Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он знал Смерть лично, как и Авен. И это не было метафорой, как бы ему этого ни хотелось.
— Почему ты, как все нормальные люди, просто не запишешь кружочек[1] в телеграмм[2]? Зачем вся эта средневековая муть с личными встречами?
— Во-первых — она не человек, а во-вторых — её любимая эпоха — балы, прислуга, тайные встречи.
Этран стоял в дверях. Шерстяное пальто расстегнуто, на шее болтался серый шарф. Авен просияла. Миасс же посчитал, что виной тому два стаканчика кофе в руках Этрана.
— Антисанитария, чума, и публичные казни. — повторила когда-то сказанные Этраном слова Авен, деловито усаживаясь на стол. Этран улыбнулся. Это происходило так же редко, как и солнечные деньки в Санкт-Петербурге.
— Старуха. — фыркнул Миасс, обиженно следя за тем, как Этран отдаёт Авен кофе. — А мне почему не взял?
Его вопрос остался без ответа. Миасс с подозрением следил за тем, как его друг всматривался в лицо Авен, пока та, прикрыв глаза, отпивала из стакана.
— Думаю, ты захочешь рассказать нам ещё что-нибудь.
Авен открывает глаза. Блестящие, черные, присущие всем Бесам.
— И что же ты хочешь услышать?
Миасс знал, чего хочет Этран: вернуть былое могущество, потерянное в Райрисе среди пепла и костей. Но Этран почему-то спросил о другом, словно хотел растянуть время:
— Расскажи о похитителях двухглавых змей.
Авен выхватила второй бумажный стаканчик. Пусть Этран Муониэльвен тоже был участником тех событий (хоть и косвенно), Авен сразу же сдалась и начала свой рассказ. Миасс рухнул на стул, устало крутя золотые кольца на пальцах.
— Тогда люди, звавшие себя Смертниками, решили отправиться на поиск единственного оружия, что должно было гарантировать их успех в дальнейших кровавых событиях. Тогда они стали похитителями двухглавых змей…
[1] Формат видеосообщения.
[2] Мессенджер
О создании и персонажах
Историю Смертников должна была стать одиночным ответвлением дилогии о Катерине и Константине (Новые Боги), но в скором времени, развивая мир Змеиного Королевства, я поняла, что теперь мне придется поступить с точностью наоборот. Цикл о Двуглавых змеях очень скоро разросся до четырех рукописей, что во время написания первой книги пугало до чертиков. Меня вообще страшно нервировал объем текста, только возраставший с каждой правкой.
Бранные присказки, которыми так ловко (ну или почти) разбрасывается Катунь, были нагло украдены автором у его бабушки, которая до сих пор усиленно метит в соавторы.
Изначально нецензурная лексика не предполагалась, но когда я решилась затронуть такие темы, как насилие и предвзятое отношение к ЛГБТ персонам, то терять было уже нечего. Рейтинг 18+ уже висел над головой, развязывая мне руки. Но я так и не решилась использовать ругательства в диалогах, посчитав это лишним.
Из-за обилия персонажей и моего педантичного желания слепить что-то нормальное из идеи «Есть кучка чуваков, которые идут черт знает куда и бог знает зачем, да еще чтобы побольше стекла было» мне пришлось писать множество планов, планов для планов и планировать планы для планов. Это затягивалось так надолго, что я уже отчаивалась переводить бумагу и садилась за написание главы. Когда же я в очередной забывала, как выглядят действующие лица, то вновь вооружалась ручкой и продолжала изводить листки, расписывая биографии вплоть до бабушек и дедушек.
Все персонажи моих книг сначала были зарисовками, которые со временем приобретали всё больше черт и деталей. Я вешала их изображения над столом, убирала в прозрачный чехол телефона.
Однажды я сидела в ресторане итальянской кухни и когда к нашему столику подошел официант, то я едва не убежала прочь. Высокий и худощавый, рыжие кудрявые волосы, забранные в хвост на затылке, высокая переносица с небольшой горбинкой, россыпь веснушек и ямочки, когда он улыбался. Он выглядел в точности как Стивер Ландау, которого я представляла. Нет, даже лучше. Он был более чем живым воплощением моего воображения. Мне стыдно за то, как я его разглядывала. Он очень смущался.
Если однажды в автобусе вы встретите странного вида даму, которая будет прожигать в вас дыру с безумной улыбкой — лучше бегите. Если этой незнакомкой окажусь не я, то у вас могут возникнуть проблемы.
Я часто плакала, пока писала. Рыдала взахлеб, из-за чего почти не видела монитор и делала кучу опечаток, которые исправляла гораздо позднее. Это вызывало бурю негодования у всех, кто следил за процессом, но я ничего не могла с собой поделать.
Названия стран и городов были придуманы двумя способами: разработкой анаграмм реальных названий или же подбором очень похожих слов, отсылающих к реальным местам.
Имена персонажей — названия рек. Так я избавила свою скудную фантазию от дилеммы: «какие у нас ещё есть имена кроме Иванов?». Зачастую имена персонажей выбирались из заранее составленного мной списка. В этом мне помогал друг, кропотливо подбирая лучший вариант к характеристике персонажа, которую я ему предоставляла.
Моя писательская деятельность тщательно была скрыта от окружающих на протяжении трех лет. О моём странном увлечении знало от силы три человека. Долгое время мне было стыдно за то, чем я занимаюсь. Потом стало проще, но гордо звать себя «писателем» язык не поворачивается до сих пор.
За время написания Похитителей произошло очень много судьбоносных событий: я получила диплом о среднем образовании и поступила на высшее, начала работать, переехала в новый дом. Неспокойная обстановка на границе, вторая работа по ночам и удивительные знакомства, что помогли мне не слететь с катушек окончательно. Смертники стали свидетелями моих взлётов и падений и помоглиподниматься с коленвсякий раз, когда безмерно хотелось опустить руки.
Во время написания Черного Озера я сталкивалась с разными этапами преодоления сложностей. Сутками не выходила из-за стола, просыпалась ночами и досиживала за монитором до утра. Иногда я не писала неделями. В такие моменты я занималась разработкой персонажей и их сюжетной аркой. Сейчас я могу смело выделить пару моментов, которые я вынесла из писательства за эти года:
Желание поскорее описать какие-либо сцены, пропуская моменты, которые к ним подводят — это нормально.
Редактировать и переписывать одни и те же главы по семь раз — это не признак бездарности. Это стремление к лучшему.
Критика — это не страшно.
Самая сложная часть работы — это не логическое построение сюжета и создание мироустройства. Самое трудное, это когда в своей голове ты
