Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Он был во фраке, а не в мундире, так как подумывал после обеда отправиться в театр. Но громадный город был ему совершенно незнаком – из провинциального училища он поступил прямиком в военный колледж, а оттуда сразу же отбыл на Восток, – и поэтому он предполагал как следует осмотреть столицу. Взяв курс на запад, он зашагал по лондонским улицам, помахивая тростью. Вечер был теплый, хоть сумрачный; тучи, затянувшие небо, сулили дождь. Проплывавшие мимо лица, выхваченные светом уличных фонарей из мглы, действовали на воображение лейтенанта возбуждающе. Разглядывая фасады домов, он спрашивал себя, что может делаться за этими освещенными окнами, а вглядываясь в лица встречных, он задавался вопросом – скверные или благие мысли таят они в своей душе.

«Все говорят: война, – думал он, – но истинное поле величайшей битвы человечества находится именно здесь».

Постепенно ход его мыслей уклонился в сторону, и лейтенант Рич задался вопросом: как долго можно бродить по такому городу, как Лондон, и не наткнуться на какое-нибудь приключение?

«Всему свое время, – наконец решил он. – Я здесь чужой и, очевидно, похож на иностранца. Впрочем, не может быть, чтобы меня не втянуло течением, и произойти это должно весьма скоро».

Уже было довольно поздно, когда начался дождь. Стало зябко и еще более темно. Брекенбери остановился под деревом и тут же заметил неподалеку кебмена, подававшего ему знаки, что он свободен. Это было весьма кстати, и он тотчас махнул тростью в ответ и вскоре уже сидел в этой лондонской гондоле.

– Куда прикажете, сэр? – спросил кебмен.

– Куда угодно, – отвечал Брекенбери.

Коляска тут же помчала его сквозь дождь и вскоре очутилась в лабиринте средней руки особнячков. Каждый из них походил на другой, палисадники перед ними, тускло освещенные пустынные улицы и переулки, по которым летел кеб, так мало отличались, что вскоре он совершенно перестал ориентироваться. Сперва лейтенанту казалось, что кебмен потехи ради кружит по одним и тем же улицам, но во всей его фигуре было столько деловитой озабоченности, что он вскоре уверился, что это не так. У этого человека явно была цель, к которой он стремился, и Брекенбери не мог не подивиться ловкости, с какой он лавировал в лабиринте улиц, хоть и не понимал, куда он спешит. Он слышал рассказы о том, как иностранцы попадали в Лондоне в коварные ловушки различных негодяев. Уж не был ли этот кебмен членом какой-нибудь кровожадной шайки?

Не успел он это подумать, как экипаж круто свернул за угол и остановился у палисадника виллы, располагавшейся на длинной и просторной улице. Другой кебмен в эту минуту только что отъехал оттуда. Дом был ярко освещен, и Брекенбери увидел, как некий джентльмен входит в двери, встречаемый целой толпой ливрейных лакеев. Он подивился тому, что кебмен так решительно остановился перед домом, где, очевидно, происходил вечерний прием. Несомненно, это произошло случайно, поэтому он продолжал спокойно сидеть и курить, пока не открылось оконце для переговоров с кучером.

– Мы на месте, сэр! – возвестил кебмен.

– На месте? – удивился Брекенбери. – А что это за место?

– Но ведь вы приказали мне везти вас, куда мне угодно, сэр, – с усмешкой ответил кебмен, – вот мы и приехали.

Брекенбери поразил голос возницы, слишком выразительный и мягкий для человека его профессии; он припомнил быстроту, с какой его везли, и только теперь ему бросилось в глаза, что его экипаж был гораздо комфортабельнее обычных лондонских кебов.

– Объяснитесь, любезный, – сказал он. – Уж не решили ли вы бросить меня под дождем? Даже и не надейтесь, что у вас это получится!

– Воля ваша, конечно, – отвечал кебмен, – но я знаю наперед, на что вы решитесь, как только я вам все расскажу. В этом доме сейчас пышный прием. Не знаю, иностранец ли его хозяин, или у него нет в Лондоне добрых друзей, или же он просто большой оригинал, но только мне было приказано свезти сюда как можно больше джентльменов в вечернем платье, отдавая предпочтение офицерам. Вам надо просто войти туда и объявить, что вы приглашены мистером Моррисом.

– Это вы, что ли, мистер Моррис? – поинтересовался лейтенант.

– Ну нет, – отвечал кебмен. – Мистер Моррис – владелец этой виллы.

– Довольно оригинальный способ собирать гостей, – заметил Брекенбери, – но какой-нибудь чудак вполне мог позволить себе такую шутку, вовсе не желая никого оскорбить. Ну а если я откажусь от приглашения мистера Морриса, – продолжал он, – что тогда?

– Мне приказано доставить вас туда же, где я вас подобрал, – ответил кебмен, – и продолжать до полуночи привозить других гостей. Лица, не желающие воспользоваться его гостеприимством, говорит мистер Моррис, вовсе ему не нужны.

После этих слов лейтенант принял решение.

«Ну вот, – думал он, выходя из экипажа, – все-таки мне совсем недолго пришлось ждать приключения».

Как только он ступил на тротуар и полез в карман за бумажником, чтобы уплатить вознице, кебмен мигом развернул лошадей и умчался обратно с той же головокружительной скоростью. Брекенбери крикнул ему вслед, но кеб продолжал нестись, а его голос, очевидно, был услышан в особняке: двери снова распахнулись, бросив полосу света на цветник, и к лейтенанту бросился человек с открытым зонтом.

– Кебмену уже заплачено, сэр, – учтиво проговорил слуга и, держа над головой Брекенбери зонт, повел его к двери.

В прихожей лакеи приняли у него кто шляпу, кто трость, кто пальто, и, вручив ему гардеробный номерок, пригласили подняться по лестнице, увитой роскошными тропическими растениями, к дверям верхнего этажа. Там важного вида дворецкий спросил его имя и, провозгласив во всеуслышание: «Лейтенант Брекбенбери Рич!», ввел его в гостиную.

Стройный молодой человек с правильными чертами лица шагнул ему навстречу и радушно приветствовал. Сотни восковых свечей освещали комнату, в которой, как и на лестнице, стоял густой запах цветов. У стены располагался стол со всевозможными закусками. Множество лакеев разносили экзотические фрукты и шампанское. Лейтенант насчитал шестнадцать гостей. Это были исключительно мужчины, в большинстве своем молодые и весьма прилично одетые. Гости образовали две группы: одна толпилась вокруг рулетки, а другая сидела за карточным столом, где один из них метал банк.

«Кажется, – подумал Брекенбери, – я попал всего лишь в частный игорный дом, а кебмен – просто-напросто зазывала».

К этому своему заключению он пришел еще прежде, чем хозяин выпустил его руку. Но когда Брекенбери взглянул на него, мистер Моррис приятно поразил его. Его изящные манеры, предупредительность, любезность и смелость, буквально написанные на его открытом и благородном лице, никак не вязались с представлениями лейтенанта о содержателе игорного притона, а речь выдавала человека, заслуженно пользующегося почетом и занимающего высокое положение в обществе. Брекенбери невольно проникся расположением к нему, и хотя бранил себя за слабость, но не мог устоять перед обаянием личности этого джентльмена.