За гранью Разлома - Алиса Мак

мыслишь, и ты подошла близко к истине, мне нравится. Я в самом деле ищу человека, которого нечисть однажды начнёт звать Хозяином, но этому нельзя просто так научить. Я беру учеников, наблюдаю за ними, а потом сажаю в души некоторых из них маленькое семечко. Совсем крошечное, они даже не замечают его, хотя знают, что оно есть. Может быть, оно прорастёт у одного, может, у нескольких, и эти люди однажды обязательно вернутся сюда, поняв, что навсегда связаны с этим местом, как и я. Пока ни один из восьми моих учеников не вернулся, а потому я буду брать новых. Ты всё ещё хочешь остаться, зная мой интерес?

Рада пожала плечами.

– Если честно, я ничего не поняла, – призналась она, – но хочу понять и хочу остаться. И хочу научиться, не знаю, чему-то. Всему. Просто, когда я шла сюда, я знала, что это правильно. Я всегда была непутёвой: ничего не умела и думала, что ничему не могу научиться. А потом так вышло, что мне помогли добрые люди и самая разная нечисть, и вот я здесь. И чем дальше я уходила от дома, и чем меньше людей вокруг меня было, тем больше я понимала, что… – Рада запнулась, почувствовав, как ком встаёт поперёк её горла. – Что это и есть мой путь. Я никогда не была безнадёжной на самом деле, и я вовсе не непутёвая. Просто я была не там и пыталась делать не то. Была рыбой, а пыталась лезть на дерево. Если смотреть на этот пример, то я пришла научиться плавать.

Яга рассмеялась и даже пару раз хлопнула в ладоши.

– Хорошо сказано! Мне нравится! Я беру тебя в ученицы, девочка, которая пришла учиться быть собой. Добро пожаловать в мой дом.

Из-за её спины вдруг появился домовой. Совсем не похожий на Ночку, светловолосый и бородатый, он приветливо смотрел на Раду. Ему нравилось, когда приходили новые люди. Ему нравилось, когда Хозяйка смеялась. Склонив голову в приветственном жесте, Рада широко-широко улыбнулась ему, чувствуя, будто её сердце сейчас разорвётся от счастья. Всё было не зря! Её будут учить! От радости девушка чуть не забыла про Славу.

– Только есть ещё кое-что, – не в силах перестать улыбаться, она обратилась к Яге. – Там сейчас в лесу мой друг, без которого я ни за что сюда не добралась бы, а пока мы шли, вила предупредила меня, что ему грозит опасность. Можно его тоже привести сюда? Я… я за него боюсь.

Яга недовольно нахмурилась, её взгляд стал холодным и недобрым.

– Мне говорили, что с тобой идёт молодой ведогонь. Ему здесь не рады. Будь с тобой кто-нибудь другой, это ещё можно было бы обсудить, но я не хочу, чтобы люди, которые могут не удержать душу в теле, шатались вокруг.

Рада сжала губы. Тревога придушила счастье и завладела её душой, бросать Кота было никак нельзя.

– Он говорил, вы знакомы. Он бывал здесь, вы помогали ему вернуться, когда он провалился в мир нечисти однажды, а ещё вы знали человека, который его вырастил, он называл его Михалыч, полного имени я не знаю, но…

Бесстрастно-суровое лицо Яги вдруг просветлело, в чёрных глазах мелькнули задорные огоньки.

– Погоди, это что, Святик, что ли? – тонкие губы вновь растянулись в улыбке, шире, чем в прошлый раз. – Этот мелкий паршивец ещё живой?

– Живой, – начиная догадываться, почему, представляясь, Кот всегда просил не называть его Святом, подтвердила Рада. – Надеюсь. Если его никакая нечисть не утащила с тех пор, как я его оставила.

Яга понимающе кивнула и, повернувшись ко пню с торчащим из него флюгером, негромко проговорила:

– Ведогня тоже сюда приведи. – И тут же кивнула Раде. – Ну-ка, давай рассказывай, кто там его пытается утащить?

В землянке царил уютный полумрак. Она оказалась куда больше, чем виделось Раде снаружи. Уходя далеко вглубь холма, она являла собой что-то вроде причудливо разветвлённой норы с многочисленными комнатами без дверей и редкими узкими окнами у самого потолка. Здесь нашлось место даже небольшому чердаку, заваленному невообразимой горой всевозможного хлама.

– Свет. – Яга коснулась вырезанной на деревянном покрытии стены печати, и небольшой шарик мягкого желтоватого света вспыхнул над её плечом, освещая комнату вокруг. – Работает максимум двадцать минут, потом приходится обновлять. Сама понимаешь, электричества тут нет, а лампы я зря не жгу.

Рада кивнула. Хозяйка вопросительно приподняла бровь.

– Что киваешь? Зажигай для себя.

– Но…

– Что, так и будешь таскаться за мной или сидеть в темноте? Зажигай.

Рада неуверенно протянула руку к печати. Сейчас, в свете зажжённого Ягой огонька, она видела хитрое сплетение символов. Печать выглядела сложной, слишком сложной для неё. «Я справлюсь», – сказала себе Рада и коснулась печати. Ничего не произошло.

– Я не могу, – призналась она. – С колдовством у меня совсем плохо. Мне говорили, что у повязанных…

– Ну повязанная, – Яга фыркнула и махнула рукой, – и что с того? Вот я тоже повязанная, и что дальше? У меня всё зажигается.

– Вот и я тоже хочу научиться, чтобы у меня зажигалось, – буркнула Рада. – Я честно пытаюсь, но всё без толку.

– Пытаешься, говоришь? Значит, неправильно пытаешься. Пытайся дальше, ищи, в чём твоя ошибка.

Печать сработала с девятой попытки, в тот момент, когда Рада, окончательно отчаявшись, почти бездумно поднесла к ней руку. Лёгкой щекоткой колдовство пробежало к пальцам через тело, почему-то зародившись не под сердцем, а где-то в ноге, и вокруг вдруг стало немного светлее.

– То-то же.

Рада обернулась и увидела, что Яга насмешливо улыбается.

– Я не понимаю, почему получилось, – призналась начинающая повязанная.

– Урок первый, – вместо ответа проговорила Хозяйка и указала на что-то у её ног.

Опустив взгляд, Рада увидела домового. Тот самый, светловолосый, что выглянул встретить её из-за двери, теперь он оказался у самого сапога путешественницы, совсем близко к тому месту, откуда зародилось колдовство.

– Мы, повязанные, на то и повязанные, что без этих чудиков нам никуда, – благодарно кивнув домовому, пояснила Яга. – В наших жизнях для них отведено ну уж точно не меньше места, чем для других людей, запомни это. Они считают нас роднёй, что любопытно, каждый вид нечисти приписывает нас к своим, а своих они, как ни странно, не трогают. Со своими они говорят. Нечисть тянет к нам любопытство и порой не вполне естественная для них приязнь, но это лишь одна сторона монетки. Нас тянет к ним так же, притом сразу на многих уровнях, замечала ведь? Вижу, замечала. Самый поверхностный из них – колдовство. Откуда бы ни черпали свою силу все остальные,