Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот, Господи, ливень так ливень! Давненько такого не видел, – начал разговор пожилой погонщик.
– Да уж, сейчас речки вздуются, берегов не увидишь, – согласно добавил второй.
На востоке лилово замерцал небосвод, из-за леса выкатилось солнце. Оно, медленно поднимаясь над таежными сопками, прямо на глазах увеличивалось в размерах и быстро высушивало утреннюю росу. По песчаной косе у самой воды сновали кулики, хватая клювами выброшенную на берег мелкую рыбешку. Ровную как стекло поверхность воды вдруг с шумом разбивала, почуяв утреннюю зарю, разрезвившаяся крупная рыба. Казалось, день наступил мгновенно.
Догорали костры, вещи собраны. В дорогу. Миша Беловодов подошел к Алексею.
– Алексей Ильич! Надо бы груз еще раз проверить, не пришлось бы заново крепить.
– Это почему же, Михаил? Я сам проверял, все было в порядке.
– Поплывем по порогам, Алексей Ильич. Они, правда, не очень крутые, но длинные.
– Мартын, – обратился Алексей к Шпанбергу, – необходимо проверить в лодках и баркасах всю поклажу. Может, придется перевязать…
– С чего это вдруг?
– Пороги впереди.
– Ну и что? Может, прикажешь мне и господина капитана перевязать? – он оскалил в злой улыбке на свою же никчемную шутку длинные желтые зубы.
– Иван Иванович пороги по берегу объедет на лошадях.
– Ладно, лейтенант, будь по-твоему, раз настаиваешь. Сейчас посмотрим поклажу, – и тут же истерично закричал:
– Чаплин! Где ты шляешься, черт тебя побери!
– Да здесь я! – крикнул в ответ Чаплин, буквально сваливаясь с крутого речного откоса.
– Чего ты там делаешь?
– Лодки конопатим, сильно их ночью потрепало.
– Проверь со своими молодцами поклажу на лодках, на предмет крепления. Говорят, пороги впереди.
– Есть проверить, господин лейтенант!
Когда Чаплин отправился проверять поклажу, Шпанберг, доверительно понизив голос, спросил Алексея:
– Послушайте, Алексей Ильич, давненько хочу вас спросить…
– О чем?
– Какая-то дружба у вас с этим парнем странная. Сколько его не гоню к передним лодкам, все он рядом с вами оказывается.
Алексей рассмеялся.
– Или я рядом с ним. А почему он вам не нравится, Мартын Петрович? Парень как парень, сообразительный, многое знает о местных привычках и традициях.
– Может быть, может быть, – разочарованно протянул Шпанберг. – Только морда у него больно разбойничья.
– Да бросьте вы. Обычный русский мужик, совсем еще молодой.
– Намекаете на то, что я не русский? И уже не так молод?
– Перестаньте, Мартын Петрович, цепляться к словам.
– Ладно, ладно, лейтенант. Я не цепляюсь. Просто привык говорить то, что думаю. А морда у вашего Беловодова все-таки и вправду разбойничья… – подытожил Шпанберг и, постукивая рукояткой нагайки о сапог, вразвалочку пошел вдоль берега.
Ангара в месте впадения в нее Илима расширяется до полутора верст, словно он своими ласками, своим напористым течением размывает правый берег любимицы Ангары.
Весь день экспедиция переправлялась к устью Илима. Опасная глубина и быстрое течение забирали силы у людей. Наконец, караван лодок выстроился вдоль потока и остановился. Впереди был слышен шум.
– Что это там шумит, Михаил? – спросил Чириков.
– Симахинский порог, Алексей Ильич.
– А разве на Илиме тоже есть пороги?
– Илим в основном тихий, течение медленное, но есть один порог перед устьем – всем порогам порог.
– Чем же он знаменит?
– Да особо ничем, однако многие смельчаки головы здесь положили. Мало кто знает здешнее русло, только опытные лоцманы.
– Надо же. На такой спокойной речке – и такие препятствия.
