Антихрист - Александр Кашанский

Риикрой находился в приподнятом настроении — это выражалось в том, что он размышлял на абстрактные темы, используя свой интеллект не по назначению: «Люди говорят, что я — дух зла, потому что подчиняюсь Господину, который, по их представлению, олицетворяет зло; Аллеин — дух добра, потому что подчиняется Творцу, который есть добро, но мы оба находимся выше понятий людей о добре и зле и только выполняем приказы. Наше главное отличие от людей не в том, что мы можем исчезать и появляться когда хотим и путешествовать в пространстве и во времени, а в том, что ни у Аллеина, ни у меня никогда не было иллюзий насчет нашей свободы. И вот теперь такая иллюзия появилась! Я стал похож на человека! Я не знаю, что мне делать, — значит, я свободен!» Риикрой рассмеялся, но тут же подавил смех: он увидел, что к нему приближаются двое парней в длинных пальто.

— Эй, парень, нет ли у тебя закурить? — хриплым голосом спросил один из них.

— Я не курю, — ответил Риикрой. Он прочитал мысли этих людей и выяснил, что они собираются напасть на него. «Оставить их на всю жизнь калеками, или свести их с ума от страха, или просто исчезнуть? — думал Риикрой. — Нет, давай-ка я сегодня сделаю добро», — решил Риикрой и сказал:

— Вы знаете, что говорил Господь: «…не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»[21]. Я с радостью выполняю эту его заповедь, — и Риикрой повернул голову, подставляя щеку.

— Ты смотри какой? А он над нами не издевается ли? — спросил один у другого.

— А с чего это ты решил, что я тебя собрался бить? — обратился к Риикрою бандит. То, что это были тупые и жестокие бандиты, к тому же только что принявшие по изрядной дозе наркотиков, Риикрой уже выяснил.

— Извините, если я ошибся, — ответил Риикрой и опять повернул голову, подставляя щеку. Тут же он увидел замах для удара. «Болтун, — подумал Риикрой, когда увидел летящий кулак, — значит, я все же не ошибся. Да и не мог я ошибиться». Он получил сильнейший удар снизу в челюсть. «Если бы я был человек, то это бы был смертельный удар», — подумал Риикрой и повернул, как ни в чем не бывало голову, подставляя другую щеку. На этот раз на него обрушился прямой удар в голову. Риикрой слегка пошатнулся от удара и сказал:

— Так, щеки я вам подставил обе, может быть, теперь подставить задницу, и тогда вы успокоитесь?

Вместо ответа Риикрой получил удар ногой по голове. «Интересно, зачем им это надо? — подумал Риикрой и попытался найти ответ в мыслях этих людей. — Как всегда — никакого разумного ответа. Одна агрессия — как всегда, — убедился Риикрой. — Вот и делай добро. Хорошо, тогда сделаем зло, — решил Риикрой. И он превратил свое тело в камень. После очередного удара нападавший взвыл от боли. Второй ударил Риикроя в пах и схватился за ногу. — Добро, зло — как все это относительно, как все это глупо, в конце концов. Эх, если бы люди были хоть бы вполовину так разумны, как я. Они бы не пили вина, не влюблялись, не хорохорились бы, наконец, друг перед другом, как два этих идиота».

— Может быть, хватит, господа? — вежливо спросил Риикрой. — Я, с вашего позволения, удалюсь. — И он скрылся за ближайшим деревом, где и исчез, дематериализовавшись.

Риикрой снова отыскал взглядом Аллеина. Тот теперь находился над часами на восточной стороне башни Университета.

— Эй, Аллеин, ты видел, как со мной расправились эти двое? — послал сообщение Риикрой.

— Видел. Ты был не похож на себя, Риикрой. Что случилось?

— Решил направить все свои силы на добро, — ответил Риикрой. — Видишь, что из этого вышло?

Аллеин рассмеялся и спросил:

— Ты все так же сам по себе?

— Все так же.

— Лети сюда. Здесь поспокойней. Поговорим, — сказал Аллеин, расправляя крылья.

Риикрой быстро перелетел на крышу Университета, материализовался и сел на парапет около часов. Аллеин также материализовался и стал невдалеке от Риикроя так, чтобы его не было видно с площади перед Университетом.

— Не хочешь, чтобы тебя видели люди? Почему? — спросил Риикрой.

— Это, наверное, привычка. Не люблю привлекать к себе внимание. Это, как правило, ничем хорошим не заканчивается. Люди так любят чудеса и имеют такое странное воображение, что любой факт моего появления воспринимается как некий важный знак. Его значение и толкование зависят от того, что в голове у человека, который меня видел. Так что я не хочу лишний раз появляться на людях.

— Так-то оно так, но ведь теперь совсем другая ситуация, можно и расслабиться, и позабавиться наконец.

