«Юность». Избранное. X. 1955-1965 - Василий Аксенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей Дементьев
«Пионерский сбор, пионерский сбор…»
Пионерский сбор, пионерский сбор…Открывает его неуверенный горн.Сидит человек в президиуме.Человеку за шестьдесят.Вспоминает всю жизнь, по-видимому,в чем был прав он и виноват.И глядит на ребячьи лица.С виду строг и неумолим.И в душе перед ними винится —перед будущим молодым.А виниться-то вроде не в чем.Жизнь он прожил в труде, в бою.Всю эпоху взвалив на плечи,честно ношу он нес свою.Ну, а все-таки, ну, а все-такижизнь полна не одними взлетами.Были промахи, были горести,всяко было порой на совести.И под песнь пионерского горнавспоминает тревожно дед:где-то наглость он не одернул,чью-то искренность проглядел.Человек молчалив и светел:перед будущим он винится.Он мечтает, что в этих детяхтолько лучшее повторится.
Олег Дмитриев
Военная игра
Евгению Храмову.
Была война на целом свете белом.И, как один, мы крикнули «ура».Когда вожатый вывел серым меломПо всей доске: «Военная игра».Всех разделив на «синих» и «зеленых»,Нам привязали ленты к рукаву,И покатились мы по снежным склонамЗа Родину сражаться, за Москву!И, снегом заметенные пушистым,Из рощи, из вечерней полутьмыНам «синие» кричали: «Смерть фашистам!»И «Смерть фашистам»! — им кричали мы.Мы обходили их в снегу по пояс,Перебегали пруд, скользя на льду,«А если не успеем…» —Беспокоясь,Пальтишки мы срывали на ходу.И наконец, мокры и краснолицы,На заснеженной просеке леснойМы крикнули: «А ну, сдавайтесь, фрицы!» —У «синих» очутившись за спиной.Мы синий флаг нашли в стволе березы,Мы победили — это каждый знал.Но вдруг их звеньевой, глотая слезы,Как запоет «Интернационал»!Я не забуду лиц их выраженье,Когда, нарушив правила войны.Они прошли сквозь наше окруженье,Своей непобедимостью сильны…И Родина, глядевшая на запад.Где фронт гремел, пылая, как закат.Остановила долгий взгляд внезапноНа горсточке взъерошенных ребят.И как врачиха в сбившемся берете,Что грела нас и тормошила нас,«Ах, дети, дети,Милые вы дети…» —Она твердила, плача и смеясь.
«Я по пояс в месяце июле…»
Я по пояс в месяце июле.Валит с ног травы девятый вал.Свищут пчелы — золотые пули,Все — навылет.Все — не наповал.Прямо в грудь мою,Неторопливы,Метят бронебойные шмели,И цветы тяжелые.Как взрывы,В небо вырастают из земли…Словно атакующая ротаНа безмолвный дот,Что в землю врос,Наступает на меня природа.По свистку поднявшаяся в рост!Этот бой внезапен и недолог —Я бессмертно ранен.Боль легка.В каждой клетке чувствую осколокУтра, солнца, дерева, цветка.В торжестве победного парадаИ земля, и небо, и вода…Только раны бинтовать не надо —Пусть не заживают никогда!
Упаду.Щекой к земле приникну,Мокрой от росы или от слез…
Никогда, наверно, не привыкнуК шуму трав и шелесту берез!
«Вот новая картина…»
Вот новая картина.Перед нейПочувствуешь себя не очень ловко.И сразу скажет тот, кому видней:— Становится искусство все сложней,Тут, брат, необходима подготовка!..Что ж, подготовлюсь.Книжек накуплю.Хоть как-нибудь, да доберусь до сути:Сперва мозгами сам пошевелю,Пристану к знатокам — не обессудьте!Они высокопарны и умны.Все объяснят с возможной полнотою.— Спасибо вам, мне сложности ясны…Но что теперь мне делать с простотою!Откройте тайну пушкинской строки.Откройте волшебство мазка Рублева!..Ну, что ж вы замолчали, знатоки!Прошу, прошу, а вы в ответ ни слова…
Евгений Долматовский
Баллада об отце и сыне
В день Победы два танка застылиЗа чертой Бранденбургских воротИ стоят на солдатской могиле,Вспоминая Берлинский поход.В сектор западный, мрачный и чуждый,На могилу советских солдатКаждый день для несения службыСквозь ворота проходит наряд.В карауле почетном впервыеТам ефрейтор стоял молодой.Пред войною рожденный в России,Рос, как многие, он сиротой.В списке бронзовом рядом с другими,Что погибли в последнем бою,Вдруг он видит отцовское имя,Он фамилию видит свою.Сердце острой наполнилось болью —Тени прошлого видит солдат.Он молчит. Он владеет собою,Но глаза его гневом горят.Это западный сектор Берлина,Это пост молодого бойца.Осторожней! Не трогайте сына,Он стоит у могилы отца.
Николай Доризо
Стихи о голом короле
Юноша стареющий,Демон начинающий,Ни во что не верящий,Только отрицающий.
Он сидит предо мной.Отвечает лениво, не сразу.Краснощекий, презрительный,Очень довольный собой.Он считает банальными,Громкими фразами,То — во имя чегоМы ходили на бой.
Он считает банальнымХвалить, восхищаться,Быть наивным боится,Чтобы не поглупеть.Быть совсем еще юнымВ свои восемнадцать, —Нет!.. Такую банальностьОн не может терпеть!
Он чуть-чуть снисходителен.Будто знает такое,Что не знают и те,Кто давно поседел.А в глазах егоЧто-то стеклянное, странное,Что-то чужое.Будто он, как пенсне.Их нарочно надел.
Он и горя не нюхал.Рожденный в рубашке,А послушаешь толькоЕго словеса!..Неужели есть те.Кто вот эти стекляшкиПринимаютЗа умные правдой глаза!
Юноша стареющий.Демон начинающий.Ни во что не верящий.Все на свете знающий.
Мне судьбаНевеселую юность вручила, —В сорок первом годуМы хлебнули немало беды,Но меня даже гореСурово училоЖадно праздновать жизнь.Понимаешь ли ты!!
Жадно праздновать каждую эту снежинку.Каждый дружеский взгляд,Каждый заячий след.Чтоб всегда было все.Словно в детстве, в новинку.А другой для меняВ мире мудрости нет!
Я готов есть на улице в стужу мороженое.Верить в самое лучшее.Грызть карандаш до зари,Я готов подобрать твою молодость брошенную,Если хочешь, взамен мою старость бери!И усталость бериИ морщинки в придачу.Если зол, так в веселье пусть буду я зол?..Я, как самый наивный андерсеновский мальчик,Тычу пальцем в тебя:— А король-то ведь гол!..
«То куклу ты лечишь…»
Дочке моей Леночке.
То куклу ты лечишьЗабавно, по-детски,То бегаешь возле плетня,То вдруг поглядишь тыНастолько по-женски.Как будто ты старше меня.
Гляжу на тебя я,Гляжу, как на чудо.Заснула ты с куклой вдвоем.Откуда тот свет материнства,ОткудаНа личике детском твоем!
Гляжу на тебя я.Гляжу виновато,Когда отвечаю «нельзя»,И все, что во мнеДо сих пор еще свято,Слезой набежит на глаза.
Тебя я к далекому парню ревную,Что станет твоею судьбой,Но пусть он, как я,Испытает такую,Святую, мужскую любовь!
Любовь
