Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

ответного письма не прошли мимо упрека «Земли и воли» относительно недостаточного внимания к рекомендуемой народниками-бунтарями «пропаганде фактами» и в этой связи затронули вопрос об отношении к стачкам. «При слабости еще организации, при недостатке энергичных боевых сил, – заявляли авторы письма, – наша деятельность в массе будет носить на себе характер пропаганды и мирной агитации в среде рабочего и крестьянского люда. Но этим мы вовсе не хотим сказать, что более или менее открытая борьба, как активное участие и агитация во время стачек, исключается пока из нашей программы действий. Напротив, мы должны пользоваться всеми удобными моментами, всеми случаями, где бы только открыто проявлять свою силу как единичную, так и массовую».

Такой случай представился вскоре после оформления и открытого выступления «Северного союза». Непрекращавшиеся брожение и недовольство на Новой бумагопрядильне привели в середине января 1879 г. к новой забастовке, которую начали ткачи, а вскоре подхватили и прядильщики. Забастовщики требовали отмены распоряжения об увольнении 44 рабочих, в которых фабричная администрация видела бунтовщиков, сокращения рабочего дня на 2,5 часа (с 14 до 11,5), увеличения заработной платы, упразднения некоторых штрафов и т.д. Под влиянием стачки на Новой бумагопрядильне и откликаясь на прямой призыв активных рабочих-стачечников этой фабрики, остановилась и другая текстильная фабрика – Шау.

Предварительные подготовка и агитация сыграли роль в возникновении забастовки на самой Новой бумагопрядильне[1200]. В этой подготовке и агитации, а затем в руководстве начавшейся стачкой видную роль сыграл примыкавший к «Северному союзу» и связанный с землевольцами П.А. Моисеенко[1201]. Другими непосредственными руководителями стачки из рабочих были Лука Иванов (Абраменков), Яков Коняев, Герасим Иванов и др. В воспоминаниях Плеханова и Моисеенко[1202], в автобиографической записке Ширяева имеются прямые указания на участие «Северного союза», в частности Халтурина, в проведении стачки, в помощи стачечникам. В конце января «Северный союз» через «Петербургскую вольную типографию» издал воззвание к столичным рабочим, в котором рассказал о стачке на фабрике Шау (здесь все рабочие были уволены), о многочисленных арестах среди рабочих, о разгоне и диком избиении на улице рабочих с Новой бумагопрядильни, направлявшихся для заявления требований к градоначальнику Зурову, и т.д. «Северный Союз» призывал к организации денежных сборов, к продолжению борьбы, обещая рабочим поддерживать их «до последней крайности». Материал о стачке был опубликован в печатном органе землевольцев Плехановым, который вместе с Александром Михайловым участвовал и на этот раз в проведении забастовки. В корреспонденциях «Земли и воли» обращают на себя внимание сведения об откликах, которые вызвала на ряде других предприятий столицы забастовка рабочих двух текстильных предприятий. Эти данные подтверждаются и официальными документами, отразившими в известной мере движение солидарности, поднявшееся в начале 1879 г. среди петербургских рабочих, – движение, которое, как мы только что видели, «Северный союз» стремился усилить и развить.

Основатели «Северного союза» рассматривали свою организацию как базу для создания всероссийской рабочей организации. Программа возлагала на комитет «Союза» сношения с представителями провинциальных кружков и фракций рабочих России, принявших программу «Северного союза». С планами распространения работы за пределы Петербурга была, надо думать, связана поездка Халтурина в Сормово, выше уже отмеченная. Определенные шаги к созданию отделения «Северного союза» делались и в Москве. Однако руководство этой работой было поручено человеку, оказавшемуся предателем-провокатором. Это был Николай Рейнштейн, слесарь железнодорожных мастерских в Петербурге, затем в Москве, близкий знакомый Обнорского. Через Рейнштейна политическая полиция была в курсе многих дел как самого «Северного союза», так и революционного подполья вообще. Рейнштейн (вместе с работавшей с ним для полиции женой его, Т. Рейнштейн) не только провалил осуществление московских планов организаторов «Северного союза», но нанес тяжелый удар его работе в целом. Вследствие главным образом его предательства был арестован в конце января 1879 г. Виктор Обнорский и рушились планы оборудования собственной типографии «Северного союза» и издания его печатного органа, над реализацией которых много трудился Обнорский, специально для этого ездивший за границу во второй половине 1878 г. (незадолго до окончательного оформления «Союза» и принятия его программы)[1203].

С «Северным союзом» связаны первые организованные сношения между русскими и польскими рабочими. Программа «Северного союза» была доставлена в Варшаву и неоднократно читалась, как устанавливают прокурорские «Материалы для истории революционного движения в Царстве Польском», на сходках рабочих и интеллигентской молодежи. По сообщению Плеханова, варшавские рабочие приветствовали петербургскую организацию адресом, в котором указывали, что пролетариат должен быть выше национальной вражды. Отвечая им в том же духе, «Северный союз» выражал надежду на скорую победу над общими врагами и заявлял, что не отделяет своего дела от дела рабочих всего мира[1204].

Замыслы и планы при образовании «Северного союза» были очень широки. Организаторы, как видно из программы, мечтали о том, что он станет «великим союзом». Между тем внешние трудности и препятствия, с одной стороны, и особенности хода самого революционного движения, с другой стороны, подрывали развитие деятельности «Союза». В то время когда Обнорский, Халтурин и их ближайшие товарищи прилагали усилия к тому, чтобы вызвать к жизни и прочно поставить революционно-социалистическую организацию рабочих в Петербурге и в других местах, среди революционной народнической интеллигенции, а в значительной мере и среди части революционно настроенных рабочих стали все более усиливаться террористические веяния. Мысль о необходимости борьбы за политическую свободу, постепенно завоевывавшая признание, уже весной 1879 г. послужила основанием для сплочения целой фракции внутри народнической «Земли и воли», а через 8 – 9 месяцев получила формальное право гражданства в программе вновь возникшей партии «Народная воля». Однако последняя добивалась осуществления своей ближайшей задачи (совершения «политического переворота с целью передачи власти народу») не на путях массовой организационной и агитационно-пропагандистской работы, но в основном на путях заговора и террора, несовместимых в действительности с интересами роста и развития массового движения. Виднейший руководитель «Союза» Халтурин, вначале высказывавшийся против террора, находя, что он мешает организации и политическому воспитанию рабочих, сам, как уже упоминалось выше, в дальнейшем стал в ряды активных террористов.

«Северный союз русских рабочих», таким образом, довольно скоро после своего оформления начинает вступать в полосу известного кризиса. Но он еще действовал так или иначе около года и даже успел сделать попытку к разрешению одной из задач, к которой с большой настойчивостью стремились раньше его главные основатели, – к созданию своего рабочего органа печати.

В ответном письме редакции «Земли и воли» рабочие из «Северного союза» писали: «Вопросы, в