Бремя империи - Александр Афанасьев

— Воздух, где он?

— Захватил мотоцикл! Движется по направлению к набережной, веду его!

Мотоциклисты долбаные — для них пешеходная зона, не пешеходная — плевать.

Можно сказать — это ненадолго. Казань — город старый, почти тысяча лет ему. В центре — исторические дома старой постройки, а там — и подвалы, и ходы подземные, и арки и дворики, в которых с воздуха не видно ни хрена. Можно не сомневаться — у профессионала путь отхода продуман до деталей.

Капитан выскочил на улицу — там уже был переполох — бросилась в глаза белая стена какого-то магазинчика, брызги красным на ней — будто художник небрежно бросил мазок на девственно-белый холст. Собирающаяся толпа, кто-то, ничком лежащий у стены. И он, капитан жандармерии с пистолетом, — как раз!

— Капитан! — Рядом утробно взревел мотор — Рамиль! На каком-то монстре — толстые рога хромированного руля, счетверенный глушитель. Новая мотоциклетная мода — так называемый «пауэр-стиль». На чоппер ставится четырехцилиндровый японский мотор мощностью от ста до двухсот лошадей…

— Парубов — возвращайся к раненому! Вызывай подмогу!

Одним движением капитан вспрыгнул в кожаное седло мотоцикла — к счастью, это был не одиночник, вполне полноценный мотоцикл с шикарными кожаными сиденьями.

В следующий момент капитану Клинову показалось, что в спину им ударил идущий на полном ходу тепловоз — с утробным воем мотоцикл рванулся с места, виляя задним колесом.

— Взял где?

Рамиль резко вывернул руль, заворачивая адскую зверюгу в поворот на проспект.

— Где взял, там уже нет! Сигналки у мотаков дохлые совсем — пять секунд, и мотак твой. Ехать куда?

Искендерун

Ночь на 01 июля 1992 года

— Итак, господа офицеры, мнения по сложившейся ситуации. Куришвили?

— Господин майор, нужно атаковать. Немедленно. Снимаем из снайперских винтовок тех, которые находятся на крыше. Затем атакуем — сбрасываем на крышу вертолетный десант и прорываемся в здание.

— Романов?

— Атаковать и немедленно, не дожидаясь подхода антитеррористов. Предлагаю работать из бесшумного оружия — так у нас будет фора по времени. Тех, что на крыше, мы снимем с гарантией. В принципе, я могу скрытно подвести к зданию станции всю мою роту. Если они успеют обосноваться на станции — быстро их не вышибешь.

— Багаутдинов?

— Атаковать, не дожидаясь подхода группы антитеррора. Поддерживаю план Романова.

— Значит, мнение единое… — Мадаев обвел взглядом подчиненных ему офицеров. — Вы понимаете, что это прямое нарушение приказа?

— То-то им видно, из Петербурга, что тут происходит, вах… — за всех ответил Куришвили, — ослы, дэда шеве…[156]

Майор Мадаев отвернулся к вертолету, где находился радист с рацией:

— Связь мне с «Рубином», быстро.

Для того чтобы вызвать оперативного дежурного, потребовалось несколько секунд…

— Рубин, я Барс-первый. Разведку объекта произвел. На крыше основного здания четыре агрессора, у них ПЗРК. Периметр прорван, все объекты охраны уничтожены. Считаю необходимым штурмовать объект, не дожидаясь, пока террористы укрепятся. Прием!

— Барс-первый, я Рубин, подтверждаю запрет штурма! Оставаться на позициях, активных действий не предпринимать до дальнейших распоряжений! Подтвердите, прием!

— Рубин, я Барс-первый — раздраженно подтвердил Мадаев, — запрет на штурм до дальнейших распоряжений.

— Верно, конец связи.

Вертолеты, стоящие тесным рядом на широкой бетонной полосе между горами. Дышащая опасностью тьма. Гробовое молчание…

— Чтоб их… — первым не сдержался старший лейтенант Романов, — они что, не понимают, что здесь происходит?

— Понимают, — веско сказал Мадаев, — но это приказ. А приказ есть приказ, господа офицеры, вы не хуже меня об этом знаете.

— Дэда шеве! — снова выругался по-грузински Куришвили. — Дэда мухтан траге!

— Ну вот что… — старший лейтенант Романов соскочил с пола вертолета, на котором он сидел, надел заткнутый под погон берет на голову. — Каждый должен принять решение. Здесь и сейчас! Я его принял! Если приказ запрещает мне защитить мою землю — к черту такой приказ. Через двадцать минут я начинаю скрытное выдвижение к станции. Если будет помощь — хорошо, нет — справимся сами. Не первый год служим. Честь имею, господа офицеры!

— Старший лейтенант Романов, остановитесь! — крикнул Мадаев.

Не оборачиваясь и ничего не отвечая, старший лейтенант Николай Александрович Романов исчез по мраке. Все подавленно молчали…

— Ну? — спросил Мадаев, обводя взглядом тех, кто остался рядом с ним. Сгустившуюся тишину можно было резать ножом, даже негромкие разговоры вдруг замолкли.

