Пора убивать - Джон Гришэм

Нужна речь. Блестящее, глубоко прочувствованное объяснение, которое тронуло бы сердца присяжных, заставив их рыдать от жалости к Бассу и его пациенту. Но судебная процедура ничего подобного для данного момента не предусматривала. Какие могут быть протесты? Не имея сил встать, Джейк только покачал головой. Никаких протестов.

— Других вопросов у обвинения нет, — объявил залу Бакли.

— Может, у вас есть дополнительные вопросы, мистер Брайгенс?

За какую-то долю секунды Джейк просто не мог придумать ничего такого, что хоть чуть-чуть улучшило бы сложившуюся ситуацию. Жюри и так уже достаточно много услышало от эксперта по психиатрии.

— Нет.

— Очень хорошо. Доктор Басс, вы свободны.

Пройдя через створки в барьере, а затем по центральному проходу, Басс быстро покинул зал. Джейк с ненавистью смотрел ему в спину. Необходимо показать присяжным, как шокированы, как потрясены до глубины души адвокат и его подзащитный. Жюри должно понять, что бывший преступник занял место свидетеля обманом, о котором ни Хейли, ни Джейк и не подозревали.

Когда дверь за Бассом закрылась, Джейк обвел взглядом присутствовавших в надежде увидеть хотя бы одно ободряющее лицо. Но таких в зале он не нашел. Люсьен чесал бороду, не поднимая глаз от пола. Лестер сидел, сложив руки на груди, во взоре его читалось отвращение. Гвен плакала.

— Вызывайте вашего следующего свидетеля, — сказал Нуз.

Но Джейк все еще надеялся. В третьем ряду между преподобным Олли Эйджи и преподобным Лютером Рузвельтом сидел Норман Рейнфилд. Когда взгляды их встретились, Норман нахмурился и покачал головой, как бы говоря: «Я тебя предупреждал».

Белая половина зала почти вся сидела в расслабленном состоянии, некоторые даже слали Джейку насмешливые улыбки.

— Мистер Брайгенс, вы можете вызывать своего следующего свидетеля, — вторично обратился к Джейку судья.

Зная, что делать этого не следовало бы, Джейк все же попытался встать. Колени подогнулись, обеими ладонями ему пришлось крепко упереться в стол.

— Ваша честь, — проговорил он высоким, пронзительным голосом, голосом побежденного, — не могли бы мы сделать перерыв до часу?

— Но, мистер Брайгенс, сейчас только половина двенадцатого.

Ложь была бы здесь очень к месту.

— Да, ваша честь, но наш следующий свидетель отсутствует и будет не раньше часа.

— Хорошо. Сделаем перерыв до часу. Юристов попрошу пройти ко мне в кабинет.

По соседству с кабинетом судьи находилась небольшая комната с автоматом для варки кофе, здесь судебные чиновники время от времени собирались посплетничать. Следующей по коридору была дверь в туалет. Джейк прикрыл ее за собой, заперся, снял пиджак, бросив его на пол. Затем он встал на колени перед унитазом, и через мгновение его вырвало.

Оззи стоял рядом с судьей и заставлял себя болтать о каких-то мелочах, в то время как окружной прокурор обменивался улыбками с Масгроувом. Все четверо ждали Джейка. Наконец, извинившись, он вошел в кабинет.

— Джейк, у меня плохие новости, — обратился к нему Оззи.

— Позвольте мне сесть.

— Час назад мне позвонил шериф округа Лафайетт. Твой клерк, Эллен Рорк, в клинике.

— Что произошло?!

— Вчера вечером она попала в руки Клана. Где-то по дороге в Оксфорд. Они привязали ее к столбу и издевались над ней.

— Как она сейчас?

— Состояние довольно стабильное, но серьезное.

— В чем дело? — поинтересовался Бакли.

— Мы еще не все знаем. Им удалось как-то остановить машину Эллен и затащить в лес. С нее сорвали всю одежду, чуть ли не наголо остригли. На теле обнаружены синяки и порезы, из чего в клинике заключили, что она была избита.

Джейк почувствовал новый позыв рвоты. Говорить он не мог. Растирая кончиками пальцев виски, он думал о том, как было бы здорово привязать Басса к дереву и бить, бить.

С сочувствием и пониманием Нуз смотрел на Джейка.

— Мистер Брайгенс, с вами все в порядке?

Джейк молчал.

— Давайте прервемся до двух. Нам всем не помешает отдохнуть, — заключил он.

Джейк медленно поднимался по ступенькам крыльца с пустой бутылкой из-под «Коорса» в руке, испытывая сильнейшее желание разбить ее о голову Люсьена. Но он знал, что тот удара бы не ощутил.

Люсьен бренчал кубиками льда в стакане и остановившимся взглядом смотрел вдаль, в направлении площади, на которой не было никого, за исключением национальных гвардейцев и группы подростков, неторопливо бредущих в сторону кинотеатра, где субботними вечерами шел удлиненный сеанс.

