Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

Помимо этих песен Высоцкий тогда написал и другие, где политические реалии советской действительности также присутствовали, но были намеренно спрятаны более глубоко в подтекст. Среди них: «Сколько чудес за туманами кроется…» (строчка «не потеряй веру в тумане» ясно указывала, какой именно туман и какую веру имеет в виду автор), «Песенка про метателя молота» (под молотом автор имел в виду советскую власть и этот молот герой песни хочет закинуть «ужасно далеко, куда подалее, и лучше — если б враз и навсегда»).

Несмотря на откровенную политизацию творчества Высоцкого, газетные атаки на него были больше похожи на легкие зуботычины, чем на «охоту на волков», да еще с «кровью на снегу». Какая кровь, если в том же 68-м, как мы помним, Высоцкий был утвержден сразу на две роли в кино: в картинах «Хозяин тайги» и «Опасные гастроли». Причем если в последнем он играл героя-злодея (что, кстати, не помешает ему через год получить грамоту от МВД СССР «за активную пропаганду в кино работы милиции»), то во втором его героем должен был стать артист варьете, активно помогающий большевикам и геройски погибающий за дело революции. В обоих фильмах Высоцкий пел свои песни, но это были песни из разряда правильных, за которых их автору даже выплатили гонорар (немалый, кстати).

Все эти факты ясно указывают на то, что брежневское руководство достаточно демократично отнеслось к своим доморощенным приверженцам «бархатной революции». Будь это иначе, то Юрий Любимов вряд ли продолжал бы ставить свои спектакли с «фигами», а Высоцкий не отделался бы только нападками на свое песенное творчество. Ведь в арсенале партийных идеологов из державного стана была масса способов, как «загасить» славу неудобного артиста. Причем в случае с Высоцким особо ничего придумывать не понадобилось бы: актер являл собой весьма уязвимую мишень, будучи втянутым сразу в несколько пьяных скандалов в Театре на Таганке, за что его даже собирались оттуда уволить (только в 68-м коллектив «Таганки» собирался это сделать дважды).

Обычно таких проступков партийные идеологи не прощали, тем более людям, которые покушались на их «священную корову» — идеологию. Достаточно сказать, что за целое десятилетие (1958–1968) руками прессы (руководимой, естественно, из ЦК КПСС) были показательно «выпороты» несколько десятков советских кумиров, которых власть таким образом наказала за их аморальное поведение или идеологическое непослушание. Среди этих кумиров были: спортсмены Эдуард Стрельцов, Валерий Воронин, Трофим Ломакин, Виктор Агеев, режиссер Иван Пырьев, актрисы Людмила Гурченко, Александра Завьялова, актеры Марк Бернес, Павел Кадочников, Леонид Харитонов, певцы Глеб Романов, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, писатель Николай Вирта и многие другие.

Высоцкий, который куролесил не меньше, чем все вышеперечисленные деятели, в этот список не угодил ни тогда, в 68-м, ни позже, когда его звезда на небосклоне гитарной песни засверкала еще ярче и должна была всерьез обеспокоить партийных идеологов. Возникает законный вопрос: почему? Ответ очевиден: певца продолжали «крышевать» те же высокие покровители, что и Юрия Любимова.

Кроме этого, была еще одна веская причина не трогать Высоцкого: его громкий роман не просто со звездой французского экрана, а с членом Французской компартии Мариной Влади. Как уже говорилось выше, она вступила в партию как раз в том самом июне 68-го, когда Высоцкого «песочили» в прессе, и одна из немногих в ее рядах публично не осудила советское руководство за чехословацкие события (за что ее избрали вице-президентом общества «Франция — СССР»). Учитывая, что подавляющая часть западной интеллигенции от СССР тогда отвернулась, эта позиция Влади для Кремля дорогого стоила. Так Высоцкий пусть невольно, но спрятался за спиной французской звезды. Как писал он сам: «Начал целоваться с беспартийной, а теперь целуюсь — с вожаком!» Этот роман открывал хорошие перспективы для тех либералов в советских верхах, кто после чехословацких событий мечтал не о разрыве, а о продолжении и расширении контактов с Западом. И Высоцкому в этом процессе отводилась не последняя роль.

28 декабря Высоцкий дал концерт в столичном кинотеатре «Арктика», а два дня спустя — в Московском институте инженеров землеустройства. Наравне со старыми песнями впервые для слушателей звучали новые: «Жираф», «Милицейский протокол», «Москва — Одесса», «Утренняя гимнастика».

МИИЗ располагался на улице Казакова возле Курского вокзала. В тех самых краях, где автор этих строк провел детские и отроческие годы (1962–1977). В этом институте, с двумя огромными шарами у входа, находившемся в трех минутах ходьбы от моего дома, мы с друзьями любили бывать во время выборных кампаний, когда в его клубе на втором этаже (там, где и выступал Высоцкий) бесплатно крутили советские фильмы.

Между тем уже два месяца подряд на экранах союзных кинотеатров шел фильм Евгения Карелова «Служили два товарища», одну из ролей в котором сыграл наш герой. Несмотря на то что львиная доля экранного времени была отдана подвигам двух красноармейцев (их роли исполняли Олег Янковский и Ролан Быков), однако их мощным оппонентом в фильме выступал именно персонаж в исполнении Высоцкого — поручик Брусенцов. В контексте того, что он к тому времени приобрел в глазах миллионной аудитории ореол духовного лидера либеральной фронды, эта роль воспринималась большинством людей именно как протестная. Смелый и благородный поручик, не захотевший покидать родину и поэтому пускавший себе пулю в висок, рассматривался зрителями именно как положительный герой, ничем не хуже, чем два упомянутых красноармейца. Кстати, сами авторы фильма (а помимо режиссера к ним относились и авторы сценария — Юлий Дунский и Валерий Фрид) никогда и не скрывали, что посредством Брусенцова хотели показать, что в белогвардейской армии служили не менее честные и благородные люди, чем в армии Красной.

Отметим, что эта тема — назовем ее «белогвардейская» — в равной степени была близка как либералам, так и державникам (тем из них, кто называл себя русскими националистами, или почвенниками). Например, в литературе именно державный журнал «Москва» (главный редактор Евгений Поповкин) в 1966 году опубликовал роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Сделано это было исключительно потому, что Булгаков являлся автором «Белой гвардии» — пьесы, которая воспевала белое движение.

В кинематографе эта тема стала воспеваться чуть раньше — с 1957 года, когда Григорий Чухрай снял фильм «Сорок первый». Именно там белогвардеец был впервые показан с положительной стороны и его гибель в конце даже вызывала сочувствие у зрителей. Однако с тех пор пришлось ждать ровно десять лет, чтобы «белогвардейская тема» зазвучала в том же кинематографе еще более мощно и масштабно. До этого беляки продолжали изображаться в советских фильмах исключительно как отрицательные персонажи. Если где-то они и несли положительную функцию, то в основном эта миссия выпадала на долю представителей низших званий. Все белогвардейские офицеры («золотопогонники») изображались в советских фильмах только как враги, если они, конечно, не переходили служить на сторону красных.