, и чиновники, и высшіе представители власти, которые всѣми силами стремились сохранить свое вліяніе на толпу суевѣрнаго народа и продолжать свою пагубную дѣятельность, пока судьба не столкнетъ ихъ въ цѣлый океанъ грязи, въ которомъ они должны задохнуться. Благодаря дѣлу Симона, страна раздѣлилась на два лагеря: съ одной стороны находилось старое общество, имѣвшее власть въ своихъ рукахъ, но совершенно сгнившее отъ язвъ лжи и преступности; съ другой — молодое общество будущаго, уже освобожденное отъ лицемѣрныхъ суевѣрій, стремившееся къ высшей правдѣ и справедливости. Еслибы невинность Симона была признана, то реакціонное большинство было бы убито однимъ взмахомъ, и будущее сразу же открыло бы свои врата въ сторону свѣта, истины и мира. Весь народъ былъ. бы подхваченъ одною общею волною безграничнаго восторга. Дѣло Симона въ нѣсколько часовъ сдѣлало бы больше для эмансипаціи народа, чѣмъ сто лѣтъ самой горячей политической борьбы. Сознаніе того, что побѣда не удалась, что великолѣпное твореніе разбилось въ рукахъ борцовъ, должно было наполнить ихъ сердца жгучимъ и неизгладимымъ отчаяніемъ.

Но жизнь шла своимъ порядкомъ, — надо было снова бороться, бороться безъ конца, идти впередъ шагъ за шагомъ. Среди сѣренькой и неинтересной будничной дѣйствительности надо было отдавать свою кровь капля за каплей, не ожидая даже когда-нибудь присутствовать при конечной побѣдѣ. Маркъ готовъ былъ на цѣлый рядъ новыхъ жертвъ, не надѣясь добиться того, чтобы невинность Симона была признана законнымъ порядкомъ и торжественно объявлена во всеуслышаніе всему народу. Онъ сознавалъ, что теперь не время поднять это дѣло и добиваться новаго пересмотра: страсти до того разыгрались, что можно было ожидать новыхъ гнусныхъ интригъ, которыя снова собьютъ съ толку правосудіе, съ цѣлью погубить презрѣннаго жида. Надо было ожидать, пока нѣсколько наиболѣе вліятельныхъ лицъ изъ участниковъ этой драмы сойдутъ со сцены, пока произойдетъ измѣненіе въ составѣ партій и создадутся новыя политическія вѣянія; только тогда правительство могло бы взяться за это дѣло и вырвать эту позорную страницу изъ лѣтописи народной жизни. Давидъ и Симонъ сами были убѣждены въ несвоевременности всякой новой попытки и рѣшили терпѣливо ждать рѣшительной минуты, скрытые въ своемъ убѣжищѣ въ дикихъ ущельяхъ Пиренеевъ. Пока продолжалось это принудительное выжиданіе, Маркъ рѣшилъ отдаться снова всецѣло своей миссіи, на которую возлагалъ такія благія надежды; просвѣщая малыхъ сихъ, поучая ихъ дѣйствительному, реальному знанію, онъ подготовлялъ будущія поколѣнія къ пониманію истины и справедливости. То хорошее, что ему приходилось наблюдать, создалось благодаря толковому преподаванію; а дѣти и дѣти дѣтей его бывшихъ учениковъ сумѣютъ еще лучше разобраться въ жизни, освободившись отъ суевѣрія и лжи, и имъ удастся, быть можетъ, возстановить честь невиннаго страдальца. На Марка нашло большое душевное спокойствіе; онъ надѣялся на эти грядущія поколѣнія, обновленныя, возрожденныя, которыя сумѣютъ создать и обновленную Францію, великодушную заступницу за всякое попранное право.

Истина! Истина! Никогда еще Маркъ не любилъ ее такъ страстно. Прежде она была нужна ему, какъ воздухъ, которымъ дышатъ; онъ не могъ существовать безъ нея и впадалъ въ тревожное отчаяніе, если она отъ него ускользала. Теперь, послѣ той ожесточенной борьбы, которую ему пришлось выдержать ради нея, тѣхъ усилій, которыя онъ употреблялъ, чтобы извлечь ее изъ той бездны лжи, въ которую ее повергли, онъ еще сильнѣе вѣрилъ въ нее и чувствовалъ, что это такая могучая сила, уничтожить которую невозможно; скорѣе же взорветъ на воздухъ весь міръ, чѣмъ останется въ тѣхъ мрачныхъ нѣдрахъ, въ какія ее хотѣли забить. Истина двигалась къ свѣту, не зная отдыха, и Маркъ лишь пожималъ плечами, видя, что находились люди, которые вѣрили, что имъ удалосъ растоптать ее ногами и обратить въ ничто. Нѣтъ, придетъ минута, когда истина воспрянетъ во всемъ своемъ великолѣпіи, спокойная, величественная. И сознаніе, что эта вѣчно живая истина сопричастна со всякимъ его дѣяніемъ, что онъ — носитель этой будущей побѣдительницы, давало ему силы бодро приняться за работу и весело ждать желаннаго свѣтлаго будущаго.