Одсун. Роман без границ - Алексей Николаевич Варламов

– Я и не жил, Катюха. А ты?

– Что я?

– Ты же смогла.

Некоторое время она молчала. Потом произнесла тусклым голосом:

– Меня не обнимал после тебя ни один мужчина.

Я посмотрел на нее недоверчиво и вспомнил Тверской бульвар:

– Ты что, все это время была одна?

– Сначала с Кимберли. Потом одна.

Только русского надо менять

Поразительно, но убитый журналист воскрес. Появился на пресс-конференции, посвященной собственному убийству. Что ни говори, вышло очень эффектно и абсолютно неожиданно. Увидев его живым и невредимым, офигели, по-моему, все. Покушение оказалось инсценировкой, а пролитая на камеру кровь была свиной. В сущности, на этом можно поставить точку. Тут ведь дело не в мусульманах и евреях, которые свинину не едят, а в бесах, попросивших, чтобы их поместили в свиней. Я же говорю, в головах у этих людей перемешалась жизнь и все формы ее подмены. Живут в бесконечном сериале, где некто написал сценарий, а целый народ – массовка, да еще весь мир в это дело втягивают. Когда-нибудь мозги у них полностью свихнутся и это кончится катастрофой на подвид чернобыльской. А пока что все подается как блистательная спецоперация СБУ, которая предотвратила российский теракт.

Смотрю канал NewsOne, слушаю речь Грицака на брифинге: он говорит долго, вяло, неубедительно, потом подсовывает зрителям невнятную видеозапись, похожую на дешевую постановку, и толкует про арест некоего господина Г., который был завербован ФСБ и собирался убить беглого российского журналиста, но был вовремя разоблачен доблестными украинскими контрразведчиками. Мне это все что-то напоминает. Что-то очень давнее, трусливое, мутное и такое же бесталанное. Потом вдруг понимаю – пресс-конференцию гэкачепистов в Москве в августе девяносто первого. Но самое примечательное, что Грицак приглашает ожившего мертвеца словами и интонацией Якубовича из «Поля чудес»: «Аркадий, в студию!»

Ну не могут они без нас. Ну никак! Без наших сериалов, патриотических фильмов, развлекательных программ и нашей попсы. И какой же это уровень – глава службы безопасности страны! Иное дело Аваков. Этот умен дьявольски. Но он, правда, и не украинец. И неизвестно, кому служит.

Ответная реакция международных союзов журналистов и западных дипломатов, как и следует ожидать, бурная и возмущенная. Еще бы! Плевок в физиономию всех плакальщиков. Правозащитные организации, диссиденты, либералы, оппозиционеры – все оказались в дураках.

– А если в следующий раз у вас кого-то действительно убьют, как мы будем вам верить и вас защищать?

Сказка Льва Толстого про мальчика-пастуха и волков. Украинцы неумело оправдываются. Говорят, что другого выхода раскрыть страшный заговор Кремля у них не было. «А вы что хотели, чтобы его действительно убили?» – орут они хором и обещают вот-вот предъявить настоящего заказчика. Это, конечно же, эфэсбэшник или гэрэушник не меньше полковника, который получил прямое указание от Путина. И при этом письменное. На тайном бланке Кремля. С печатью и отпечатками пальцев главного начальника. Иначе игра не стоит свеч. Да, любопытно, кого они на сей раз вытащат? Если в самом деле настоящего московского убийцу в погонах, да еще им удастся это доказать, причем не как англичанам в случае со Скрипалями хайли лайкли, а железно, так чтобы наши сквозь зубы, но были вынуждены признать, – тогда снимаю шляпу. Однако почему-то сомневаюсь. Уже бы предъявили, тянуть нельзя ни минуты, время работает против СБУ и заставляет подозревать, что они спешно что-то изготовляют, но у них не получается.

Судя по всему, опять лажанулись. Но случившееся доказывает две вещи. Первое: Украина действительно частично независимая, самостоятельная страна и в некоторых вопросах ни под каким внешним управлением не находится, делая при этом вещи абсурдные донельзя. И второе, отсюда вытекающее: без внешнего управления она окончательно сгинет. Будет ли западное эффективнее нашего, побачимо. Пусть теперь гансы с ляхами…

Но как же парню повезло! В сущности, его могли убить свои же, когда поняли, что что-то пошло не так. Как пить дать сидели у Грицака гетманы-вертухаи, жрали ханьку и до последнего решали, что с кацапом делать. А он, мятежный, лежал в луже поросячьей крови и о чем, интересно, думал? Но точно понимал, что выхода у него нет. Не ляжешь – пристрелим и сотворим из тебя сакральную жертву путинского режима, а так даем шанс. Может, и уцелеешь. Если гарно лежать, хлопец, будешь.

И театральщина взяла верх. Новость о воскресшем была продана лучше, чем если бы его просто укокошили. Только чего добились-то? Опять показали всему миру тупость и страсть к провокациям? Как же трудно быть украинским патриотом, если ты не сволочь и не дурак. А впрочем, русским – легче ли?

– И вот теперь, Одиссейка, чемпионат мира у нас не отнимут точно! – говорю я греку и демонстративно расплачиваюсь за пиво, чего обыкновенно никогда не делал. – Да, верю, что хотели отнять, что уже все было готово и Англия могла перекупить, отодвинули бы на месяц или отложили на год, зато какая мощная кампания, но! – клиент перестарался. И свои действия с кураторами не согласовал. А посему будет наказан. Так что с сегодняшнего дня чемпионат мира по футболу две тыщи восемнадцатого года – полностью и окончательно российский. Че тэ дэ – что и требовалось доказать, как учила меня в школе прекрасная математичка с острова Сахалин Елена Викторовна Хренова.

– Я рад, – улыбается Улисс; у него белые, крепкие зубы – не искусственные, свои. – У вас так у вас.

Подлинно греческое отношение. Выручка не пострадает, и он сможет без ущерба принять следующую фуру. А я думаю про убиенного писателя. Тилькы москаля потрибно миняты. Вот для чего меня было решено впустить.

аlyona alyona

К вечеру ветер стих, стало теплее, на улицы высыпал добрый народ, дневные уродства скрылись, и вся западенская немочь ушла, забилась в щели, где ее накачивали ненавистью и водкой. Я смотрел по сторонам, город как город, вернее, не так – чудесный, прекрасный город, и можно было подумать, что мне снова двадцать один, а ей семнадцать и впереди еще одна жизнь, а все прочее – мелочь, ерунда. Просто выброшенные на помойку годы – случайно, бездарно, нелепо – у нее в Америке, у меня в России. И мне было плевать на все, чем забивал я себе голову это время: на политику, на Майдан, конспирологию; и ей тоже было на это плевать, потому что политика – дерьмо, а личное важнее государственного. Я понимал, что не хочу с Катей расставаться, и чувствовал, догадывался, мозжечком ощущал, что и она не хочет этого тоже. Может