Бремя империи - Александр Афанасьев

Все молчали…

— Вы ведете себя как женщины, — выкрикнул имам. — Недаром Пророк Мохаммед сказал, что свидетельство одного мужчины приравнивается к свидетельствам двух женщин! Вы не знаете, что произошло, но вы идете и говорите, что вы свидетели. Вы…

Майор бросился вперед, прыгнул, пытаясь сбить с ног и имама, и стоящего рядом пацана. Он увидел мимолетный отблеск света — совсем недалеко, на одном из этажей гостиницы «Казань». Это, конечно, мог быть и репортер, желающий заснять «горячий кадр», — но шестым чувством майор понял, что это не репортер, что это снайпер. Понял — и прыгнул, прикрывая оказавшихся на линии огня. И успел. Почти успел…

Толпа глухо охнула, на мгновение подалась назад…

— Клинов — «Казань», средний этаж, снайпер! Вперед! — скороговоркой выкрикнул майор в закрепленную у плеча рацию. — Живьем! Живьем нужен!

В каждом батальоне Российской армии и жандармерии была сформирована так называемая ООГ — отдельная офицерская группа. Это подразделение, в которое входило от четырех до двадцати человек, формировалось для решения таких вот «ювелирных» задач, когда требовался не топор и не нож, но скальпель. Эти группы состояли из младших офицеров и тренировались отдельно — это помимо обычных тренировок, — добиваясь слаженности действий в группе. Задействование ООГ в критических ситуациях, подобных этой, тщательно отрабатывалось.

— Барсов, Тищук, Парубов, за мной! — Капитан Клинов, не оглядываясь, бросился к самому краю линии щитов. Следом за ним рванулись еще три офицера…

Лицо имама было белым как мел, майор машинально приложил два пальца к сонной артерии, почувствовал едва заметный пульс. Все-таки жив…

— Док, ко мне! Здесь тяжелораненый!

Рядом поднимался на ноги Мурад…

— Бей! — истерично крикнул кто-то.

— Стоять!!! Стоя-а-а-ть!!!! — Майор выхватил из кобуры пистолет и, повернувшись лицом к толпе, выстрелил в воздух раз, потом еще раз и еще, — охренели! Стоять!!!

Через линию щитов прорвался один из санитаров батальона, следом бежали еще двое солдат, раскладывая на ходу пластиковые носилки…

Клинов проскочил щитовую линию жандармерии, едва не сбив с ног одного из жандармов, бросился вперед. Толпа в основном занимала проезжую часть, тротуары тут были выше проезжей части, и народа на них было относительно немного. Увернулся от одного удара, Резким тычком свалил на руки своих дружков второго. Получил и сам, но снаряжение смягчало удар — удержался на ногах. Все взаправду, все — как на полигоне, где одному нужно на время пробиться сквозь целую роту, уворачиваясь от ударов палками, с закрепленными на концах мешочками с песком. Все взаправду…

Выскочил, не сбавляя ходу, огляделся — улица тут делилась на две части и была небольшая площадь. Если смотреть на реку Казанку и принимать это за двенадцать часов, то гостиница «Казань» была на десять часов, позиции его роты — на шесть часов, а на семь и восемь часов резко вверх уходили две улицы, разделенные большим, метров двенадцать высотой холмом — эти улицы как будто были выкопаны в теле холма. Прорываться надо было к гостинице — но толпа бурлила везде, и самым простым было — подняться на этот самый холм, там почти никого не было. Вот только снайпер — на холме как раз и станешь целью.

Что-то прошло совсем рядом, что-то очень быстрое — и капитан вдруг понял — пуля. Стоять на месте нельзя, надо двигаться. За спиной послышался болезненный выдох — в кого-то попали…

— Барсов, Тищук, Парубов — доклад! — проговорил капитан уже на бегу.

— За тобой, десять метров!

— За тобой, пять метров!

— За тобой, пять метров!

— Работает снайпер! Не останавливайтесь!

— Я Воздух-два. — Доклад одного из пилотов вертолета вклинился в радиообмен. — Наблюдаю позицию снайпера, жду приказаний.

— Спугните его, — прохрипел капитан, — только спугните, живьем его надо.

— Вас понял.

Над площадью, почти неслышный в гуле винтов, рокотнул пулемет, потом еще раз.

— Я Воздух-два, снайпер сворачивается.

— Наведите нас на него. Займите позицию над гостиницей!

— Вас понял!

— Стоять, сказал! — Майор стоял один против толпы, потрясая пистолетом. — Имам ранен, а вы!!! Его в госпиталь надо!

Зрелище русского жандарма, так яростно защищающего человека чужой ему веры и неудобного власти, кое-кого в толпе отрезвило. Но не всех.

— Его русские убили! — крикнул кто-то.

