Черное озеро (СИ) - К. Разумовская

В смысле молится? Кому ещё в голову могла прийти такая глупая идея?

Миасс неторопливо расправляет лацканы пиджака, разглядывает черные когти. Блестящие и острые.

— Ты хочешь заключить сделку?

— Нет.

Бесы переглядываются. Несмотря на то, что Этран выглядит как человек, Миасс выдаёт более знакомую мне эмоцию — удивление. Брови его взмывают вверх, губы растягиваются в глумливой улыбке.

— Тогда зачем ты здесь?

Действительно, зачем, Инесса?

— Нам нужно узнать есть ли в Чернограде то, что поможет Разумовскому свернуть власть. — говорю честно. И с каждым произнесенным словом я укрепляюсь в мысли о том, что всё происходящие — полный бред.

Бесы переглядываются. Будто не просто понимают, о чем идёт речь, но и ждали чего-то подобного. Этран мотает головой, потирая пальцами виски. Миасс, кажется, слышит то же, что и Этран, но его это не беспокоит. Широко улыбаясь, бес говорит едва слышно:

— Брат с запада, запертый в горе, сестра на Севере, поющая снежным ветрам, брат с юга, во дворце на берегах, что обкусал когда-то сам, третий теплится под его боком, с чужой короной набекрень, сестра, изгнанная с востока. В тумане ждут. Прикованные цепью, они на век застыли в башне.

Этран тяжело вздыхает и подхватывает речь Миасса, всё так же держась за голову.

— Реки крови, сизый дым кострищ погребальных.

Чудовища с людской личиной.

Привычный мир треснет, словно хрустальный,

А Старые и Новые Боги тому станут причиной.

Я ничего не понимаю. Вообще. Как эти потусторонние твари вообще должны были мне помочь?

Этран отшатывается, ищет свободной рукой опору, но не находит. Его глаза темнеют и тут же становятся обычными. Золотисто-карими.

— А он всё не унимается, да? — ехидно подмечает Миасс. Этран качает головой.

О ком они? Что если с ними говорит кто-то из тех Богов, о которых рассказывала Идэр?

— Ты хотела спросить что-то ещё. — требовательный тон Этрана заставляет меня поежиться. Они мысли читают?

— Как я сюда попала? — слова царапают горло.

Вот он — мой истинный мотив. Я так устала. Просто хочу вернуться домой.

Миасс хлопает в ладоши. Бледные губы растягиваются в широкой улыбке, и я подмечаю длинные острые клыки. Такими только глотки перегрызать.

— Через шкаф, конечно!

От его воодушевления меня тошнит. Клоун в гуталине.

Миасс смеется, качая головой.

— Ты молилась, я пришел и забрал тебя.

Хочу закричать, сказать всё, что я о нём думаю, но в голову не приходит ничего, кроме одной мысли. Той, что я отталкивала, пытаясь придать моему нахождению здесь хоть какой-то смысл.

— И ты можешь отправить меня обратно?

Бесы переглядываются. Их молчание затягивается так надолго, что я уже сомневаюсь, задала ли я вопрос вслух.

— Как бы тебе сказать…помягче. — вкрадчиво тянет Миасс, но его тут же нетерпеливо перебивает Этран:

— Ты заняла очень интересную позицию на доске. Партия будет доиграна до конца.

Горло сдавливает. К глазам подкатывают слёзы. Ногти впиваются в ладони, пальцы сводит от напряжения. Меня трясет.

— Партия? Как в шахматах?

По щекам катятся слёзы, а я никак не могу это остановить. Какая же жалкая. Миасс поднимается и протягивает мне руку. Не спешу принимать помощь. Этран поднимает меня, схватив за рубашку на плечах, разворачивает лицом к себе и, наклонившись совсем близко, чеканит каждое слово, пытаясь вбить их в мою голову:

— Когда кости будут съедены, правители объединятся под началом Бога, оставленного без благословения. Реки окрасятся кровью, дети вырежут свои семьи, из пепелищ выйдут новые чудовища. Двухглавые змеи, пожирающие друг друга веками, в золоте и шелках, ждут, когда кто-то поведёт их на верную гибель. Молния ударит дважды, всё начнется с этого и тогда отступать будет уже некуда. Головы будут лететь с плеч, безумие поразит царство, а два щенка будут грызть кости своих предков, пока один из них не одержит победу. Костяные послушницы бросят забирать души и не упокоенные споют свою последнюю песню на истлевших останках, когда ноги проклятых Богов отравят своим присутствием землю.

— А что…что делать мне? — заикаюсь, дрожа всем телом. Этран усмехается, наклоняется так близко, что наши носы соприкасаются. От Беса пахнет сырой землей и дождём. Почему-то мне кажется, что именно такой воздух на кладбищах. Холодные пальцы Этрана цепляются за мокрую ткань, когда он упирается ладонями мне в ключицы.

— Плыви. Иначе мужчина, что так отчаянно молится о твоём здравии на берегу, окончательно сведёт меня с ума.

***

Пока Катунь и Стивер волокли меня по берегу, Амур стоял поодаль и увлеченно беседовал с Сиярой. Гончие вились вокруг них, виляя хвостами. Я пыталась идти сама, но ноги словно отказали. Свесив голову, я всё никак не могла перестать крутить одни и те же мысли по кругу.

Они зовут себя Бесами — промежуточным этапом между Старыми и Новыми Богами. Непризнанные и изгнанные, они затерялись среди болот и горных озер, веками ожидая страждущих и вероотступников. Сегодня бесы откликнулись на мои молитвы.

Самым же страшным открытием для меня оказалась вовсе не безрассудность попытки умереть в ледяных водах Черного Озера, а поразительная схожесть между потусторонними существами и людьми. Если мы столь похожи, значит ли это что Боги человечны? Или же в каждом человеке живет чудовище?

***

Промокшая до нитки. Униженная и оскорбленная своими способностями пловца, сижу на печи ведьмы, выводя буквы углем. Сияра готовит что-то в котелке над огнем, то и дело пересекая комнату до шкафа с склянками и обратно. Стивер и Катунь ушли на охоту, чтобы хоть как-то отплатить ведьме за помощь.

«Он чертов психопат» — записываю в блокнот под пристальным взглядом Разумовского, стоящего поблизости, словно злой надзиратель.

Не соврала ни разу. Амур — убийца, лжец и полный моральный урод. Он не ценит никого кроме себя.

В голове эхом звучит его голос: «Ты не такая как мы, ты замечательная, но какой от этого толк, если я даже похоронить тебя не смогу?»

Даже тогда ему было плевать — умру я или нет. Его беспокоило лишь то, что под рукой нет лопаты выкопать для меня могилу. Это смешно, потому что моя яма уже вырыта и просто ждёт своего часа. Партия будет доиграна до конца.

Глава 13. Амур. Разделяй и властвуй.

За сотню косых саженей, когда лес только начал редеть перед нами, я увидел его. Огонь. Он, рыжими всполохами пожирал яблони и дровник в самом углу двора Маркова. Бегу к дому чучельника, придерживая склянки со снадобьями, что мне отдала Ведьма. Катунь тащит Инессу на спине, та вяло указывает рукой на сноп искр и дыма, поднимающегося в небо. Стивер остаётся где-то