Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

Костя, не замечая моего изумлённого взгляда. Если он собрался сейчас надраться, как свинья, то кто меня повезёт в аэропорт? Он что обвёл меня, как дурочку, вокруг пальца?! — Кстати, Лер, если ты голодная, в холодильнике есть еда. Я помимо аренды договаривался нам о ежедневной доставке еды из местного ресторана… Я ведь помню, что ты ненавидишь готовить.

— Захаров, ты издеваешься?! Ты же обещал меня отвезти…

— Я сказал, что после разговора ты можешь уехать. Я не говорил, что планирую махать тебе платочком на прощание в аэропорту, — усмехается Костя, отпивая из своего бокала. Достает из кармана визитку и кидает на стол. — Закажем тебе завтра такси.

— Завтра?!

— Если я правильно помню расписание, сегодня рейсов до Питера нет. Ты, конечно, можешь психануть и уехать после нашего разговора, а потом всю ночь просидеть в аэропорту, но… Я всё-таки надеюсь, что ты хоть раз в жизни засунешь свою гордость и импульсивность куда подальше, и нормально отдохнешь перед полётом.

Обессиленно опускаюсь на красивый, дизайнерский диван винного цвета. Чувствую себя в западне. И если так подумать, выход из неё есть, и даже два. Но каждый из них мне не нравился. Либо я жертвую своим комфортом, еду в аэропорт и подтверждаю слова Кости, что я неуравновешенная истеричка, либо я остаюсь здесь с ним на ночь и… чёрт знает чем это всё закончится.

— Ты такой ребёнок, Лер. Маленький эгоистичный ребенок, который двумя руками отталкивает от себя счастье. Просто потому что тебе что-то там взбрело в голову, — задумчиво говорит Костя, — Сначала это была позиция «у нас с тобой только секс и ничего больше», теперь роман с этим писателем…

— Кость, перестань!..

— А разве это не так, Лер? Знаешь, о чём я безумно жалею? Что этот разговор не случился на несколько лет раньше. Забавно, да? Эволюция дала человечеству способность к речи, а мы за столько тысячелетий так и не научились нормально разговаривать друг с другом…

— Ты для этого меня сюда позвал? Пофилософствовать в обнимку с «Бурбоном»?! — не удержалась я от сарказма.

— Можно и в обнимку, можно и без… Ну ладно, вернёмся к нашим баранам. Так значит, что бы я тебе не говорил, и как бы не распахивал душу — ты мне всё равно не веришь? А мои слова, что у меня много лет никого кроме тебя не было, Лер — это так пустой звук? Ты всё равно думаешь, что моя телефонная книга ломится от номеров любовниц?

— Захаров, как минимум всё это время у тебя была твоя жена, — поднимаю на него свой уставший взгляд.

— Чёрт с ней с этой Крис! Ты не ответила на вопрос.

— Нет, ни чёрт с ней! — подскакиваю я и стремительно подхожу к нему. — Если я ничего не хотела слушать о проблемах в твоём браке, это не значит, что я никогда не задумывалась об её судьбе. Кость, неужели ты думаешь, что я такая наивная дура? Что я смогу поверить, что у нас с тобой всё будет иначе?! Что ты уйдёшь ко мне, и мы будем жить вместе долго и счастливо до конца своих дней? Или что, завоевав моё сердце, ты не заскучаешь и начнешь точно также погуливать налево?! Ты реально думаешь, что я могла в это поверить? Через сколько прошла твоя любовь к жене, Кость? Через год, два или три?!

— Там нечему проходить, Лер. Потому что никакой любви никогда и не было, — усмехается Костя и начинает свой рассказ.

Откровенно, жестоко, не обеляя себя, а даже наоборот отпуская хлёсткие, суровые замечания по поводу своих поступков, он вываливает на меня ту правду, о которой замалчивал столько лет.

Глава 70

Мы сидим с Костей на полу рядом с опустевший бутылкой виски, которую недавно распили на двоих. Смотрим вперёд, в огромное панорамное окно, в котором отражались темнеющие вдали горы, а ещё наши склонённые друг к другу силуэты и огонь от зажжённого камина. Здесь в доме был настоящий, дровяной камин и звук потрескивающих поленьев добавлял капельку уюта нашему последнему вечеру. И хоть как-то скрашивал весь тот мрак, что мы вытащили наружу своими откровениями.

Костя делился своими мыслями по поводу Крис и их брака. Рассказывал о том, что чувствовал ко мне, каждый раз приезжая в Питер. И этот контраст меня потрясал и ужасал одновременно.

В один из особенно напряжённых моментов нашего разговора, я просто подошла к бару, взяла второй бокал и молча протянула его Косте. Потому что иначе я бы не могла вынести всё то, что он говорил. Захаров также молча, без слов налил мне виски и продолжил свою шокирующую исповедь.

Проблемы в семье, ситуация с акциями, которые хотел заполучить Костя, их взаимные измены с Крис, неопределённость с отцовством… Если бы я всё-таки дала ему тогда шанс, то нам было бы очень не просто начинать серьёзные отношения с таким «чудесным» багажом из его прошлой жизни. Впрочем, размышлять об этом сейчас было бессмысленно. Мои отношения с Ромкой поставили жирный крест на нашей истории любви с Костей.

Он правда меня любил. Сейчас я в это верила безоговорочно. По крупицам, по обрывкам Костиных фраз я составляла единую картину зарождения его чувства. Как оно крепло с годами и расцветало. Как всё это время оно жаждало найти взаимность, но раз за разом натыкалось на глухую стену моего равнодушия.

И если бы я смогла поверить ему раньше и открыть своё сердце, мы бы не сидели сейчас здесь на полу, перебирая обломки своих отношений и сожалея об упущенных возможностях. У нас был шанс стать счастливыми. Но… это уже было неважно.

— Лер, прости меня, — говорит Костя, сжимая мою ладонь, — Когда я мчался сюда, я думал, что я смогу до тебя достучаться… И ты с ним просто, чтобы меня поскорее забыть. Я искренне верил, что на самом деле ты любишь меня. И всё что я делал в последнее время было основано на этой глупой уверенности. Прости, вот такой я у тебя идиот… был…

— Нет, Кость, ты не идиот, — горько усмехаюсь я.

В груди невыносимо печёт, так сильно, что каждый вдох меня буквально пронзает насквозь. Боль волнами разливается по всему телу. Осознание неминуемого конца погружает в отчаяние и ужас — то самое состояние, которое преследовало меня в моём недавнем кошмарном сне с участием Захарова.

Вот только сейчас я сама добровольно отпускала его из своей жизни.

Склоняю голову на плечо Косте и уже не