– Илим – это не речка. Это река. Не случайно первые поселенцы на Илиме основали здесь столько деревень.
– Расскажи о пороге подробнее.
– Мы с отцом проходили Симахинский порог два раза. Спускались. Потому что вверх его не взять. Перепад воды в верхней и нижней точках огромный, скорость ее падения настолько велика, что вода летит как пуля, увеличивая многократно свою массу. При этом берега отступают друг от друга всего лишь на тридцать саженей. Много камней торчит над поверхностью, но большинство чуть прикрыто водой. Вот здесь и есть главная опасность… Повезет, если лодка минует эти камни, но есть и другие попутные беды. При глубокой просадке и невысоких бортах лодка запросто может зачерпнуть воду и опрокинуться. При этом шум стремнины стоит такой, что услышать зов человека о помощи невозможно. Ну, завтра все сами увидите. Я думаю, что Симахинский проходить не нужно, слишком велик риск. Перетащим караван по суше…
Утром следующего дня Чириков, Шпанберг и Чаплин побывали у Симахинского порога. Все было в точности так, как и рассказывал Михаил Беловодов.
Долго совещались с капитаном. Беринг приказал: лодки и дощаники, прибывшие с Енисейска, волоком по берегу не тащить. Караван и так был сильно потрепан и не выдержит ни коварных порогов, ни передвижения посуху. Руководитель экспедиции затребовал новые лодки из Илимска – самого близкого к каравану поселения. Решение приняли быстро. Речная армада остановилась у Симахинского порога и стала разгружаться.
Умаявшись за день на разгрузке, попив чая и уже собравшись пойти спать в дощаник, Михаил увидел подходившего к костру Чирикова.
– Ну что, устал, Михаил?
– Есть немного, Алексей Ильич.
– Ну тогда отдыхай, завтра поговорим.
– Зачем завтра, я и сегодня говорить могу.
Они пошли вдоль Илима. Солнце уже спряталось за хребет, отдельные лучики пробивались из расщелин, окрашивая верхушки далеких деревьев в сложный розовый цвет. Низовой ветер стих, и вода после порога уже не бурлила и не пенилась, но мягко струилась среди обточенной гальки, словно пыталась успокоить окрестности. Небо глубокое, без облаков и туч. От стоянки вдоль реки тянулась сизая вечерняя дымка.
Алексей и Михаил залюбовались увиденным: прямо перед ними на небосклоне проявлялась во всей своей проникновенной исполненной красоте таежная луна. Она любовалась собой в зеркальной глади Илима, но вдруг набежали мелкие волны, и рябь раздробила небесное отражение. Вечерний воздух повлажнел, наливаясь холодом.
Друзья остановились одновременно, заметив, как огромная рыбина жестко и звучно рассекла хвостом плотно сомкнутую поверхность воды.
– Смотри, Миша, как здесь красиво! – по-мальчишески восторженно воскликнул Алексей, и сам застеснялся своей чувствительности.
– Да, – сдержанно и как будто равнодушно ответил Михаил.
– Знаешь, Миша, о чем я мечтаю? Пока у нас есть время – новые лодки прибудут еще не скоро – я хотел бы добраться до Илимска.
– Пешком, что ли?
– Зачем пешком, у нас ведь кони есть.
– Да тут недалеко, дня за четыре добраться можно, – радостно засмеялся Михаил.
– А ты дорогу знаешь?
– Ее тут и слепой знает. Иди себе вдоль Илима, никуда не сворачивая.
– Поедешь со мной?
– С вами, Алексей Ильич, хоть на край света… Да только отпустят ли?
– Ну, уж это мое дело.
– Тогда спасибо вам за доброту. И за то, что меня, деревенского парня, обучаете, я ведь ни одного дня в школе не учился…
– С утра будь готов в дорогу.
Они стояли рядом на высоком берегу, внизу, довольный своей судьбой плескался Илим. Повеяло холодом, но от воды уходить