— Я из тейпа Беной… — наконец сказал Багаутдинов. — А из нашего тейпа никто и никогда труса не праздновал. Никто, нигде и никогда. Ни когда мы воевали против русских, ни когда мы воевали с русскими в одном строю. Если про меня скажут, что, пока мой товарищ воевал, проливал кровь, я стоял и смотрел со стороны, в родное село я не смогу вернуться. Никогда. Как хотите — а я атакую станцию.

— Куришвили?

— Лучше умереть волком, чем жить шакалом. У меня тоже есть род. И в нем тоже не было трусов. Иначе бы меня здесь не было.

— Значит, атакуем… — подвел итог Мадаев, — и пошел Генштаб к той самой матери…

Побережье Крыма, недалеко от Севастополя

Остров Змеиный

Вечер 01 июля 1992 года

Этот кусок земли — плоская скала площадью примерно двадцать гектаров — омываемый со всех сторон Черным морем, издавна называли Змеиным. Неизвестно почему так пошло — на этом кусочке суши не было змей и вообще не было никаких животных — потому что здесь не было никакой пищи для них. До начала пятидесятых годов этот остров не был никому нужен, так и стоял — голой скалой посреди моря. Разве что иногда к нему причаливали дорогие яхты и катера — чтобы устроить пикник посреди моря. Чаще всего это были яхты и катера с румынского берега — остров был расположен так, что до берега Румынского королевства было ближе, чем до русского берега. Тем не менее территориальная принадлежность острова Румынией никогда не оспаривалась.

И только в пятидесятые на этом острове начались работы. Разом завезли технику и рабочих, несколько патрульных катеров перекрыли доступ к этому маленькому островку, и днем и ночью на острове гремели взрывы.

О том, что там строят, никто и никому не говорил — все держалось в секрете. Но в Севастополе, а тем более в Одессе, откуда на остров отправляли грузы, что-либо держать в секрете долгое время было совершенно невозможно.

Остров Змеиный облюбовала для себя диверсионная служба Черноморского флота. Диверсанты-подводники вообще предпочитали базироваться не на суше, а вот на таких вот островках, на некотором расстоянии от побережья. Диверсионная служба Балтийского флота имела основное место базирования в Кронштадте, диверсанты из Тихоокеанского флота облюбовали для себя остров Русский. Ну, а диверсанты-черноморцы решили обосноваться на Змеином, причем обосноваться основательно. С чувством, с толком, с расстановкой.

Большая часть строений базы была под землей, как раз из-за этого и гремели взрывы — строители вгрызались в скальную породу. Нет, конечно, и наверху были строения — казармы, ангары, вертолетные площадки, ВПП для легких самолетов, но большая часть строений — жилых, складов, тренировочной базы — находилась под землей, прикрытая несколькими метрами скального грунта.

Наверху был причал для подводных лодок — их было четыре штуки. В отличие от Балтийского и Тихоокеанского флотов, чьей задачей было оперировать в океанах, черноморцы не имели на вооружении больших носителей боевых пловцов, переделанных из стратегических ракетоносцев «Тайфун». Такие махины просто не нужны были ни в Черном море, ни в Средиземном. У черноморцев на вооружении были четыре малые дизель-электрические подводные лодки класса «Усовершенствованный Кило», серии «Амур-1650». Эти лодки были более чем в два раза меньше атомных ракетоносцев, но имели свои неоспоримые преимущества. Одним из них была скрытность.

Ведь как можно засечь подводную лодку? Прежде всего — по характерным шумам, магнитометр, реагирующий на большие массы металла в воде, уже научились обманывать, а вот с шумами было сложнее. Атомная подводная лодка хоть и имеет почти неограниченный запас хода по топливу, но постоянно шумит, и от шума этого не избавиться. Самый шумный механизм на АПЛ — главные циркуляционные насосы, отвечающие за охладительный контур атомного реактора. Их нельзя отключить, и конструкция их такова, что шум можно приглушить, но избавиться от него полностью нельзя. А вот дизель-электрическая АПЛ, особенно последней модели, использующая малоходовой винт большого диаметра, почти бесшумна, издаваемый ею шум, если она идет на батареях, меньше естественного шумового фона моря. Скрытность для боевых пловцов — приоритет номер один. Кроме того, небольшая и малошумная лодка может подойти к берегу на намного более близкое расстояние, чем огромный «стратег», она может даже в некоторые реки зайти. А насчет вооружения — конечно, такого залпа, как переоборудованный «Тайфун», эта лодка выдать не могла, но огрызнуться могла весьма и весьма серьезно. По два торпедных аппарата — калибра 633 мм и 535 мм, через них можно запускать все типы торпед и даже ракето-торпед. Крылатые ракеты «РК-55» в морской модификации, аналогов «Си Томагавк». Вместо них можно взять запас морских мин для скрытой постановки. Ну и до тридцати двух боевых пловцов на каждой лодке — это немало, это четыре полных экипажа как-никак.