Оба молчали. Люсьен уставился в пространство. Басс был уже в сотнях миль от них.

Прошла минута-другая. Первым тишину нарушил Джейк:

— Где Басс?

— Уехал.

— Куда?

— Домой.

— Где его дом?

— Зачем это тебе?

— Я хотел бы увидеть его дом. Я хотел бы посмотреть на него самого в этом доме. Я бы с радостью избил бы его бейсбольной битой в его собственном доме.

Позвякивание льда о стекло.

— Не могу тебя в этом винить.

— Ты знал?

— Знал — что?

— Что он был осужден…

— Нет, черт побери! Никто не знал. Все записи были уничтожены.

— Не понимаю.

— Басс сказал мне, что все документы в Техасе были уничтожены через три года.

Джейк поставил бутылку на пол возле кресла. Взял грязный стакан, подул в него, бросил льда и налил виски.

— Может, ты рассказал бы мне все, Люсьен?

— Если верить Бассу, девчонке было семнадцать лет, она являлась дочерью известного далласского судьи. Он застал их в самый неподходящий момент, когда они занимались любовью на кушетке. Отец выдвинул такие обвинения, что Бассу было не отвертеться. Его признали виновным в изнасиловании. Но девчонка-то была в него влюблена! Они продолжали встречаться, она забеременела. Басс женился на ней, и вскоре судья получил красавца внука, своего первого. Старик, конечно, растаял и все документы приказал уничтожить.

Глядя на вечерние фонари, Люсьен поднес к губам стакан.

— Что было дальше?

— Басс сказал, что за неделю до окончания его учебы жена, которая вновь забеременела, и маленький сын погибли в железнодорожной катастрофе у Форт-Уорс. Вот тогда-то он начал пить и сломался.

— Раньше он никогда тебе об этом не рассказывал?

— Не нужно меня допрашивать. Я уже говорил, что ничего об этом не знал. Не забывай, я сам дважды усаживал его в свидетельское кресло. Знай я раньше то, что знаю сейчас, не допустил бы этого.

— Почему он тебе ничего не сказал?

— Думаю, Басс считал, что никаких бумаг не осталось. Не знаю. С технической точки зрения он прав — документов не существует. Но он действительно был осужден.

Джейк сделал большой глоток. Вкус у виски был отвратительный.

Минут десять они просидели молча. Тишину нарушали только прятавшиеся в темноте сверчки. Подошедшая к двери Салли осведомилась у Джейка, не хочет ли он что-нибудь съесть. Джейк поблагодарил и отказался.

— Что было после перерыва? — спросил Люсьен.

— Дал показания Карл Ли, и в четыре мы закончили. Психиатр прокурора еще не прибыл. Его заслушают в понедельник.

— Как Карл Ли?

— Так себе. Басс все испортил. Было видно, что присяжные прямо задыхаются от ненависти. Держался он очень скованно, а говорил так, будто репетировал речь перед зеркалом. Не думаю, чтобы он набрал у жюри много очков.

— А Бакли?

— Как с цепи сорвался. Орал на Карла Ли в течение часа. Но Карл Ли тоже хорош — вздумал посостязаться с ним в остроумии. Так они оба стояли и переругивались. Вряд ли кто-либо из них получил от этого удовольствие. Мне удалось чуть смягчить атмосферу на дополнительных вопросах — вот тогда он уже вызывал жалость и сострадание. Под конец едва не плакал.

— Это уже лучше.

— Да. Но его все равно осудят, разве не так?

— Уж я думаю.

— После того как мы закончили, он попытался отделаться от меня. Сказал, что я проиграл его дело, что он требует нового адвоката.

Подойдя к краю крыльца, Люсьен расстегнул «молнию» на брюках, прислонился к стене и оросил заросли кустов. Неряшливый и босой, он походил сейчас на жертву стихийного бедствия. Салли принесла ему новую порцию выпивки.

— Как там Ро-арк? — спросил он.

— Сказали, пока никаких перемен. Я звонил ей в палату, и сиделка ответила, что Эллен еще не может говорить. Завтра поеду к ней.

— Надеюсь, с ней все будет в норме. Она отличная девушка.

— Она настоящая ведьма, но очень хорошенькая. Это я во всем виноват, Люсьен.

— Ты ни в чем не виноват, Джейк. Мы живем в ненормальном мире, полном ненормальных людей. У меня такое ощущение, что ровно половина из них решила поселиться в округе Форд.

— Две недели назад подложили пачку динамита под окно моей спальни. Забили до смерти мужа моей секретарши. Вчера стреляли в меня и ранили солдата. Теперь они хватают мою сотрудницу, привязывают ее к какому-то столбу, издеваются над ней, и, пожалуйста, — она лежит в клинике с сотрясением мозга. Интересно, что будет дальше?