Иллюзия вины - Ник Найт

— Джонатан, — позвал я, — уведите его.

Глава спецназа в сопровождении своих людей обступили Виктора Хауэра, грубо подняли на ноги и повели в фургон группы быстрого реагирования. Закованного в наручники гиганта провели в опасной близости от меня и я успел поймать его мимолетный смиренный взгляд на себе. Я разглядел его глаза. Они были карие.

Во внезапном приступе ярости я громко выругался и со всей силы пнул железный стул, который с грохотом повалился на асфальт.

— Да, у меня примерно те же чувства, — произнес Кевин, провожая взглядом Виктора Хауэра с эскортом.

— Я этого ублюдка придушу! — тяжело прихрамывая, я направился к дальнему углу улицы, где стоял недавно припаркованный черный джип моего отца с открытым светящимся багажником.

— Кого? — крикнул вдогонку Кевин.

— Стивена Мартинеза.

Находясь в паре метров от раскрытого багажника, Роберт вел беседу в реальном времени по видеосвязи со своим коллегой — заместителем директора Лос-Анджелесского управления ФБР. Пухловатый силуэт Стивена Мартинеза, сидящего за столом, был растянут на большом мониторе, торчащем из багажника. Ему было около пятидесяти пяти лет, но загорелый цвет лица и явно выкрашенные в черный цвет волосы омолаживали его лет на десять. Заместитель директора нервно теребил в руках свой смартфон, а его лицо выражало нескрываемое беспокойство.

— …пока не знаем точно, но есть шанс, что среди невинных гражданских жертв нет, — рассказывал Роберт, — но Стив, это какое-то…

Я повернул большой экран со встроенной камерой в свою сторону.

— Знаете, если бы ваша гнусная рожа была сейчас здесь, а не на экране, — я смотрел прямо в камеру, чтобы на том конце Стивен Мартинез точно видел мой взгляд, — я бы вцепился вот этими руками, — я продемонстрировал свои окровавленные руки, — в ваше горло и душил бы до тех пор, пока не убедился бы, что вы перестали дышать навсегда.

— Агент Стиллер, я прекрасно понимаю ваше беспоко… — начал Мартинез.

— Понимаете?! Да ни хера вы не понимаете! Из-за вас мне пришлось дважды рисковать своей жизнью! Из-за вас все наше управление оставалось в полном неведении! Мы же вслепую работали, не имея ни малейшего понятия о том, что двигало Хауэром! Не смейте мне говорить, что вы что-то понимаете, вы только свой жирный зад в кресле можете протирать!

— Нейтан, успокойся! — рявкнул на меня стоящий рядом отец.

— Все в порядке, Роберт, — спокойно ответил Мартинез, — у агента Стиллера есть полное право злиться на меня.

— Злиться?! Да вас линчевать за такое надо! Объясните мне какого хера вы даже простого намека нам не дали о том, что Хауэр не имел никакого отношения к серийным убийствам и всего лишь превратился в грязного федерала?! Чем, черт возьми, вы руководствовались, проявляя такую безалаберность?!

— Я и хочу вам объяснить, вы просто не даете мне шанса. Если позволите, агент Стиллер… я… должен признать, что я даже надеялся, что вы не поймаете Виктора Хауэра и он спокойно завершит то, что начал… без жертв. Агент Стиллер, вы не видите дальше своего носа. Попробуйте посмотреть на картину в целом. Да, Виктор Хауэр превратился в преступника, да, он грубейше нарушил закон, связавшись с террористами и попытавшись заработать таким образом много легких денег… но Виктор Хауэр за свою карьеру пересажал столько преступников, сколько ни один из сотрудников нашего управления не посадит за всю жизнь. Вы понимаете, о чем я? Виктор был лучшим агентом. А теперь, когда он сам превратился в такого же преступника, то все те, кого он посадил, получат шанс безнаказанно выйти на волю… просто потому что тот, благодаря кому они сидят, теперь не будет считаться компетентным в своей работе… более того, он сам теперь связан с террористами. Все обвинения разваляться в один миг, на нас набросится жалящий рой адвокатов, которые в два счета докажут, что как минимум половина из тех, кого посадил Хауэр, ни в чем неповинные пушистые создания.

Я лишь учащенно дышал, сверля взглядом изображение Мартинеза и, пытаясь совладать с бурлящей внутри меня ненавистью, с трудом переваривал все услышанное.

— Я правда надеялся, что вы его не поймаете, — Мартинез виновато опустил голову, — я с самого начала подозревал, что Виктор просто хотел со всем этим завязать и потому я тайно приставил Горэма следить за ним. Но потом Горэма кто-то убил, Виктор скрылся… и все полетело к чертям.

