Не считая собаки - Конни Уиллис

– Отказ открытия, раскоординация с пунктом назначения…

– Какая еще раскоординация?

– В двух моделях на обратной переброске историка закидывало в другое место. То есть возникал не пространственный сдвиг, а перенос на совершенно иной пространственно-временной участок. Например, в Мехико 1872 года.

– Нужно сообщить мистеру Дануорти, – решил я, направляясь к переброске. – Давно вы сюда вернулись?

– Без двадцати десять, – нагоняя меня, ответил Финч, сверившись с карманными часами. – Двенадцать минут назад.

Хорошо. Значит, до следующей стыковки всего четыре минуты. Я обогнул беседку, ища глазами пятачок, с которого отправилась Верити.

– Вы уверены, сэр, что это хорошая мысль? – обеспокоился Финч. – Если сеть сбоит…

– Верити могло занести в Мехико или еще бог весть куда.

– Но в таком случае она вернулась бы, поняв, что не туда попала.

– Каким образом, если сеть откажется ее выпускать? – спросил я, подходя к травянистой кочке рядом с пионами.

– Вы правы, – признал Финч. – Что мне сделать, сэр? Меня ждут обратно из Литтл-Рашлейд, – он приподнял корзину, – но я могу…

– Нет, лучше отнесите капусту Каттисборнам, а потом встретите меня здесь. Если я не вернусь, переброситесь и доложите о случившемся мистеру Дануорти.

– Да, сэр. А если сеть не откроется?

– Откроется, – заверил я мрачно.

– Да, сэр.

Он заторопился прочь с корзиной. Я уставился на траву, подгоняя мерцание. Кошку я по-прежнему прижимал к себе, не решаясь отпустить. С нее действительно станется в последний момент влезть в сеть, а новый диссонанс нам категорически ни к чему.

Еще три минуты. Я протиснулся в заросли сирени, откуда видно было Тосси с Бейном, намереваясь выпустить кошку так, чтобы они ее заметили.

Похоже, буря пока не улеглась.

– Да как вы смеете! – бушевала Тосси.

– «Ну полно, Кэт! Ну не смотри так кисло» [56], – не уступал Бейн.

– Да что я вам, служанка, чтобы звать меня Кэт?!

Я присел на корточки и разжал руки, отпуская Принцессу. Она прошествовала через кусты прямиком к Тосси, а я кинулся обратно к переброске.

– Я расскажу своему жениху про ваши дерзости! – крикнула Тосси, не обращая внимания на Принцессу. – Когда мы с мистером Сент-Трейвисом поженимся, я подговорю его баллотироваться в парламент и издать закон, запрещающий слугам читать книги и набираться вздорных идей!

Воздух едва слышно загудел и замерцал. Я шагнул в переливчатую зыбь.

– И я запишу все, что вы мне тут наговорили, в дневнике, – пообещала Тосси, – чтобы мои дети и внуки знали, какой грубый, наглый, неотесанный мужлан… Что вы делаете?

Сеть замерцала по-настоящему, и я не отважился выйти. Только вывернул шею, пытаясь разглядеть через сиреневые заросли, что там происходит.

– Что вы делаете? – визжала Тосси. – Поставьте меня! – Возмущенные ахи и охи. – Немедленно поставьте!

– Это исключительно ради вашего блага.

Я посмотрел на растущее сияние, прикидывая, сколько оно еще продержится. Совсем чуть-чуть, а ждать следующего интервала рискованно, учитывая, что Верити бог весть где. Когда в Мексике революция была? Не в 1870-х ли?

– Вас за это арестуют! – дробные удары, словно кто-то молотит кулачками по широкой груди. – Вы кошмарный, самонадеянный наглец!

– «Вот способ укротить строптивый нрав. Кто знает лучший, пусть расскажет смело»[57], – закончил Бейн.

Воздух вокруг меня ослепительно засиял.

– Рано, – взмолился я, и сияние, словно послушавшись, слегка померкло. – Нет!

Я и сам перестал понимать, хочу ли, чтобы сеть открылась.

– Немедленно отпустите! – потребовала Тосси.

– Как вам будет угодно, мисс!

Сияние вспыхнуло с новой силой, окутывая меня.

– Стой! – крикнул я в закрывающуюся сеть и, кажется, услышал всплеск.

Глава двадцать третья

– Умеешь грести? – спросила Овца, сунув Алисе в руки спицы.

– Чуть-чуть… Но не на земле же… и не спицами… – растерялась Алиса.

В тот же миг спицы в ее руках стали веслами, а сама девочка очутилась в лодке, быстро несущейся по реке. Пришлось ей как следует налечь на весла.

Прибытие – В лаборатории – Я пытаюсь определить свое пространственно-временное положение – Прятки – Зулейка Добсон – Подслушивание – Сокровища разных соборов – В книжном магазине – Неподвластная времени мужская мода – Неподвластные времени книги – Еще подслушивание – Просьба не раскрывать интригу – В темнице – Летучие мыши – Я призываю на помощь маленькие серые клеточки – Я засыпаю – Еще одна беседа с работником – Истоки легенды о призраке Ковентрийского собора – Прибытие

Где я очутился, неизвестно, однако точно не в лаборатории. Скорее похоже на старую баллиольскую аудиторию. На одной стене классная доска, над ней – крепление для карты. Дверь заклеена объявлениями.

Хотя лабораторию здесь, кажется, все-таки устроили. На длинном металлическом столе – ряд мониторов и примитивных компьютеров на цифровых процессорах, между ними змеятся серые, оранжевые и желтые кабели с гроздью адаптеров.

Я оглянулся на оставшуюся за спиной сеть. Просто очерченный мелом круг с крестом из малярного скотча в центре. К нему тянутся еще более страшные на вид шнуры, медные провода, пугающая мешанина конденсаторов, металлических коробок с кнопками и ручками настройки, полихлорвиниловых трубок, толстых кабелей, переключателей, резисторов, и все это прихвачено где попало широкой серебристой изолентой. Начинка сети. Я бы на такой не рискнул даже через дорогу переброситься, не то что в прошлое.

Меня поразила жуткая мысль. Что, если это и в самом деле лаборатория? Что, если диссонанс затронул не только женитьбу Теренса на Мод и бомбардировку Берлина?

Я подошел к двери, отчаянно надеясь, что в объявлениях не значится 2057 год. И что они не на немецком.

Нет. Верхнее гласило: «Запрещено оставлять машины на Брод-стрит, Паркс-роуд и на стоянке Наффилдского колледжа. Автомобили нарушителей будут эвакуированы». Фашизм, конечно, но в парковочных правилах всегда есть что-то фашистское. По крайней мере свастик не видно – ни здесь, ни на соседнем расписании поездов. «Сроки внесения платы за зимний триместр истекли. Всем опоздавшим немедленно явиться к казначею!» – уведомлял большой розовый лист.

Ну и, разумеется, куда ж без них – «Благотворительная ярмарка в пользу осиротевших в Пандемию и сбор средств в церкви Святого Михаила у Северных ворот. Пятого апреля с десяти утра до четырех дня. Выгодные покупки. Коты в мешке. Сокровища».