Вишенка на торте - Кристофер Дж. Брайс

цела?»

Я гримасничаю, вспоминая скрежет шестеренок и бульканье двигателя.

«Едва ли. Мы добрались сюда, но какое-то время все было на волоске».

Если бы Кайл был мультяшным, из его ушей сейчас бы валил пар сейчас. Он делает

глубокий вдох, чтобы успокоиться, но я вижу, что это проигрышная битва.

«Ты хочешь сказать, - рычит он, его голос опасно низкий, - что ты сел за руль моей

машины, над которой я работал неделями, не зная, как с ней обращаться?»

«В свое оправдание скажу, что ты не предоставил мне необходимой информации. И это не

то, чтобы у меня был выбор. Алексу нужно было попасть сюда, а ты не рисковать гневом

его отца».

Кайл смотрит на Алекса, на его лице написано чувство вины. Он знает, что должен был

отвезти Алекса, но его преданность команде и упрямая гордость помешали ему.

«Прости меня, Алекс». Его хрипловатый голос едва слышен за ревом толпы. Когда Дрю

забивает гол, сравняв счет. «Я должен был быть рядом с тобой».

«Все в порядке, Кайл», - шепчет Алекс, глядя в пол. «Я понимаю. Ты был нужен

команде».

Кайл качает головой, выражение лица у него страдальческое. «Я тоже был нужен тебе. И я

облажался».

«Все в порядке. Я просто рад, что мы успели посмотреть на игру».

Кайл кивает, его взгляд задерживается на Алексе еще на мгновение, прежде чем он

повернуться лицом ко льду. Алекс может думать, что Кайл никогда не сможет увидеть его

таким, но я в этом не уверен.

То, как Кайл смотрел на него, беспокойство в его голосе и чувство вины в его глазах

говорят о чем-то более глубоком, чем дружба.

Это напоминает мне о том, что я чувствовал к Жерарду до того, как мы стали вместе. Это

было словно невидимая нить тянула нас все ближе и ближе, пока мы не смогли отрицать

неизбежное.

Я бросаю взгляд на Алекса, отмечая выражение его лица, когда он наблюдает за Кайлом

на скамейке. Его глаза полны тоски, и меня пронзает сочувствие.

На бумаге мы с Жерардом не можем быть более разными. Он - хоккейный бог, а я -

книжный ботаник. Он общительный и харизматичный, а я неловкий интроверт. Но каким-то образом мы нашли друг друга благодаря пропавшей хоккейной клюшке. И теперь я не

могу представить свою жизнь без него.

Так кто скажет, что то же самое не может произойти с Кайлом и Алекс? Кто скажет, что

их дружба не может перерасти в нечто большее, в нечто прекрасное и меняющее жизнь?

От размышлений меня отрывает рокочущий голос тренера Донована.

«Грэм! Ты в игре. Паттерсон закончил на сегодня».

Кайл кивает, его челюсть решительно выдвигается на лед. Толпа аплодирует, когда он

занимает позицию перед сеткой.

Оливер выигрывает очный поединок и отдает шайбу Жерарду, который вылетает из ворот

как летучая мышь из ада. Его мощные шаги съедают лед, когда он пробирается сквозь

защиту соперника.

У меня сердце замирает в горле, когда я наблюдаю за его движениями. Он - сплошное

пятно скорости и грации, и меня это невероятно возбуждает.

Вокруг меня толпа встает на ноги, выкрикивая его имя, но он их не слышит. Он в зоне, полностью сосредоточен на том, чтобы сделать бросок по воротам.

Когда он приближается к сетке, вратарь опускается в стойку бабочки, готовый сделать

спасение. Но Жерард на шаг впереди.

Он симулирует бросок, заставая вратаря врасплох. И в эту долю секунды колебаний

Жерард бьет по-настоящему и отправляет шайбу в сетку.

Вспыхивает красный свет, и зрители начинают скандировать «Барракудас», болея за

Гуннарсона Великого, который вывел нас в лидеры.

Что касается меня, то я болею за своего парня - Жерарда Энтони Гуннарсона.

Глава тридцать четыре

ЖЕРАРД

Каждый год один счастливый игрок команды выбирает рождественскую елку для Дома

хоккея. В этом году настала моя очередь!

Не думаю, что Эллиот понимает, во что он ввязывается, когда речь заходит о моего

рождественского настроения. Надеюсь, он не сбежит. Я склонен чрезмерно усердствовать, как эльф Бадди.

После быстрой остановки в Хоккейном доме, чтобы одолжить пикап Дрю, мы с Эллиотом

отправляемся на ёлочную стоянку на окраине Беркли Берег.

Свежее снежное покрывало устилает дороги, а с неба медленно падают хлопья, превращая

мир в зимнюю страну чудес. Я сжимаю руль и осторожно веду грузовик по скользкой

поверхности, но даже коварные условия не могут испортить мне настроение.

Я смотрю на Эллиота на пассажирском сиденье, укутанного, как очаровательный буррито.

Его пальто застегнуто до самого подбородка, разноцветный шарф плотно обмотан вокруг

шеи, а на голове - вязаная шапка с пушистым помпоном. Ему самое место на

рождественской открытке, розовощекий и идеальный.

Уверен, что я выгляжу так же нелепо, нарядившись в зимнюю одежду, но мне все равно. Я

практически подпрыгиваю в своем кресле при мысли о том, что выбираю рождественскую

елку с Эллиотом. Нашу первую совместную рождественскую елку. Первая из многих, я

надеюсь.

Пока мы едем, я обращаю внимание на праздничные украшения на домах, мимо которых

мы проезжаем мерцающие огни, надувные снеговики и венки на каждой двери. Эллиот

качает головой и улыбается, забавляясь моим чрезмерным энтузиазмом.

«Ты действительно любишь Рождество, да?»

«И что меня выдало?» Я ухмыляюсь ему, а затем возвращаю свое внимание на дорогу.

«Рождество - это волшебно. Огни, музыка, еда, подарки. Но самое главное - быть с теми, кого ты любишь. И теперь я могу разделить его с тобой».

Глаза Эллиота смягчились за стеклами очков. «Я счастлив быть частью твоего Рождества, Жерард. Даже если ты фанатик».

«Эй, я на это обижаюсь!» Я смеюсь и протягиваю руку в перчатке, чтобы сжать его руку.

«Просто подожди, пока мы принесем елку домой. Парни не поймут, что на них

свалилось».

«Я в этом не сомневаюсь», - усмехается Эллиот, возится с циферблатом радиоприемника, пока не находит станцию с классическими рождественскими мелодиями. Майкл Бубле и

Шанайа. Начинает играть кавер-версия «Белого Рождества» Твейн, и я ухмыляюсь. Мне

нравится эта песня и не могу удержаться от того, чтобы не подпевать.

Не помешает и то,