Информация и человек - Сергей Сергеевич Сергеев

день слышит многократно, и не просто слышит, но и реагирует на него. То есть, эту информацию-фигуру – своё имя – он постоянно воспроизводит в памяти в составе самых разных ощущений. И эти многочисленные ощущения связываются с данным образом, обеспечивая тем самым многочисленные ассоциации с самой разной информацией. А «степень доступности» той или иной вспоминаемой информации, как мы уже знаем, определяется вовсе не силой «намагниченности» определённых участков мозга, а количеством ассоциативных связей этой информации с самой разной другой информацией. Таким образом, часто используемая информация автоматически становится легкодоступной. А редко используемая, напротив, труднодоступной. И это нельзя считать недостатком памяти, ведь если бы вся запомненная информация воспроизводилась с одинаковой лёгкостью (если бы всё воспроизводилось «в первую очередь»), то вряд ли было бы возможным какое-либо мышление. Но это, естественно, не единственное (да и не очень-то убедительное) достоинство такой организации памяти. Ниже мы ещё вернёмся к этому вопросу.

А можно ли как-то обойти это ограничение, то есть не терять времени на многократное повторение, а каким-либо образом «приделывать» к нужной информации множество ассоциаций? Да, можно. Широко известен (и в той или иной мере используется практически всеми) так называемый мнемонический способ запоминания. При этом способе запоминаемая информация умышленно представляется в виде последовательности громоздких (то есть состоящих из большого количества ощущений) образов, которые «вручную» связываются между собой многочисленными ассоциативными связями. Достаточно вспомнить одно из звеньев такой цепочки, как вся информация легко воспроизводится в памяти.

Для примера попробуем запомнить при помощи мнемонического способа последовательность из десяти никак не связанных между собой слов: «котёнок», «паровоз», «бумага», «корова», «дерево», «река», «трактор», «гриб», «остров», «самолёт». (Впрочем, это описание (следующие три абзаца) можно пропустить: такую методику, в разных, удобных для себя, вариантах в той или иной степени использует каждый, а описание получается довольно занудным и мало познавательным.)

Представим себе, что огромный котёнок пытается залезть в кабину не менее огромного паровоза. Котёнок настолько огромный, что в кабину смог просунуть только голову, но настойчиво, всем телом пытается протиснуться туда. Паровоз от его толчков содрогается, вот-вот соскочит с рельсов, отчаянно свистит, пускает пар, но котёнок настойчиво продолжает своё дело. Картина явно нереальная. Но образ понятия «котёнок» сразу же будет ассоциироваться с образом понятия «паровоз». И никаких неоднозначностей здесь не возникнет. Следующее слово «бумага». Чтобы это слово ассоциативно связать со словом «паровоз», представим себе, что котёнку удалось столкнуть паровоз с рельсов, и он покатился под откос, заворачиваясь в лежащую вокруг мятую, хрустящую бумагу. Бумаги много, она огромных размеров, и паровоз медленно заворачивается, постепенно скрываясь в неровном рулоне бумаги. И только пар иногда прорывается сквозь складки бумаги, а паровоза не видно. Следующее слово «корова». Представим, что помимо рулона, в который завернулся паровоз, вокруг валяется ещё целые груды мятой бумаги. А громадная корова, стоя по колено в этой бумаге, аппетитно, с хрустом поедает её. Рот у коровы громадный, она как экскаватор захватывает им огромные куски, но бумаги много, корова её поедает, а она не кончается. Следующее слово «дерево». Представим себе, что корова, насытившись бумагой, стала карабкаться на громадное дерево. Корова неуклюжая, всеми четырьмя ногами перебирает по стволу дерева, огромное вымя цепляется за ветки и ломает их, но корова упорно лезет на самую вершину. Далее эту картину надо ассоциировать со словом «река». Для этого вообразим следующее: рядом с деревом протекает река, и дерево, наклонившись верхушкой к самой воде, жадно, с причмокиваем хлебает её. Естественно, при этом надо представить наличие у дерева огромного рта, в который она пытается ветвями затолкать воду. Вода проливается сквозь ветви, а дерево всё хлебает и хлебает. Далее следует слово «трактор». Представим себе, что рядом с деревом проплывает, тарахтя и загребая гусеницами воду (как колёсный пароход), трактор, задевая за ветки дерева, путаясь в них и ломая их, а также выпускающего из трубы клубы густого чёрного дыма. Потом (для ассоциации со словом «гриб») представим, как этот трактор выехал на сушу, а вокруг так много огромных белых грибов, что ему ничего не остаётся делать, кроме как давить их. Раздаются хлопки от лопнувших под гусеницами грибов, во все стороны летят брызги, а трактор всё едет и едет. Затем слово «гриб» надо связать со словом «остров». Представим себе огромный гриб с невероятно большой шляпкой, который, отскочив от гусениц, плюхнулся в море, да так, что одна лишь шляпка осталась на поверхности. Шляпка громадная, покачивается на волнах, а на ней растут пальмы с прыгающими по ним обезьянками. Проще говоря, это остров, пусть даже не обычный, а плавающий. Затем, чтобы «приделать» к этому образу слово «самолёт», вообразим, что по острову едет огромный самолёт, ломает крыльями пальмы, путается в огромной траве, разрывает её и снова едет. Обезьянки в ужасе с визгом разбегаются в разные стороны, а он всё едет и едет, и никак не может взлететь.

Всё. Ряд слов запомнен. Теперь стоит только вспомнить слово «котёнок», как сразу же в зоне видимости появляется образ паровоза, в кабину которого котёнок засунул голову. При перемещении центра внимания к образу паровоза сразу же в зоне видимости появляется картина завёртывания его в бумагу (то есть вспоминается слово «бумага»). Как только «посмотрим» на бумагу, так сразу же «увидим» горы бумаги и корову, жующую её. Точно так же при упоминании о корове в сознании «всплывёт» образ дерева и т.д. Весь ряд слов легко и просто воспроизвести как в прямом, так и в обратном направлении.

***

Обратим внимание на суть наших манипуляций с запоминаемой информацией. В данном случае мы умышленно каждый образ представляли таком виде, чтобы он содержал «много» информации, то есть «много» ощущений (когда «связываются» два образа, состоящих из большого количества ощущений, то между ними, естественно, образуется большое количество ассоциативных связей, и благодаря этому они легко «вдёргивают» друг друга в зону видимости). Именно поэтому мы представляли образы не обычных размеров, а «громадных». И при этом все образы выполняли необычные для них действия: корова карабкается на дерево, трактор плывёт по реке и т.д. Эта необычность обеспечивает высокий коэффициент неожиданности для данной информации и, как следствие, большое количество информации. (Напомним, что количество информации определяется, помимо прочего, коэффициентом неожиданности.) Для создания таких образов вовсе не обязательно делать какие-то особые ухищрения, – обычно подходит первый же пришедший в голову абсурдный образ.

Но главное в другом. Дело в том, что «связываемые» объекты мы представляли, во-первых, в составе одной структуры (котёнок совместно с паровозом, паровоз совместно с бумагой и т.д.), а во-вторых, все они были представлены в совместном действии (не