— Какие на… русские, ему в грудь выстрелили, не в спину, я сам видел! — крикнул Мурад.

Отвлекшись, майор наклонился к санинструктору.

— Что?

— Задето легкое. Я что мог, сделал, господин майор… — Санинструктор прилаживал капельницу. — Надо в больницу его. У нас минут тридцать, не больше.

Майор склонился к плечу.

— Первый на связи! Машину сюда, срочно, я перед первой линией заграждений! Мою машину, живо!

— Вас понял!

Цепляясь за землю руками и ногами, капитан, подобно обезьяне, вскарабкался на крутой холм — и покатился вниз. Так быстрее, нельзя терять ни секунды. У подножия холма на обратной стороне вскочил на ноги, звезданул хуком слева рванувшегося к нему молодчика-погромщика, снова бросился вперед.

— Сбор у центрального входа в гостиницу! Живее! Воздуху — доклад!

— Я Воздух-два, снайпера не наблюдаю, выходы из гостиницы под контролем.

Винты вертолета рубили воздух точно над гостиницей, вертолет висел метрах в тридцати над ней, чтобы держать под контролем не только парадный вход, но и остальные. Все входы на первом этаже были не только заперты, но и закрыты деревянными щитами против погрома.

Первым подбежал старший лейтенант Тищук, затормозил у стены, переводя дыхание и поудобнее перехватывая автомат с откинутым прикладом. Вся форма Тищука была порвана, на правой руке набухала красным царапина…

— Чуть не порвали, гады… — Тищук явно отмахивался прикладом автомата. — Что же они озверели-то так?

— У тебя рука правая, — показал капитан.

— А и бес с ней. Выживу.

— Залепи, — командирским тоном сказал капитан, — пока время есть. Заражения только не хватало. Давай, сам залеплю.

На то, чтобы достать из аптечки кусок широкой клейкой ленты — клей был специальный, бактерицидный, — расширить ножом разрез на форме и закрыть рану пластырем, потребовалось секунд пять. Когда лента легла клейкой частью на рану, старлей страдальчески сморщился…

— Лучше бы до санпункта дотерпеть.

— Помолчи.

Барсов и Парубов уже были здесь, в состоянии не намного лучшем. Пользуясь моментом — народа у самого крыльца гостиницы было немного, — они тоже быстро приводили себя в относительный порядок.

— А это кто еще такой? — нахмурился капитан.

Рядом стоял татарчонок, лет шестнадцати, в объемной зимней, несмотря на лето, куртке, с палкой — но никакой агрессии не проявлял.

— Ты кто?

— Я Рамиль, — коротко ответил татарчонок, — я видел. Из окна стреляли, я видел.

Капитан на секунду задумался. С одной стороны — на хрен он ему тут нужен, этот Рамиль с его палкой. Только гражданского не хватало ему.

— Чего хочешь?

— С вами хочу. Эту мразь поймать.

— Эта мразь стреляет.

— Пускай. Я не из пугливых.

А с другой стороны — вон что делается. Если с ними будет местный пацан — он скажет, если что, как было. Ему — поверят. Им — уже нет.

— Господин капитан, я за вами через холм бежал. Я справлюсь, я сильный. — Татарчонок как будто читал мысли капитана.

— Держись за нами! — принял решение капитан. — Что скажем, выполнять без рассуждений! Начнется стрельба — падай на землю и лежи ничком, пока не закончится!

— Спасибо, господин капитан!

Капитан уже не слушал — он бросился к двери, главному входу в отель, забарабанил со всей силы. Дверь не открывали.

— Открывайте!!! Открывайте, б…ь, е… вашу мать! Стрелять сейчас на… буду, разнесу тут все к…!!!

Трехэтажный мат капитана, как ни странно, возымел действие — сдвинулся в сторону тяжелый, сколоченный из досок щит, к стеклянной двери подошел человек. Штурмовой карабин двенадцатого калибра на его плече совсем не сочетался с красным пиджаком.[155]

— Открывай! Открывай, сказано. Почему не открывал?!

— Вдруг погромщики?

— Так, может, мы и есть погромщики?

— Погромщики по-русски не ругаются. Что надо?

— У тебя снайпер в здании. Открывай! И охрану предупреди!

— Внимание, я Воздух-два! С тыльной стороны отеля в окно выпрыгнул человек. Бежит по направлению к набережной!

— Вас понял, держите его под контролем!

Где-то сзади за спиной на площади застучал автомат, потом еще один…

Жандармы, державшие сомкнутыми щиты, расступились, пропуская камуфлированный вместительный внедорожник. Одна из дверей джипа была открыта, на подножке автомобиля со стороны пассажира держался вооруженный автоматом жандарм. Толпа угрожающе заворчала, но с места не стронулась…