Информация и человек - Сергей Сергеевич Сергеев

конечно) с ней могут соперничать даже самые серьёзные и вполне реальные личности. Так, например, слова Бетховена «музыка должна высекать огонь из людских сердец» формально являются полным абсурдом. Ни при каких обстоятельствах ничем нельзя высечь огонь из людского сердца, из этого мягкого и нежного органа человеческого организма. А уж музыкой (то есть набором звуков) вообще не из чего не высечешь даже маленькой искорки. Но вряд ли кто будет утверждать, что эта «абсурдная» фраза не является предельно ясной. Сознание воспринимает не буквальное содержание услышанного, а структуру ощущений, то есть смысловое значение этой фразы.

И, конечно же, нельзя не сказать о поэтах, постоянно использующих в стихах самые разные образные сравнения, причём, далеко не всегда самые известные. «Выткался на озере алый цвет зари / На бору со звонами плачут глухари…». Вряд ли где-либо ещё помимо этого стихотворения Есенина используется слово «выткался» (именно в таком спряжении), да и цвет зари образуется вовсе не из-за того, что его ткут. И глухари никогда не плачут. Но возможно ли без использования подобных «неправильных» выражений дать столь же краткое и красочное описание прекрасного летнего рассвета. Здесь, как и в рассмотренных выше примерах, неправильные (с формальной точки зрения) обороты речи рождают в сознании определённые ощущения, которые не могут возникнуть при «правильных» словесных формулировках.

То есть бывают ситуации, когда при помощи образных сравнений можно не только облегчить восприятие информации, но даже выразить то, что «правильными» словами и оборотами речи выразить просто невозможно. Например, как можно описать процесс возникновения творческого вдохновения? Выразить «обычными» фразами испытываемые при этом чувства вряд ли возможно даже в самом приблизительном виде. Но вот Маяковский, используя явно вымышленные и даже неуклюжие образы, выразил это довольно ясно: «Прежде чем начнёт петься, / Долго ходят, разомлев от брожения, / И тихо барахтается в тине сердца / Глупая вобла воображения». С формальной точки зрения абсолютно всё здесь абсурдно. И про сравнения никак не скажешь, что они стандартные или вообще знакомые. (Кто-нибудь слышал, что в сердце бывает тина? А что такое «вобла воображения», причём, «глупая»? А умные воблы воображения бывают?). Но даже человеку, никогда не сочинявшему стихи, в какой-то мере становятся понятными специфические муки творчества поэта.

***

Ещё раз обратим внимание на суть различия между обработкой информации, созданной мнемоническим способом запоминания, и информации, созданной при помощи образных сравнений. При мнемоническом способе в зону видимости помещаются ощущения, которые нарушают естественную структуру воспринимаемой информации. При образных же сравнениях подобная структура, напротив, создаётся. Собственно, правильное восприятие информации (определение правильной реакции на поступающие воздействия) в том и состоит, чтобы воспринимаемые воздействия вписать в правильную структуру.

Следует также отметить, что помимо образных сравнений как таковых широко используются так называемые аллегории, метафоры, иносказания и вообще различные выражения, которые надо понимать «в переносном смысле». Но подобные выражения по своей сути являются лишь разновидностью образных сравнений, и мы не заостряем на них внимания.

***

Образные выражения в разговорной речи настолько естественны, что далеко не всегда можно чётко определить, является ли какое-либо выражение образным или буквальным. Например, выражение «корень проблемы» можно понимать как образное сравнение. Ведь корень, если это слово понимать буквально, бывает только у чего-то растущего. С другой стороны, почему совокупность условий, порождающих проблему, не назвать её корнем?

Другой пример. Высокий звук или низкий звук. Звук не имеет пространственных форм. И нельзя сказать буквально, высокий он или низкий. Так что же это, образное сравнение? Наверное, всё же, нет, ведь высокий звук – это звук, состоящий из высоких частот, низкий – из низких. То есть понятия «высокий-низкий» здесь связаны не с образным сравнением с какой-то высотой, а с непосредственной смысловой характеристикой звука. Но ведь такими же характеристиками оперируют с понятием «звук» и люди, не имеющие представления о нём как о колебательном процессе, то есть, не увязывающие звук с частотой колебаний воздуха. Значит, это всё-таки образное сравнение. (Кстати, когда-то греки называли бас «толстым» звуком.) С другой стороны, высокие частоты называются высокими, очевидно, потому, что они занимают верхние позиции при графическом их отображении. Но это не совсем верно. Чаще всего при графическом отображении значений частот пользуются горизонтальной прямой, и высокие частоты с этой точки зрения должны бы называться «правыми» частотами, а низкие – «левыми». То есть здесь тоже не понятно, образное это сравнение или нет.

9

Выше мы заостряли внимание на том, что сознание воспринимает любую информацию только если может «вписать» её в определённый фон, то есть в определённую систему представлений. Но ведь эта «система представлений» не является чем-то врождённым, она возникает как результат восприятия и обработки сознанием внешних воздействий. Естественно, разные люди, живущие в разных условиях, познают мир не одинаково и, как следствие, в их сознании формируются разные образы, разная «система представлений». Правда, выше мы отметили, что сознание может «конструировать» новые структуры из имеющейся «внутренней» информации, то есть, вроде бы получается, что образы, «не дополученные» от внешних воздействий, могут сформироваться в результате творческих усилий. Отчасти это так. Но, во-первых, для формирования какого-то нового образа нужна, как минимум, потребность в этом. И если обстоятельства не «вынуждают» сознание сформировать какой-либо образ, то он и не сформируется. А во-вторых, может быть ситуация, когда для создания новых образов может просто не хватить «строительного материала». Известно, например, что слепые от рождения люди не могут представить себе многое из того, что воспринимают люди зрячие. (Примечательно также, что слепым от рождения не снятся зрительные образы.) Были случаи, когда таких людей в зрелом возрасте излечивали от слепоты. И при этом, как правило, они вовсе не были счастливы: они видели совсем другой мир, который совершенно себе не представляли, и к которому им было очень трудно приспособиться. Все наработанные в процессе жизни структуры ощущений не стыковались с новой реальностью, не являлись органическим продолжением вновь воспринимаемого мира. И с подобной проблемой могут сталкиваться не только слепые.

В историческом романе-хронике В. Д. Иванова «Русь Великая» есть притча, которую рассказывает один из героев романа – Туген. Процитируем.

«– Однажды кочевники спросили случайного гостя:

“Ты видел горы?”

“Видел.”

“Какие они?”

Рассказывая, он истратил все слова, что знал. И его спросили опять:

“Какие же горы?”

Его вновь терпеливо слушали, кивая головами: да, да. Когда у него ссохлось горло и язык стал твердым, они спросили:

“Что же это такое, эти горы, о которых ты говоришь?”

В степи и до края, и за краем неба не нашлось бы ничего выше верблюда. Посмотрев на юрту, гость сказал:

“Поставьте одну юрту на другую. И еще, и еще. Десять раз по десять юрт, и еще десять