Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

Вы пишете о невежественном выпаде какого-то церковного листка в Польше. Как прискорбно такое тупое невежество, не имеющее ничего общего с христовыми заветами. К сожалению, и со своей стороны мог бы Вам сообщить некоторые такие же примеры. Кроме того, уже давно мы замечаем, что имя Преп[одобного] Сергия Радонежского — благодатного Воспитателя Русского Народного Духа — по непонятным для нас причинам много где умаляется. Еще совсем недавно мне сообщили прискорбный факт о том, как одно содружество решило устроить санаторию имени Преп[одобного] Сергия, а местный епископ самовольно переименовал ее именем Св[ятого] Пантелеймона. В другом случае пожертвованная икона Св[ятого] Сергия была заставлена другими образами. Много таких печальных эпизодов. А Вы-то понимаете, почему именно это благодатное Имя должно быть так бережно охранено в понятии русского народа.

Тот человек, о котором Вы пишете, заведовал мулами и верблюдами и ничего больше — этим все сказано. Вообще, приходится поражаться злобному невежеству. Совсем недавно мне прислали сообщение о том, что на каком-то собрании некий невежда пытался цитировать книгу известного мракобеса Василия Иванова, изругавшего Петра Великого, Голенищева-Кутузова Смоленского, Пушкина, Толстого и всех, кем светла земля русская. Конечно, автор этой мрачной книги — известный мракобес, но хороши и те, которые его читают и цитируют.

Отлично сказала А. А. К. в последнем номере «Вестника»: «…Дело не в этих отдельных трудностях и опасностях, дело в отсутствии объединяющего плана, который удесятерил бы наши силы и рассеял тьму, дело в отсутствии доверия и солидарности… ‹…› Все жаждущие Света должны объединиться во имя Света и дружно идти вперед, рассеивая мрак по пути. Нам нужно единение, нужно лояльное сверхличное служение и сотрудничество. Все наше горе — в нашем разъединении и буквоедстве». Прекрасно сказано.

Также прекрасно сказано в президентском обращении (от июля с.г.): «The Theosophical Society is certainly not opposed to Mr. Krishnamurti or to any other philosopher or teacher seeking to unveil the truth and live brotherhood»[446]. Действительно, единение достигается этими широкими принципами.

Сравнительно недавно, уже после моего последнего письма к Вам, ко мне дошло еще два прискорбных сведения. В одном письме из Восточных Балкан сообщалось, что А. А. К. выражается обо мне «весьма неодобрительно». Другое сведение от 24 мая из Франции говорит: «Н. К. самозванец… причем она (А. А. К.) особенно напирала на термин „самозванец“». Наконец, что же это такое?! Невозможно допустить, чтобы А. А., о которой мы в Вашем очерке прочли столько хорошего, могла бы в таких определениях вносить вопреки ее собственным призывам самое злостное разъединение. Не может же человек в печати заявлять одно, а в жизни прилагать усилия к разъединению и разложению культурных элементов. Если же все эти слова, совершенно недопустимые, исходят не от нее, то какого же сорта люди ее окружают и измышляют наветы, которые прежде всего падают на имя А. А. Как русский человек, как человек, горячо любящий родину, я Вас спрашиваю: допустимо ли такое наветничество? Все эти выражения делаются известными не одному лицу, а очень многим, а последствия сего и называются — разложением.

В Ваших письмах мы видим и чувствуем сердечно искренность и доброжелательство. Думается, что эти основы прежде всего должны быть проводимы в Т[еософском] О[бществе]. Мы можем предполагать всякие случайности и всякие неправильные передачи. Но какое же фатальное совпадение должно случиться, чтобы из целого ряда стран, от людей, между собой не связанных, достигали сведения одного порядка. По добросердечию мы будем говорить, что это все совпадения и кто-то темный занимается всесветными выдумками. Но грустно, что все подобные наветы почему-то определеннейшим образом цитируют не кого-то другого, а именно А. А. К. При этом о ней упоминают люди, которые ранее относились к А. А. К. совершенно доброжелательно и с добрым доверием. Я бы со своей стороны никогда не дерзнул так выражаться о культурном деятеле, стоявшем десятки лет во главе образовательных учреждений. Что бы мне ни нашептывали о русском деятеле, работа которого, казалось бы, удостоверена достаточно, я никогда не допустил бы себя до таких выражений, хотя бы из любви к родине. Откуда же такая жестокость и небережливость к людям? И как мало это отвечает прекрасным словам, сказанным в последнем выпуске «Вестника». Необоснованные наветы оставим мракобесам Вас[илиям] Ивановым и иже с ними. Но там, где нас объединяют Великие Имена, там сохраним общесозидательный язык во славу возлюбленной Родины.

Пишу это все Вам совершенно откровенно, ибо в основе лежит лишь желание во благо культурной работы. Вы видите, насколько напряженны текущие дни. В то же время Вы, конечно, замечаете происходящие сдвиги, которым все культурно мыслящие должны помочь, а не усложнять их сором.

Очень благодарен Вам за сообщение выписок из прессы и писем. Отвечаю Вам в полной откровенности тем же. Лучшая осведомленность есть залог правды. Мы поместили Ваше имя на лист обмена печатным материалом и еще совсем недавно послали Вам статью «Панацея»[447], которую, может быть, Вы уже получите вместе с этим письмом. Как видите, в каждой моей статье я взываю к доброжелательству и единению как реальным двигателям эволюции. Нет другого пути. Несколько лет тому назад я имел неприятную переписку с неким монахом Иоанном Шаховским[448]. Я имел неосторожность похвалить одну его книгу, и в силу этого произошла переписка, в которой его мысли совершенно отличались от того, что им было прекрасно выражено в книге. Когда же я попросил его ответить мне на некоторые вопросы, то он оказался не в силах к тому. Вы так много потрудились на пашне культуры. Да и нам пришлось неутомимо способствовать просвещению. Потому-то мы так ценим Ваши письма. Когда же положим все эти Ваши мысли рядом с Вашей прекрасной книгой, то мы видим полное совпадение, свидетельствующее о настоящей искренности. Посылали ли Вы Вашу книгу для отзыва д-ру Асееву? Наверное, он был бы рад сказать о ней сердечно. Мы очень верим ему. И в своих частных мыслях, и во всех своих печатных трудах и устремлениях д-р Асеев ведет ясную линию служения благу и знанию. Только представьте себе все трудности, которые принял на себя этот труженик знания. В далеком пограничном местечке, как истинный единоборец, поднял он самосильно целое издательство. Новый интерес к предметам высоким был пробужден трудами д-ра Асеева во многих странах. Можете Вы себе представить, сколько наветов должно сыпаться на этого неутомимого деятеля? Он — молодой сильный человек. Он — патриот своей родины, неудержимо стремится к познаванию. Вместо осуждения по каким-то неясным предположениям мы должны ценить таких людей. Родина должна гордиться таким деятелем, который