— Но вы же… вы же обо всем знали… и при этом вы даже не попытались хоть как-то нам помочь!

— Агент Стиллер, давайте будем честны, даже если бы я вам обо всем рассказал, вы что, перестали бы охотиться на Виктора? Это моральная дилемма, агент Стиллер, и смысл ее в том, что по закону мы обязаны наказать преступника, но вот только сделав это, мы практически собственноручно выпускаем на свободу сотню других осужденных. И что прикажете делать в таком случае? Иногда лучше закрыть глаза и пустить все на самотек. Я пытался осторожно намекнуть Роберту о том, что знал. Я думаю, Роберт понимал, почему я так себя веду…

— Это правда? — я посмотрел на отца. — Ты знал?

— Нейтан, я сказал тебе, что я догадывался о сути проблемы, — ответил Роберт, — но я не мог знать всей правды. В любом случае, что это меняет? Каждый из нас делал то, что должен был.

— Вот значит, как ты заговорил? Каждый делал то, что должен был? Это не тебе, черт возьми, отрубили несколько пальцев в музее Гугенхайма! Это не тебе пришлось пристрелить отца и мать ребенка, у которого сегодня день рождения! Не смей рассказывать мне про то, что ты там должен был! Мы половину своего времени угробили, гоняясь за тем, кто не имеет ни малейшего отношения к серийным убийствам! И все из-за вашей херовой моральной дилеммы!

— Агент Стиллер, — заговорил Мартинез, — если вас это хоть немного утешит, то с завтрашнего дня я ухожу в отставку.

— В отставку? Лучше кастрируй себя! — громко огрызнулся я. — Простите, уважаемые господа, но мне еще следует сделать то, что я должен — раскрыть дело о серийном убийце. И на этот раз без моральных дилемм, — я развернулся и похромал прочь от двух заместителей директора.

— Нейтан! — громко окликнул меня отец и следом догнал. — Я догадываюсь, что ты собираешься сделать, не смей, Нейтан, ты погубишь себя. Отдай мне свой пистолет и иди домой.

— Пистолет? Домой? Ты что, отстраняешь меня?

— Если ты собрался совершить глупость, то да. Отдай мне свой пистолет, — Роберт настойчиво протянул руку.

В течение нескольких мгновений я сверлил взглядом своего отца и начальника в одной лице, а затем вытянул пистолет и швырнул Роберту под ноги.

— Он не мой, мой где-то в клубе валяется, — сказал я и похромал прочь от окрестностей «Дикости».

Часть 6

Данный богом

Пятница, первые минуты 21 октября

Чужими глазами

Затаившийся дождь дождался самого неподходящего момента и пафосно вернулся в эту последнюю для него самую темную ночь. Под аккомпанемент грома мощный поток воды хлынул с черного неба и вмиг залил все дороги города. И с приходом дождя словно упала последняя капля надежды. Теперь у него не оставалось никаких сомнений.

Он сидел за рулем своего черного как ночь джипа и вслушивался в омерзительный стук капель по железной крыше. Внутри него бурлила неистовая ярость, его глаза словно кровью наливались от неудержимой злости. Все было не так. Все совсем не так. Не должно было все так обернуться, все это совершенно неправильно. Как он мог допустить такую оплошность, совершить такую глупую ошибку? Он же не первый день этим занимается и даже не первый год. Он, можно сказать, посвятил всю свою жизнь этому мерзкому занятию, он всегда хотел как лучше. Но в один миг все изменилось и причиной тому было его секундное замешательство, явившееся следствием сильного эмоционального стресса. Он на мгновение потерял бдительность и допустил ошибку. И как результат, теперь он здесь, совсем один.

Дэвид Аркетт попытался прогнать из головы мысли, пропитанные злостью и полным отчаянием, и посмотрел вперед через лобовое стекло на бушующие черные волны залива Флушинг. Его машина находилась на самой окраине города, на самом берегу полузаброшенного порта. Беснующиеся волны сливались с дождем и бились о бетонные плиты причала, изредка выплескивая небольшое количество воды на решетку радиатора джипа. Вдалеке сверкала молния, периодически освещая почти невидимый черный силуэт машины. Это было идеальное место. Заброшенное, забытое, тихое. Никто бы не смог его здесь найти, никто бы и не стал здесь искать.

Он всматривался в непроглядную стену ливня и никак не мог выбросить из головы унылые мысли. Он ни на секунду не прекращал корить себя за такую оплошность и в последний раз вспоминал о своей жене, о своей дочери, о маленьком внуке… о напарнике. Что с ними будет, когда они увидят его таким? Если они вообще его увидят. Не так он представлял свой конец. После всего, что он сделал за свою жизнь, он надеялся уйти на заслуженный отдых, на тихую и спокойную пенсию.