История спасения - Елена Другая

Мужчина допил остатки шнапса из бутылки, запил несколькими глотками воды и выключил светильник. Пора было укладываться спать. Сколько ночей ему осталось засыпать и просыпаться? Сто? Десять? Можно было закончить со всем этим прямо сейчас. Уснуть и больше не проснуться.

Он лег под холодное одеяло, некоторое время вертелся в постели, стараясь пристроиться так, чтобы боль в груди беспокоила меньше, и сомкнул ресницы.

Вскоре Стефан услышал, как приоткрылась дверь и в спальню проскользнул Равиль.

— Стеф, ты спишь? — примирительно просил он. — Можно мне к тебе?

— Ложись, — негромко ответил мужчина. — Не злись на меня, пожалуйста. Если бы я встретил тебя в другой обстановке и в другое время, кто знает, может, мы и могли быть счастливы…

Равиль проворно забрался к нему под одеяло и прижался к горячему телу своего любовника.

— Ничего, — горячо зашептал он в ответ. — Как вышло, так и вышло, Стефан, ничего уже не изменить. Слушай, а хочешь я исполню любое твое желание? Ну, не из области фантастики, а которое мне по силам? Хочешь?

— Нет уж, — рассмеялся Стефан, — потому что ты опять скажешь, что я извращенец. Сам понимаешь, приличных желаний у меня быть не может. Я могу предложить тебе очередную мерзость.

— Но ведь хоть какое-то есть для меня, наверняка же? — продолжал приставать Равиль, которому вдруг невероятно захотелось хоть чем-то порадовать офицера.

— Да, есть, конечно же.

— Ну скажи тогда! Хочешь, я действительно его исполню?

Стефан продолжал довольно смеяться, а потом ущипнул Равиля за бок, правда, щипок из-за худобы юноши не особенно получился.

— Да, хочу. Ну, слушай тогда. Давно эта мысль меня преследует, но чтобы ее осуществить, не находился достойный партнер. Ну, а тебе, я думаю, понравится. Я хочу, чтобы мы поехали в лес, зашли поглубже, где никого нет, ты разделся догола, а я привязал бы тебя к дереву, отодрал ремнем и оттрахал в задницу. Что на это скажешь? Как тебе мое желание?

46. Прощай и прости.

Ранним утром по дороге в направлении от системы концлагерей, в сторону леса, ехал автомобиль. За рулем его сидел офицер СС, он небрежно крутил баранку, периодически прикладываясь к фляге со спиртным. Рядом с ним на сиденье находился узник, молодой еврейский юноша, который с тоской поглядывал то за окно, то на сидящего рядом мужчину.

— Я замерзну, Стеф, — тихо ныл Равиль, пытаясь разжалобить фашиста, — ведь на улице не месяц май…

— Ничего, глотнешь шнапса, — живо отозвался Стефан.

Видно было, что мужчина находился в отличном настроении.

— Живодер, — продолжал стенать юноша. — Вот застанут тебя со спущенным штанами свои же и повесят на первой сосне.

— На сосне не вешают, — важно, со знанием дела поправил его Стефан, — для этого дела более подходит молодое дерево с раскидистой кроной и толстыми упругими ветками.

— Извини, я забыл, что ты специалист по данной теме, — Равиль нервно притоптывал башмаком по резиновому коврику. — Чем было тебе еще заниматься в России?

— Замолчи, иначе я пропущу нужную развилку, а там вполне безопасное и безлюдное место, которое я давно уже присмотрел.

— Вот горе-то какое будет, если пропустишь.

Равиль печально вздохнул и с тоской уставился на Стефана в надежде, что офицер передумает. Сверкать среди зимы голым задом, терпеть порку, а потом еще и извращенный секс его ни капельки не прельщало. К тому же, ему категорически не нравилось, что немец с утра уже успел много выпить. Вот возьмет и спьяну или сдуру замучает его до смерти или просто убьет ради забавы. От этих мыслей леденило кровь.

— Может, просто пристрелишь, без всего этого? — примирительно спросил юноша. — Тебе, наверно, в жизни и не хватает экстрима, а вот я после памятного для меня расстрела коммунистов, газовой камеры и барака смертников сыт им по горло. Так что, если действительно решил убить…

— Приехали! — Стефан вывернул руль, сворачивая на нужную отворотку и остановил машину. — Равиль, прекрати истерику. Хотел бы я тебя убить, не стал бы тратить время, бензин и везти тебя в лес за пятнадцать километров!

— Извини еще раз, но далеко не все твои поступки поддаются логике, Стефан. Я же не могу знать, что именно у тебя на уме!

Они вышли из машины. Стефан протянул парню солдатскую флягу со спиртным, но тот оттолкнул руку.

— Можно мне одно последнее желание? Дай тогда лучше сигарету! — попросил он.

Стефан дал ему закурить, и они медленно пошли от обочины в глубь леса. Под офицерскими сапогами похрустывали веточки и мерзлые листья, нарушая абсолютную тишину.

Равиль, спешивший за ним, с наслаждением вдыхал морозный, свежий воздух. Через хмурые тучки пробивались слабые солнечные лучики. Вдруг ему так захотелось любви, романтики, каких-то добрых слов, что на глазах от обиды закипели жгучие слезы.

Они вышли к темной узенькой речке с быстрым течением. Равиль пристально вглядывался в ее мутную поверхность, словно это было последнее, что он видел в этой жизни. Стефан тем временем присел на поваленный ствол дерева и тоже закурил. Равиль стоял чуть поодаль и, повернувшись к нему, с вызовом спросил:

— Все, пришли, как я понимаю? Мне раздеваться?

Тот некоторое время молчал, хмуро глядя в сторону, а потом со вздохом ответил:

— Присядь рядышком. Расслабься, ничего не будет. Ты мой друг, а не зверек, которого я держу для развлечения. Просто взял тебя сегодня в свой выходной день прокатиться на машине и прогуляться по лесу. Только надолго задержаться здесь нам не получится, мне надо к восьми часам быть в Освенциме. Ганс, братец мой, сегодня отбывает на фронт. Нужно успеть проводить и напоследок не забыть плюнуть в морду. А насчет порки и всего остального я пошутил.

Вздох облегчения вырвался у Равиля и он сказал с досадой:

— Я бы больше получил удовольствия от прогулки, если бы ты мне об этом сказал раньше, а так я всю ночь не спал!

— Я уже много ночей не сплю, — отозвался Стефан.

Равиль присел рядом с ним, прижался бедром к его бедру и доверчиво нырнул под руку к мужчине, словно под крыло, положив ему голову на плечо.

— Что с тобой происходит? — с нежностью спросил он, поглаживая мужчину по колену. — Я же вижу, что ты сам не свой. Плохо ешь, плохо спишь, пьешь все время, куришь, как паровоз. Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь.

— Я жду одного человека, Равиль.