Холод и яд - Виктория Грач

нас? – по пути в кухню Олег невольно обернулся на комнату Вари. Качнул головой: – Более-менее.

– Да? Ну ладно.

– Яна…

– Олег… – жена сделала паузу, словно борясь с эмоциями, и с нервной усмешкой выдохнула: – Ты же знаешь, что я чувствую, когда ты врёшь.

– А ещё мониторишь новостные инстаграмы города, – напомнил Олег, усаживаясь напротив коньяка. – Я полагаю, за полчаса они уже раструбили всякой ерунды.

– Как сказать… Фото. С места стрелок твоих! И подпись, что по их данным мужчина взял в заложники двух подростков и требует выдать ему Шаховского Андрея Константиновича. Личности заложников уточняются. Каково, а?

– Дрянь, – бросил в сторону Олег: журналисты совсем распоясались, раз не посчитали должным зацензурить имя Шаха. – Завтра же прикажу найти и лично голову откручу.

– Я о другом! Заложники! А я Варе звоню, пять раз, как дура… – Янин голос дрогнул, и она затихла.

Олег понимал, что она сейчас ощущает. Бессилие. Убивающее бессилие родителя, когда его ребёнок далеко, на грани жизни и смерти, напуган или болен – примерно то же ощущал Олег, когда маленькая Варя с тяжелейшей пневмонией лежала в переполненной детской больнице. Пятнадцать лет назад. Но он этого чувства не забыл.

– Теперь уже всё хорошо, Яна, – тихо выдохнул он, протягивая имя супруги. – Мы дома.

– Почему ты мне не сказал?! Я мама! Я имею право знать, что с моим ребёнком! Как так получилось?

– Она пошла пешком!

– Олег!

– Откуда я знал, что у неё пять уроков?! Она сказала мне про шесть! – взвился Олег, подскакивая из-за стола. – Если бы не Артём… Яна, всё хорошо, что хорошо кончается.

В ванную решительно пролетела Варя – Олег даже глазом моргнуть не успел. Яна томительно молчала, и он размеренно продолжил:

– Я понимаю, Ян, ты сейчас в шоке, хочешь рвать и метать. Но подумай сама: что бы ты сделала, знай, что Варя в заложниках? Самолёт угнала? Или схлопотала инсульт, как Света Шаховская?

– Какой ужас…

– Ты мама, Ян, я не отнимаю у тебя этого права: знать о ребёнке всё. Просто… – Олег сел и очертил пальцами стакан. – Ты моя жена тоже. И я хочу, чтобы ты просто прилетела сюда. В целости и сохранности. Чтобы услышала, как всё было, от нас. Сейчас всё хорошо.

– Вчера ты так же говорил.

– Потому что это правда, – легонько улыбнулся Олег.

На пороге кухни показалась Варя. Странная, изменившаяся. Дело было не в румянце на щеках, не в опухших от слёз глазах и носе. Олег пронзал дочь взглядом, пытаясь понять, что же не так. А когда понял – шокировано выдохнул. Голос Яны стал как будто глуше.

В Вариных руках лежали ножницы и длинные пряди волос. Олег перевёл взгляд с рук на лицо дочери. Варя неловко улыбнулась и пожала плечами. Мокрые криво обрубленные концы шлёпнулись о плечи.

– Олег! – на том конце трубки пробудилась Яна. – Что сейчас делает Варя?

«Стрижку», – проглотил Олег и невнятно соврал про чай. То, что сделала Варя, Яна должна была увидеть сама.

– У неё всё хорошо?

– Ну пусть сама тебе и скажет, – Олег поставил телефон на громкую связь и кивнул Варе.

– Дочь, у тебя всё хорошо?

– Да! – выдохнула Варя неожиданно бодро и уверенно, бедром захлопывая шкафчик с мусорным ведром, куда выбросила остатки девичьей роскоши. – Теперь – да.

Олег залпом выпил коньяк.

Глава 19

«Девяностые: двадцать лет спустя?»; «Кровавая драма развернулась на глазах жителей города!»; «Повязанные одной кровью: есть ли место человечности в гнилостной структуре?»; «Мэр города отказался от комментариев о событиях, в которых принимал непосредственное участие!»; «Как горожанам защититься от произвола богачей?»; «Возрождение Криминальной Столицы Дальнего Востока» – такие кричащие заголовки встретили Варю в ленте «ВКонтакте» после пробуждения.

Утро, и так не особенно тёплое и светлое после ночи, проведённой в круговерти кошмаров и в холодных и влажных от испарины простынях, совсем потеряло перспективу оказаться добрым. Варя с протяжным стоном уткнулась в угол подушки. Свет экрана безжалостно резал зрение, тексты статей плясали перед глазами, дрожь брезгливости и отвращения сковывала тело.

Но Варя упрямо продолжала читать кусок за куском, статью за статьёй. И комментарии. Глупо было полагать, что люди, охочие до сенсаций, касающихся верхушки, упустят такое событие, что СМИ проигнорирует взятие детей в заложники. С каждой прочитанной строкой в душе закипало непреодолимое отвращение ко всем журналистам. «Это ж надо было так всё вывернуть, а! Ещё и папу приплели сюда каким-то боком… – Варя сдавленно рыкнула над очередной статьёй, пролистала вниз. – Какой, нафиг, кровью? Папа там вообще случайно оказался. Если б я не лезла…»

Комментаторы в разных выражениях оскорбляли власть – папу. С уверенностью твердили, что мэр, ими же выбранный, такой же продажный, как все вокруг. Рассуждали, что дети – они с Филом! – ничего из себя не представляют и, как водится, покупают все места, все достижения за родительские деньги и родительский авторитет. Матери вспоминали олимпиады, где выигрывала Варя, вспоминали секции и соревнования, где участвовал Фил давным-давно, лет пять назад. И изливали свою желчь.

Варя с остервенением кликала профиль за профилем, пытаясь понять, кто перед ней: авторитетный человек, равный отцу, психолог, политик. Губы пренебрежительно кривились. Это были мужчины и женщины с полупустыми профилями и редкими фотографиями летнего отдыха. Ровесники отца, выглядящие гораздо печальнее, далёкие от власти и больших денег. Варя набрала полную грудь воздуха и с силой сжала губы. Пальцы чесались написать им какой-нибудь гневный комментарий: «Они не имеют права судить! Они не знают ничего! Они не ровня папе!»

Варя прикрыла глаза и прислушалась к рассудку. В воображении тут же живо нарисовалась картинка активного кибербуллинга: её закидают сообщениями в личку и ответами под постом, притом явно не сочувствующими и трогательными – ядовитыми и проклинающими.

Пальцы задрожали в отчаянии, а телефон показался невероятно тяжёлым. Их – её, её папу, её друзей – оскорбляли и проклинали, а она не могла вступиться и рассказать правду: ей бы всё равно не поверили. От острой несправедливости защипало в носу, и Варя торопливо вышла из комментариев. Листала ленту, но, как назло, не попадалось ничего умиротворяющего и приятного: ни щенков, ни фотографий городов, ни советов по фотосъёмке. Кажется, весь интернет волновал исключительно вчерашний день!

На глаза попался комментарий, от которого с губ слетел рваный выдох. Молодой местный блогер говорил, что за такой «откат в девяностые» нужно посадить не только похитителя, но и Шаховского, и Ветрова. Как участников и потакателей.

– Что за бред?.. – хрип встал в горле, а на