Исправленному верить (сборник) - Татьяна Минина

– Знаю. Мне говорили, языки он стал учить, как только попал в «раёк», – ввернула Матрёша. – Чудак такой! И зачем ему это здесь?

– Это отдельный разговор.

Матрёша молча семенила за доктором, обдумывая сказанное. Потом робко заметила:

– Зато не забудешь. Память-то у нас уже… того. Имена, и те порой забываешь. А тут легко: генн, генна – и всё.

Генн Алексей остановился, чтобы перевести дух. Его мучила одышка, но бегущей дорожкой пользоваться он почему-то не спешил.

– А известно ли вам, дорогая Матрёна Семёновна, что человеческий мозг требует постоянной настройки и тренировки? Для полноценной его деятельности необходимы разумные нагрузки. Новая информация и работа над ней. Как правило, ухудшение памяти связано с уменьшением интеллектуальной деятельности. Аналитические способности снижаются, если в топку разума не подбрасывать дровишки познания. Говорю вам как врач: отсрочить возрастные и патологические изменения возможно! Скажу более – можно даже отсрочить, а то и вовсе избежать старческой деменции!

– Чего?

– Слабоумия. Но надо работать! Познавать мир, пытаться понять его. В конце концов, многие и многие открытия далёкого прошлого были сделаны людьми весьма преклонных лет. Учёные, колоссы искусства трудились до глубокой старости! Им был интересен этот мир до самого последнего вздоха. Об этом говорит история. Это, кстати, ответ на ваш вопрос, зачем нашему Николаю Андреевичу Скрыбину нужны здесь языки, пособия по физике, химии, искусствоведению, биологии и сонму прочих наук. Чтобы жить, дорогая Матрёна Семёновна. Таков он, старейший житель планеты Земля! – Генн Алексей расплылся в улыбке, но тут же снова стал серьёзным: – Неустанное познание окружающего мира – вот что позволяет этому великому старику сохранять интеллект и психическое здоровье. Не растворяться в заботливо приготовленных нам фата-морганах.

– Хм… – Пламенная речь доктора Матрёшу чуть-чуть напугала. Она не привыкла к такому обилию грохочущих слов. – А как же я? Вы же говорите, что я тоже без этих вот… морганов… А я здесь уже четвёртый годок.

Генн Алексей поднял глаза к витающим под потолком пухлощёким ангелочкам. Поразмыслив с минуту, ответил:

– Включённость в реальную жизнь. Вы сохраняете объективный взгляд на происходящее, не пытаясь подменить не всегда лучезарную действительность подделками. Потому в исчезновении персонала чувствуете некую нетипичность ситуации, возможно угрозу.

Слушая доктора, Матрёна всё сильнее вжимала голову в плечи. Ей казалось, он говорит не о ней. Было приятно и немножечко стыдно, точно обманула хорошего человека. Когда её спутник закончил, Матрёша долго мялась, потом вдруг жалобно всхлипнула:

– Мне очень страшно, генн Алексей. Очень-очень…

Они подошли к двести двадцатому номеру, где жил Николай Андреевич Скрыбин. Слухи о нём в «райке» ходили самые разные. Злые языки поговаривали, что, стремясь сохранить статус заведения, где проживает старейший гражданин планеты, местная администрация тайно, в обход законов, нет-нет да проводила старику процедуру пролонгации. Матрёша в это не верила. После пролонгации все морщинки разглаживаются, все суставчики как новенькие. Ей ли не помнить. Генн Николай на юношу похож не был – с желтовато-серой всклокоченной бородой, высохший, точно сухофрукт. Да и вставать без самодвижущегося костюма давным-давно не мог. Он вечно полулежал в одной и той же позе, опершись спиной о подушки, и что-то быстро-быстро надиктовывал на архиватор. По лежащему на тощих коленях планшету бежали какие-то символы, буквы, формулы. И ни словечка не понять. На притулившийся у кровати столик грудой были навалены многочисленные носители информации. Дежурная Матрёша быстренько справлялась с порученными ей делами и уходила, стараясь не вступать со стариком ни в какие беседы. Куда ей!

Часто в номере генна Николая заставала она и доктора. Иногда между мужчинами располагалась старинная, выцветшая до белёсых пятен доска в клеточку. Они смотрели на стоящие на ней фигурки, чёрные и белые, и, судя по всему, были очень тем увлечены. Стариковские чудачества! У кого их здесь нет. Иногда приятели просто о чём-то разговаривали. В глубине души Матрёша им немного завидовала. С генной Ольгой беседовать становилось с каждым днём всё труднее.

– Это всё, – без всяких вступлений сообщил генн Алексей, пропуская Матрёну в полумрак комнатушки. – Все, на кого я возлагал надежды, считают, что время терпит до завтра. У них бал-с!

Сделав комичный жест, доктор застыл с разведёнными в стороны руками.

– Торжество в честь юбилея Альбины Григорьевны? – ничего не уточняя, спросил лежащий на кровати старик.

Лицо с впалыми щеками словно плавало в круглой лужице направленного на него света. Скрыбин недолюбливал яркое освещение. Как обычно, на коленях у него покоился планшет с записями.

– Откуда вы знаете? – Генн Алексей вяло улыбнулся.

– Слишком много шума было в последние дни с подготовкой. Не отказываться же. Для большинства живых существ выбор очевиден: сначала я схвачу лежащее перед носом лакомство, потом разберусь с подозрительным шорохом за спиной.

– А вы циник! – Доктор рассмеялся.

– Нет, я прагматик. Тем приятнее столкнуться с исключением. Добро пожаловать на огонёк, милая Матрёна Семёновна.

Матрёша бочком подобралась к стоящему у столика креслу. Села, как привыкла, на самый краешек, тщательно расправила на коленях подол.

– Здравствуйте, ге… – Тут же вспомнила о предупреждении доктора, зарделась. Отчества старейшего жителя планеты она не помнила.

Старик цепко глянул на неё:

– Можете называть меня просто Николай.

Покраснев ещё сильнее, Матрёна кивнула.

– Итак? – Доктор вопросительно уставился на Скрыбина.

– Что вы хотите от меня услышать? – огрызнулся тот желчно. – Готовый рецепт? Я не волшебник, Алексей Дмитриевич. Мне необходимы хоть какие-нибудь факты. В этом я полностью полагаюсь на вас и на нашу добрую Матрёну Семёновну. Более того, мне хотелось бы выслушать ваши версии. Какие имеются предположения?

В комнате повисла напряжённая тишина.

– Война? – спустя какое-то время выдал доктор. Извиняющиеся нотки в его голосе не оставляли сомнения – в свою гипотезу он и сам не очень-то верил.

– По-вашему, за пределами «райка» все умерли? – Скрыбин иронично наморщил нос. – Не забывайте, доктор, «раёк» не витает в эфире, это часть земного мира. Он лишь заключён в пространственную капсулу. Парк, окружающий наш чудесный пансионат, метров десять, не больше, остальное – уходящий в многомерную бесконечность лес. Фикция!

– Хороша фикция, – пробурчал генн Алексей, – попади в эту фикцию, и будешь блуждать там до скончания дней.