Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

ужас пришел – в его время такого не было. Но Щапова благополучно законопатили в дикую Утылву – пусть там умничает! А банды распоясались в Кортубине. После выхода громких статей в областной прессе (в газете Родные просторы и др.) милиция вмешалась – банды разогнали, кого-то посадили, кого-то поставили на учет. Внешне ситуацию переломили. Тулуза был из тех, на ком учинили показательную расправу – дали срок за участие в драке.

После отсидки Тулуза вышел, закрепив соответствующий образ мыслей и привычки. Подался к прежним приятелям, к уважаемому человеку Бабаю – куда же еще? Тогда махровым криминальным цветом распустились 90 годы – словно жгучие синие цветы ядки на Шайтан горе. О, эта постперестроечная эпоха обнагления и ограбления – раздеребана целой страны. Она была недолгой, яркой, пронзительной – предельно искренней. Перекочевала в анекдоты, песни, сериалы. В память народную. Кажется, ушла безвозвратно. Уже не увидишь черных турецких кожанов, бритых затылков, золотых цепей, назначенных стрелок, смертей, роскошных мраморных надгробий с годами жизни точно на войне – двадцать, тридцать лет… Действительно на войне – методично отстреливались человеческие понятия справедливости. И это не ворпани стреляли. И главные виновники – не стрелки. Азартно делили советское наследство. Уличные банды переродились в серьезные ОПГ, и Тулуза стал рядовым членом. Кортубин разграничили на сферы влияния. Уже не гопстоп, не воровство, не рэкет – серьезный бизнес. Торговля, транзит, заводы, банки. Вершина над всем этим – металлургический комбинат. Вот за него между местными и внешними структурами развернулась нещадная борьба – не на жизнь, а на смерть. Криминальные события затронули кортубинских промышленников, представителей власти, силовиков. Старый директорат выдюжил, отбил атаки. Вслед за этим перешел в контрнаступление и взял город под контроль. Губернаторские полномочия получил ставленник КМК. Тогда же решительно вычистили криминалитет, большинство авторитетов ОПГ сели на большие сроки, уцелели немногие, кто легализовался, но им указали на их место. Всякую бандитскую мелюзгу давили без счету. И вот теперь – приличные костюмы, речи про законность, депутатские мандаты и министерские посты, ножи и вилки для цивилизованного поедания жирных кусков, и под итальянскими рубашками готовая вздыбиться звериная рыжая шерсть. Хищники, завладевшие добычей – предприятиями, землями, недрами, миллионами и миллиардами. Теперь они в полном порядке – в собольих шубах, в дворцовых покоях. Их не интересует, что будет с Утылвой (да будет ли она? будем ли мы?).

Этот период мер по санации областного общественного организма совпал с приездом Тулузы в Утылву. Видимо, по каким-то причинам Тулуза посчитал для себя очень желательной дистанцию в двести километров между Кортубиным и нынешним местом жительства.

По приезде в Утылву Тулуза вынужден устроиться охранником у малыханского феодала Г.Сыродя. Если точнее, выполнял всякие простые поручения, караулил, сопровождал шефа. Это не могло быть долго: во-первых, после преступных доходов совхозные денежки для Тулузы – мелочь, а во-вторых, сам Тулуза – натура неорганизованная, демонстративная, не приученная к размеренному образу жизни (рабочих день от сих до сих, аванс и получка по таким-то числам – ну, и насчет выплат…). Естественно, Тулуза не восхитился заурядным житьем – бытьем, высказывался в своем стиле, на что тылки бойко отвечали: тебя кто-то сюда звал? держат насильно? прячешься от кого? кто тебе хвост прищемил?

Тулуза сжимал челюсти аж до хруста, чем подтверждал – да, действительно. В Утылву его привела судьба – как и всех героев нашей истории (хотя кто-то наивно думал, что едет не туда и не за тем). Кто принял, кто нет, кто-то остался здесь навсегда.

Олицетворением судьбы для уголовника Тулузы стала женщина из Малыхани. Геля Веселкина. По возрасту старше его. Прежний бурный опыт общения Тулузы с противоположным полом тут бесполезен. Эдакий мачо, побывавший во многих передрягах, повидавший мир за пределами Утылвы. Его нельзя удивить, тем более над ним нельзя восторжествовать. Ну, последнее – не характерно для Гели. Тихая, спокойная, такая уютная женщина. Полноватая фигура после двух беременностей. И целлюлит, и варикоз, опухающие ноги. Милое лицо, морщинки под глазами, при улыбке слева виден скол на зубе. Волосы небрежно скручены на затылке. Мягкость, безыскусность и женственность. Все вызывало покровительство и теплоту у Тулузы. Именно Геля примирила его с Утылвой. И началась новая жизнь.

Тулуза очутился в Малыхани в доме с тремя женщинами. Как лис попал в курятник. Кругом все было сделано женскими руками, наполнено женским пониманием смысла и красоты, женским запахом. Гендерный перекос везде. Тулуза исправил его, начав жить с хозяйкой. Геля не ломалась – получить ее было легко. Опять же никто из соседей не удивился – все Гелины отношения развивались по единому шаблону. Правда, для третьего ребенка уже поздно. Не поздно оказалось для другого. Бывший уголовник, никогда не имевший своего пристанища, семьи, захотел жить с женщиной – не просто спать, а именно жить с ней, включая все в это понятие. Еще Тулуза ушел от Сыродя и сумел стать участником неофициального бизнеса по скупке цветмет и чермет сырья. Компаньон по бизнесу – второй квартирант Веселкиных, молодой Ф. Цуков. С выросших доходов Тулуза давал Геле деньги – на нее, на дом. Дальше – больше. Понаблюдав за жителями в Малыхани, Тулуза сам приступил к мужским делам. Первый раз копал огород лопатой до кровавых мозолей и, натягивая пленку на деревянный каркас теплицы, долбанул себя молотком по пальцу. Чинить электропроводку в комнатах ему помогал сосед справа – цеховой электрик с ТыМЗ, вместе с соседом слева корячились с ломами, устанавливая бетонные блоки под крыльцо. С обоими соседями ходили в баню, хлестались березовыми вениками, пили пиво, вели длинные разговоры за жизнь (соседи разнесли потом по Утылве подробности Тулузиной биографии). Тут только начни – конца и краю не видать! Неожиданно Тулузе понравилось ощущение – свое – свое хозяйство, свои собственноручно изготовленные клетки с кроликами, своя рассада помидор, сгоревшая оттого, что не открыли теплицу, свой дом, своя женщина.

У своей женщины были еще свои дети. Дочери Райка и Татьянка. Но они уже подросшие девушки – как все деревенские, вполне самостоятельны. Разумеется, ни о какой отеческой симпатии речи не возникло – Тулуза их не замечал. Девчонки пытались грубить материному сожителю, но для него это так – мошкара зудит. Когда Тулуза решил по-серьезному относиться к Геле, он, сделав зверское лицо, цыкнул на дочек – те описались от страха и присмирели. Потом начали общаться. Нормально, в общем-то. Девчонки – копия матери – красивые, светлокожие, вдобавок с ее легким, не вредным характером. Такие – даже бесприданницы – быстро замуж выскочат.