— Ты в своем амплуа, Риикрой. Не путай меня с человеком. Я ведь ангел.

— Я тоже, — как ни в чем не бывало сказал Риикрой.

— Ты — бес. Ты — слуга Сатаны. Врага моего Господина.

— Ну и что. Но я ведь могу все то же, что можешь и ты. Захочу вот, и буду ангелом.

— Ты служишь Врагу! — с возмущением воскликнул Аллеин.

— Служил верой и правдой.

— Ты никогда не видел Творца и не слышал его голоса.

— Истинно так.

— Поэтому не причисляй себя к нашему племени, будь так любезен.

— Хорошо, не буду, если это так тебя раздражает и имеет такое значение. Я буду великодушен, потому что уже готов к исчезновению, Аллеин. Я знаю, что скоро исчезну.. — Аллеин уловил в голосе Риикроя искреннюю печаль. — Ах, если бы я умел получать хоть какое-нибудь удовольствие или переживать эмоции, как люди. Я бы предался всем этим удовольствиям сразу. Но мне ничего этого не дано. Какая жалость…

— Мне тоже… увы.

— Чем же мы отличаемся, по сути? Мы оба — лишь проводники чужой воли. Мы ничего значительного не можем предпринять без приказа, даже исчезнуть не можем. Поэтому предлагаю заключить мир до тех пор, пока наши Господа не вспомнят о нас.

Аллеин осторожно подошел к парапету и, глядя на раскинувшийся внизу город, сказал:

— Мы уже его заключили тогда в бункере. Что нам оставалось делать? Мы духи одного человека. И этот человек ни в чем почти нам не уступает. А может, он уже и не человек вовсе. Нет смысла бороться, когда непонятна цель и нет приказов.

Аллеин увидел, что через проходную на внутреннюю площадь восточного крыла Университета вошла группа студентов, это были юноши и девушки первокурсники. Буквально все они были влюблены, это Аллеин определил сразу.

«Сколько нерастраченной силы в их сердцах, и какие светлые головы у этих ребят, — подумал Аллеин. — Неужели и им не суждено жить?»

— Риикрой, а эти твои фокусы с зеркалом в театре, это твое собственное решение?

— Разумеется. Сейчас все решения мои собственные. Видишь ли, я не хочу, чтобы Наташа кому-нибудь говорила об Иване. Пусть до срока все останется тайной. Я чувствую, что так будет лучше…

Аллеин очень удивился сказанному, но ничего не спросил. Риикрой зевнул в кулак и самодовольно хмыкнул.

— Посмотри, как резвятся эти молодые люди. У каждого конец стоит, что твоя оглобля, и в головах сумбур. Да и девицы ничего, достойные бестии. Ишь, как хвостами крутят. Неужели тебе не хочется, чтобы их счастье продолжалось хоть немного подольше?

Аллеин пропустил это мимо ушей.

— А к решению стать актрисой не ты ли подтолкнул Наташу?

— Нет. — Риикрой, прищурившись, посмотрел на Аллеина. — Я думал, это твоя работа.

— Я к этому никак не причастен.

— Слушай, Аллеин, а зачем теперь нужны мы? Из всего сонма духов мы остались вдвоем, и события теперь развиваются без нашего участия. Ты, вообще говоря, зачем здесь?

— Я должен был охранять Ивана от тебя, чтобы ты не мешал ему исполнять волю Творца. А ты?

— А я должен был не дать тебе установить над Иваном власть! Кстати сказать, похоже, мы с тобой оба не справились, потому что наши Господа сами вмешивались в события.

Аллеин посмотрел на Риикроя и сказал:

— Думаю, ты прав. Мне вообще непонятно, зачем я сейчас нужен. Иван все равно делает свое дело, и ни я, ни ты не имеем над ним никакой власти. Сейчас он в бункере у Зильберта и занят только собственными проблемами. А наши Господа все молчат. И наша роль мне теперь совершенно непонятна. Ты понимаешь что-нибудь?

— Я понял, что я — жертва, а ты это понял? — Лицо Риикроя стало мрачным, как ночное небо. — Чем это все закончится, как ты думаешь, Аллеин?

— Думаю, что Иван выполнит обещанное, и тогда через три года наступит конец этому миру и нам тоже. Я это чувствую.

— И что мы будем делать все эти три года? — спросил Риикрой и стал на край парапета. Он смотрел вдаль, будто стараясь что-то разглядеть на ночном небе.

— Предлагаю находиться все это время рядом с Иваном. Ведь там решается и наша с тобой судьба.

— Разумно, — охотно согласился Риикрой. — Кто бы мог подумать, что Иван примирит нас, вечных врагов. А вечные ли мы враги, Аллеин?

— На время примирит, — поправил Аллеин, видимо, не поняв весь смысл сказанного.