Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

– Будьте добры, – вполголоса проговорил Флоризель, – сохраняйте полную тишину и укройтесь в каком-нибудь темном углу.

Офицеры и старик-доктор так и поступили. В последующие десять минут в Рочестер-хаус ничего не было слышно, кроме крысиного писка и возни за дубовой панелью. Наконец тишину нарушил пронзительный скрип дверных петель, а затем послышались звуки осторожных шагов на лестнице, ведущей в кухню. Тот, кто поднимался наверх, после каждой ступени останавливался, словно прислушиваясь, и эти мгновения мертвой тишины, казавшиеся бесконечными, вселяли глубокое беспокойство. Доктор Ноэль, хоть и производил впечатление человека бывалого, не мог совладать с собой: он тяжело дышал, его зубы скрипели, он то и дело переминался с одной ноги на другую и хрустел суставами пальцев.

Наконец кто-то коснулся дверной ручки с противоположной стороны двери. Ручка начала поворачиваться, издавая едва различимый скрежет. И вновь повисла мучительная пауза. Брекенбери увидел, как принц бесшумно подобрался, словно готовясь к прыжку.

Дверь отворилась, на пол упала полоска света. Возникшая на пороге фигура неподвижно застыла. Это был рослый мужчина крепкого сложения, в руке у него поблескивал нож. Несмотря на полумрак, было видно, как поблескивают его зубы, потому что рот злодея был полуоткрыт, словно пасть охотничьей собаки, делающей стойку. Этот человек, очевидно, недавно оказался в воде – с его мокрого платья на пол падали крупные капли.

В следующее мгновение убийца переступил порог. Послышалось стремительное движение, сдавленный крик, короткая борьба, и прежде чем полковник Джеральдин успел прийти на помощь, принц уже держал обезоруженного злодея за горло, прижав его коленом к полу.

– Доктор Ноэль, – приказал он, – будьте добры, зажгите лампу!

Передав пленника Джеральдину и Брекенбери, принц пересек комнату и остановился спиной к камину. В свете постепенно разгоравшейся лампы офицеры заметили, что лицо принца приняло необычайно суровое выражение. Перед ними был не прежний беззаботный Флоризель, а разгневанный и грозный принц Богемский. Горделиво вскинув голову, он обратился к президенту Клуба самоубийц:

– Ну что ж, сэр, вы расставили вашу последнюю ловушку и сами угодили в нее! Скоро рассветет, и наступит ваше последнее утро. Вы только что переплыли Риджентс-канал – это ваше последнее плавание. Знайте же, что ваш старый сообщник доктор Ноэль не только не предал меня, а отдал мне вас для расправы. И могила, которую вы сегодня вырыли для меня, примет, по воле Господа, ваше бренное тело. Станьте на колени и молитесь, сэр, если только еще способны молиться, поскольку жить вам осталось недолго. Высшему судье надоели ваши бесконечные преступления!

Негодяй не ответил ни жестом, ни словом, но продолжал стоять, опустив голову и злобно уставившись в пол, словно боялся поднять взгляд на принца.

– Господа, – продолжал Флоризель самым будничным тоном, – этот человек долго ускользал от меня, но теперь, благодаря доктору Ноэлю, он окончательно в наших руках. Повествование о его злодеяниях заняло бы слишком много времени, которого у нас нет. Если бы в Риджентс-канале текла одна лишь кровь погубленных им жертв, то он вымок бы не меньше, чем сейчас. Даже в подобном деле я хочу сохранить достоинство. Но судите сами, джентльмены, речь идет, собственно, не о дуэли, а о казни, и предоставить преступнику выбор оружия было бы неуместной церемонией. Я не имею права рисковать своей жизнью в таком деле, – продолжал он, открывая футляр со шпагами. – Пуля летит на крыльях случая, и подчас самый скверный стрелок может победить искусного и отважного противника. Поэтому я решил остановить свой выбор на шпагах. Надеюсь, вы одобрите мое решение.

Как только Брекенбери и майор О'Рук, к которым обращался принц, выразили одобрение, он крикнул президенту:

– Живее, сэр! Выбирайте шпагу и не заставляйте меня ждать; я желаю покончить с вами раз и навсегда!

Впервые с тех пор, как его обезоружили и скрутили, президент поднял голову и заметно приободрился.

– Так это будет поединок? – воскликнул он, воодушевляясь. – Поединок между вами и мной?

– Да, я решил оказать вам эту честь, – сухо ответил принц.

– Ну что ж! – пожал плечами председатель. – Чего только не случается в честном поединке! Позволю себе сказать, что считаю поступок вашего высочества весьма благородным. На худой конец, если я и погибну, то от руки самого отважного джентльмена в Европе…

С этими словами президент, которого больше никто не удерживал, шагнул к столу и принялся тщательно выбирать шпагу. Он совершенно воспрянул духом и, по-видимому, был вполне уверен в победе. Офицеры при виде такой самоуверенности встревожились и принялись убеждать принца Флоризеля пересмотреть свое решение.

– Это всего лишь фарс, джентльмены, – ответил он, – и я обещаю, что не стану его затягивать.

– Умоляю вас, ваше высочество, будьте осмотрительны! – взмолился Джеральдин.

– Полковник, – сказал принц, – вы слышали, чтобы я когда-нибудь отрекся от долга чести? Я должен вам жизнь этого человека и заплачу мой долг сполна.

Президент наконец выбрал шпагу и жестом, не лишенным сурового достоинства, дал понять, что готов.

Принц взял первую попавшуюся шпагу.

– Полковник Джеральдин и доктор Ноэль, – сказал он, – будьте добры подождать меня здесь. Я не хочу, чтобы мои личные друзья были замешаны в дуэли. Майор О'Рук, вам, как человеку пожилому, с твердой репутацией, я поручаю быть секундантом этого господина. Лейтенант Рич, надеюсь, благосклонно обратит свое внимание на меня – молодому человеку полезно набираться опыта.

– Благодарю вас за эту честь! – поклонился Брекенбери.

– Прекрасно, – сказал принц Флоризель, – надеюсь, что буду иметь возможность отблагодарить вас впоследствии…

Принц вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице.

Оставшиеся распахнули окно и, высунувшись наружу, напрягли все чувства, чтобы ничего не упустить. Дождь прекратился; уже почти рассвело, в парке защебетали птицы. На мгновение на аллее, окаймленной цветущим кустарником, показались принц и его спутники и тотчас скрылись за поворотом. Больше ничего полковнику и доктору не было суждено увидеть. Место, избранное принцем для поединка, находилось, по-видимому, в самом дальнем углу парка, откуда не мог долететь даже звон скрещенных клинков.

– Он увел его к той самой могиле, – вздрогнув, проговорил доктор.

– Господь защитит правого! – пробормотал полковник, подняв глаза к небу.

Так, в полном молчании, они и ждали исхода поединка. Доктора била дрожь, а полковник обливался холодным потом. Прошло, должно быть, немало времени: небо заметно посветлело, птичьи голоса стали звонче. Наконец звук шагов заставил обоих вскочить, устремив взоры на дверь. В комнату вступили принц Флоризель и оба офицера. Господь защитил правого.