Холод и яд - Виктория Грач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мам, привет, у нас всё в порядке (не забудь запятые). Нас Янина С-сергеевна задержала после уроков на репетицию вальса. Мы с Филом отказались (поставь тире). Не было настроения, – Варя ладошкой растёрла разбухший нос. – Написал?
– Угум, – Артём сунул Варе под нос телефон и с одобрительного кивка отправил сообщение.
Загорелся зелёный, и Олег поехал домой. Варя продолжала надиктовывать Артёму, а он исправно отвлекал её от случившегося пустой болтовнёй. Они распрощались горячо и сердечно, как если бы Родионов в самом деле был членом их семьи. Варя чмокнула его в щёку и икнула, прикрыв ладонью губы. Олег крепко пожал ему руку и обнял парня:
– Ты всех спас, герой!
– Так поступил бы каждый, – традиционной поговоркой героев отмахнулся Артём.
А потом, взъерошив волосы, пружинистой походкой направился в сторону родного подъезда.
До дома они с Варей добрались в тягостном гробовом молчании, разрываемом лишь нервной икотой дочери. В глаза Олега как будто насыпали песка – их резало и кололо до щипучих слёз. Хлопнув входной дверью, Олег швырнул тяжёлый рюкзак дочери в угол, Варя выползла из сапог и, вжикнув молнией пуховика, медленно сползла вдоль стены. И снова расплакалась. Олег немедленно сел рядом на корточки и обнял дочь, прижавшись губами к взлохмаченной макушке.
Такая маленькая, хрупкая, дочка трепыхалась в его руках, цепляясь пальцами за него, как утопающий за соломинку. И от этого уже не истеричного рыдания – тихого отчаянного плача – становилось горько-горько.
– Пап… – Варя уткнулась лбом в грудь Олега. – Прости меня, ладно? Я буду хорошей дочкой, правда. Пап… Скажи, что это всё неправда. Папа, я так жить захотела, понимаешь!
Слёзы обожгли глаза. Олег зажмурился, крепче прижимая Варю к себе и отрывисто дыша.
– Ты плачешь, пап?
– Я так за тебя испугался, – горячо прошептал он в ответ.
Они приходили в себя медленно и тихо. Слёзы остывали, волнение угасало.
В кармане пальто зазвонил мобильный. Олег поцеловал дочь в висок и, потерев переносицу, скрылся в кабинете. Звонили из администрации, спрашивали, что отвечать журналистам. Отчаянно хотелось рявкнуть и послать всех прочь. У него только что на волоске от гибели висела семья, а теперь – репутация и власть. Сейчас это казалось таким ничтожным по сравнению с десятком сообщений от Яны и слезами Вари, но Олег отошёл от эмоций. Сделав пару коротких выдохов и вдохов, он ровным голосом приказал отказаться от дачи комментариев и пригрозил заместителю:
– Если где-нибудь. Хотя бы мельком. Случайно! Всплывёт чьё-нибудь лицо или, не дай Бог, фамилия – вылетит к чёртовой матери. Запомнил? Так всем и передай.
– Как скажешь, Олег Николаевич, – выдохнул заместитель и отключился.
Олег скинул пальто и, помедлив, набрал Эрика. Нужно было разузнать, кому передали дело и сколько примерно оно будет разбираться. Адвокаты, конечно, Зимину не помогут, но вот психосвидетельствование вполне может признать его невменяемым и отмажет от тюрьмы. «Впрочем, ему действительно надо лечиться», – подумал Олег, прислушиваясь к Вариному шебуршанию в коридоре. Эрик снял трубку и без долгих предисловий выпалил:
– Ну ты красавец! А жаловался, что хватку потерял! Пф! Мне Гена всё рассказал. Ты ж грёбанный гений, Олег! Тебе надо не в мэрии сидеть – в губернаторском кресле. А ещё лучше – в министерстве. Ты бы всех там…
– Перестань. Ты не знаешь всей картины.
– Ты всё грамотно сделал. А Зёма… Ну такого от него никто не ожидал. Не, он шестёркой был – шестёркой и остался. Но чтобы такое. Ты знал, что моя «Леди» – его рук дело?
– Я думал, это сделали люди Шаха, а не Марка. Сам в шоке. Но зато понятно, почему он был так одержим. Чувство вины – самое смертельное оружие.
– Вот уж точно. Но ты не обольщайся сильно: его, скорее всего, в больничку отправят лечиться. Не посадят.
– Да я и сам понял. Я вот что звоню: ты уже в курсе, кто дело взял? И прикинуть можешь, сколько будет вся судебная волокита? Просто дёргать детей…
– Я понимаю, – немедленно переключился на деловую волну Эрик, – сделаю всё, чтобы их поторопить.
Олег с усмешкой поблагодарил Эрика и, ещё немножко потешив самолюбие заверениями, что есть ещё порох в пороховницах, выключил телефон. Перекинув пальто через руку (нельзя было всё-таки бросать вещи так небрежно), вышел в коридор. Варя стояла перед огромным зеркалом, жестоко стряхивая влагу с волос: уже успела принять душ и переодеться. Олег с осторожной улыбкой оглядел успокоившуюся дочь и распахнул шкаф-купе.
– Блин, – плаксиво простонала Варя, – они грязные.
– Кто?
– Волосы! Пап, они грязные! Все… – дочь содрогнулась, ещё раз проведя по волосам.
Они скрипнули под её пальцами чистотой.
– Варя, – вкрадчиво протянул Олег, – ты выпила успокоительное?
– Два шутки. Но это ни при чём, пап! – она обернулась, и глаза её сверкнули отчаянием. – Они не отмываются! Я мою-мою…
– Помой ещё раз, – тихо выдохнул Олег.
Впрочем, его совет был дочери и не нужен: она оглушительно хлопнула дверью ванной. Мощной струёй из душа хлынула вода. Олег небрежно повесил пальто на вешалку и вернулся в кабинет. Достал подаренный в том году коньяк, припасённый на особый случай (чей-нибудь день рождения), прошёл в кухню, грохнул прозрачным стаканом о стол и наполнил наполовину.
Сел.
Янтарная жидкость соблазнительно манила возможностью забыться. Всего-то выпить пару стаканов и лечь спать. И тогда назавтра сегодняшний день покажется одним из редких красочных снов. Олег подтянул к себе бокал. Хлопнула дверь ванной. Варя, роняя огромные капли воды на ламинат, прошлёпала в свою комнату. Грохотнула дверь шкафа в коридоре: похоже, Олег забыл её закрыть.
Бокал с тихим стуком вернулся на стол. Слабовольное желание напиться донельзя, утопиться в алкоголе, чтобы снять нервную дрожь и смутное беспокойство за состояние дочери, направляло руки к бокалу. При этом от вида и запаха алкоголя почему-то воротило. «Это самообман. Мне просто хочется верить, что всё так. А надо же ещё всё как-то преподнести Яне… – в кабинете зазвонил мобильный. – Вспомнишь лучик…» Олег не сомневался, что звонит жена: никто из его знакомых, кроме Яны, не обладал феноменальной способностью звонить в самый подходящий момент.
– Кто там? – крикнула Варя из своей комнаты.
– Мама, – лаконично бросил Олег, снимая трубку. – Да, Ян?
– Привет, – по холодной горечи в голосе было ясно, что она в курсе всего. – Олег, как у вас дела?
– У
