Четыре месяца темноты - Павел Владимирович Волчик

в микрофон: «Jama-a-a-a-ica! Jama-a-a-a-ica!» – и принялся пританцовывать, да так уверенно, словно выступает уже много лет, его вдруг зауважали.

Взрослые думают, что у этого мальчика всегда хорошее настроение, и это почти правда.

Он защищает девочек и умиляется на хамелеонов и лемуров. Прошлым летом он с отцом ездил на Мадагаскар. Об этом Максим может говорить и думать чаще всего.

Парнишка, забывшись в потоке внутреннего восторга, не замечает, как поскуливает и напевает слова известной песни. Он пританцовывает и щёлкает по ступенькам каблуками, увлечённый музыкой, которая звучит у него в голове. Он не волнуется, что кто-то может услышать и увидеть его. Его руки держат невидимый микрофон, перед ним целый стадион, он спускается по загорающимся неоновыми огнями ступенькам…

– Двенадцать, двенадцать, двенадцать!

– Не кричи, ты мешаешь мне петь!

– Ты что, ничего не знаешь?

– Нет! А что я должен знать?

– Бежим со мной, скорей! Сегодня день волшебства.

Они пересекают лестничный пролёт и натыкаются на учителя биологии.

– Кирилл Петрович, скорее идёмте с нами! Мы ещё можем успеть.

Они увлекают его следом за собой. В рекреации тесно, все уже толпятся в ожидании чуда. Дети окружают молодого учителя и наперебой засыпают его вопросами. Кому-то нужно попить воды, кто-то хочет порисовать на доске, а кто-то – просто посидеть в классе. Кирилл Петрович отвечает односложно «да» или «нет» и пытается прорваться к дверям.

Вдруг дети объединяются, шепчутся и отправляют к Озерову своего посла. Это новенькая девочка с волосами как пружинки.

– Вы знаете, какое сегодня число?

– Двенадцатое декабря, – говорит Озеров, ожидая подвоха.

– Не просто двенадцатое декабря, – говорит она, сделав загадочное лицо, и продолжает шёпотом: – Сегодня волшебный день, который больше не повторится. Двенадцатое число двенадцатого месяца двенадцатого года.

Она вдруг широко открывает глаза и закрывает ладошками рот.

– Сколько-сколько?

Все начинают тесниться и смотрят на часы.

– Чего вы ждёте? – спрашивает Кирилл Петрович улыбаясь.

– Двенадцати часов двенадцати минут! Ох, осталась минута! Кирилл Петрович, вставайте, скорей вставайте с нами!

Дети стали образовывать круг. Люба развела в стороны руки. Слышался радостный смех и оживление, нетерпение оттого, что вот-вот будет 12.12.12 в двенадцать часов двенадцать минут.

– Что же случится?

– Чудо! Чудо! Единственный раз во вселенной!

Они увлекли его, схватив кто за руку, кто за рукав, и поставили в общий круг. Каждый из них был Озерову по пояс. Люба стояла рядом с ним, а её новая подруга напротив.

Внезапно в круг буквально втолкнули школьного психолога Агату Матвеевну, она смущённо поправила волосы, засмеялась и встала рядом с детьми. Землеройка заметила, что они с Кириллом Петровичем странно переглянулись.

– Тихо-тихо! – запела новенькая, вся дрожа от предвкушения и сжимая руки стоящих по обе стороны от неё ребят. – Нужно загадать желание ровно в двенадцать секунд! Кирилл Петрович, Агата Матвеевна, скорей, скорей! Придумывайте желание!

– Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать…

Все закрыли глаза.

И тут случилось чудо, длившееся всего мгновение.

Словно по цепи, по рукам передалось чувство, что всё, что ни случится впереди, – всё будет хорошо. И все, кто находился вокруг, стали в это мгновение одним живым существом.

Люба тайком приоткрыла глаза, пребывая в этой необыкновенной радости, и взглянула на лица детей. Все они как один стояли крепко зажмурившись, и девочка напротив старательно о чём-то просила, шевеля губами. Кирилл Петрович стоял ошеломлённый, смешно подняв брови домиком. Лицо Агаты Матвеевны было светлым, спокойным и красивым.

Словно будильник, пробуждающий от чудесного сна, зазвенел звонок. Видимо, он опаздывал от вселенского времени на пару минут.

С весёлым щебетом дети разбежались по классам.

Заканчивался четвёртый урок.

Кирилл Петрович маркером написал на доске цитату, повернулся к классу и, выдержав паузу, сказал:

– Как вам погодка за окном?

Дети издали недовольные звуки.

– Все мы соскучились по солнцу. Как раз сегодня мы с вами узнали об этой звезде, которая позволяет нам жить и согревает нас. Теперь скажите мне, что такое эруптивный протуберанец.

Веснушчатая девочка на первой парте подняла руку, и лес рук поднялся следом. Кирилл Петрович улыбнулся.

– Я понял, что вы запомнили. Не знаю, пригодится ли оно вам, но звучит впечатляюще. Проверяем домашнее задание.

Он прочитал цитату на доске:

«Если у кого-то нет солнца, он должен его создать».

– Это мысль Виктора Гюго, французского писателя. Как насчёт того, чтобы попробовать? Мы посвящаем этот урок солнцу. Вы должны ответить себе на вопрос, что может заменить его нам.

Люба вышла перед классом и улыбнулась, обнажив крупные зубы и скобки на них, что сделало её похожей на весёлого бобра. В классе раздались смех и улюлюканье. Но она, словно не замечая этого, открыла ладонь и показала оранжевый камень, весело блеснувший от света ламп:

– Мы с папой были в краю озёр и нашли этот камень. А потом вместе шлифовали его на станке. Он сказал: так плачут сосны. За многие годы они копят энергию солнца, а когда слёзы деревьев застывают – получается янтарь… Янтарь – это солнце, которое я придумала. Его свет хранится внутри камня.

Девочка поднесла прозрачный шарик к глазу:

– Когда смотришь сквозь него на мир, всё вокруг как будто заливают солнечные лучи!

– Ничего глупее не могла придумать? – послышался мальчишеский голос с задних рядов.

– Выйди и расскажи, что придумал сам! – рассердился Кирилл Петрович, но тот, кто сказал это, уже спрятался за спину соседа. Учитель кашлянул: – Спасибо, Люба. Следующий!

Максим Кукушкин поправил бабочку и, раздувая детские щёки, извлёк из кармана кожуру: