Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

эта мысль не очень мне нравится, однако он был тогда загнан в угол.

— Забудьте об этом, конгрессмен. Зачем я здесь?

— Потому что мне нужно кое-что узнать, а вы — единственный человек, который может мне об этом сказать.

— Что именно?

— Кто раскрыл историю обо мне? Кто нарушил договор, который я заключил? Мне сказали, что ни у одного из тех, кто знал о моей поездке в Оман, а таких людей очень мало, не было никаких причин делать это и было множество причин этого не делать. Кроме Свана и его заведующего компьютерами, за которого он ручается, остается только семь человек. Шестеро были проверены и исключены. Вы — седьмой и последний.

Эдриен Рашад стояла не двигаясь, лицо ничего не выражало, но глаза наполнились яростью.

— Вы невежественный, самонадеянный дилетант, — медленно сказала она едким голосом.

— Вы можете обзывать меня какими угодно паршивыми словами, — сердито начал Эван, — но я собираюсь…

— Мы можем прогуляться, конгрессмен? — перебила его женщина из Каира, подходя к большому окну в нише на другой стороне комнаты, которое выходило на пристань у каменистого берега Чесапика.

— Что?

— Воздух здесь такой гнетущий… Я бы хотела пройтись, если вы будете так добры.

Рашад подняла руку и жестом указала наружу, затем дважды кивнула головой, как бы подтверждая приглашение.

— Хорошо, — пробормотал в замешательстве Кендрик. — Там сзади есть боковой черный ход.

— Я вижу его, — сказала Эдриен Калехла, направляясь к двери в задней части комнаты.

Они вышли из дому во внутренний, уложенный плитами дворик, переходящий в ухоженную лужайку, от которой вниз к пристани вела тропинка. Там должны были находиться привязанные к сваям или пришвартованные лодки и корабли, но перед наступлением штормов их убрали.

— Итак, я готова слушать ваши разглагольствования и дальше, конгрессмен, — сказала офицер секретной службы ЦРУ. — Инициатива в ваших руках.

— Пожалуйста, воздержитесь от иронии, мисс Рашад, или как там ваше имя, черт побери! — Эван остановился на белой бетонированной дорожке на полпути к берегу. — Если вы считаете, что все, что я говорю, это пустая болтовня, вы глубоко ошибаетесь…

— Ради Бога, не останавливайтесь! Наш разговор будет таким, каким вы хотите, чтобы он был, и даже больше, чем таким. Вы слышите меня, глупый болван?

Берег залива справа от пристани представлял собой смесь темного песка и камней, такую характерную для Чесапика; слева находился эллинг, что также было характерно. Менее характерным, однако, было изобилие высоких деревьев на пятьдесят ярдов к северу и югу от пристани и эллинга. Они создавали впечатление некоторой уединенности, Скорее всего эти деревья и привлекли внимание агента из Каира. Она повернула направо, через пески и камни, поближе к мягко плещущимся волнам. Они миновали деревья и продолжали двигаться вперед, пока не подошли к большому камню, торчащему из земли у кромки воды. Огромного дома вверху не было видно.

— Достаточно, — сказала Эдриен Рашад.

— Достаточно? — вскричал Кендрик. — Ну уж нет! Все-таки давайте выясним пару вопросов. Я ценю тот факт, что вы, вероятно, спасли мне жизнь — вероятно, но никоим образом не доказуемо, — но я не подчиняюсь вашим приказам, и, по моему скромному мнению, я не глупый болван. Несмотря на мой дилетантский статус, сейчас вы отвечаете мне, а не я отвечаю вам! Контролируйте и еще раз контролируйте себя, леди.

— Вы закончили?

— Я еще даже не начал.

— Тогда, пока вы не начали, разрешите мне разъяснить вам те вопросы, которые вы подняли. Цель нашей маленькой прогулки заключалась в том, чтобы выбраться оттуда. Я полагаю, вы знаете, что этот дом совершенно безопасен.

— Конечно.

— А известно ли вам, что все, что вы говорите в любой комнате, включая туалет и душ, записывается?

— Ну, я знал, что телефон…

— Спасибо, мистер Дилетант.

— Мне абсолютно нечего скрывать, черт побери…

— Понизьте голос. Говорите в воду, как это делаю я.

— Что? Зачем?

— Электронная слежка за голосами. Деревья исказят звук, потому что нет прямых лучей.

— Что?

— Лазеры улучшили технологию.

— Что?

— Заткнитесь! Говорите шепотом.

— Я повторяю, мне совершенно нечего скрывать. Может быть, вам есть, а мне — нет!

— Правда? — спросила Рашад, опираясь на огромный камень и, чуть наклонившись над водой, начала говорить так, будто беседовала с медленно наплывающими волнами. — Вы хотите впутать Ахмета?

— Я говорил о нем президенту. Он должен знать, как сильно помог мне этот парень…

— О, Ахмет оценит это. А его личный врач? А два его двоюродных брата, которые помогали вам и защищали вас? А эль-Баз и пилот, который отвез вас в Бахрейн?.. Их всех могут убить.

— Кроме Ахмета, я никогда не называл никаких имен.

— Имена не имеют значения. Обязанности имеют.

— Ради Бога, это был президент Соединенных Штатов.

— Вы знаете, с кем он общается? Вы знаете этих людей лично? Вы знаете, на скольких из них можно положиться с точки зрения максимальной безопасности? Вы знаете тех людей, которые в этом доме сидят у подслушивающих устройств?

— Конечно, нет.

— А как насчет меня? Я полевой офицер с приличной легендой в Каире. Вы обо мне говорили?

— Да, но только со Сваном.

— Я не имею в виду тех, кто обладает полномочиями и все знает, потому что руководит этим, я имею в виду тех, кто находится там, вверху. Если бы вы начали допрашивать меня в этом доме, в ваших вопросах могли бы всплыть имена людей, о которых я упомянула? Кстати, мистер Дилетант, ведь не исключено, что вы могли упомянуть Моссад.

Эван закрыл глаза.

— Мог, — тихо ответил он кивая, — если бы мы начали спорить.

— Спор был неизбежен, именно поэтому я вывела вас из дома, и мы спустились сюда.

— Но там, вверху, все на нашей стороне! — запротестовал Кендрик.

— Я уверена, что это так, — согласилась Эдриен, — но мы не знаем силы и слабости людей, с которыми мы никогда не встречались и которых не можем видеть, не так ли?

— У вас паранойя.

— Она покинула меня, как только мы покинули территорию дома, конгрессмен. И все-таки вы болван, что и подтвердили своими глубокими знаниями о «стерильных домах». Я пропускаю вопрос о том, кто кому отдает приказы, потому что это не имеет значения. Лучше вернемся к вашему первому утверждению. По всей вероятности, это не я спасла вашу жизнь в Бахрейне, хотя из-за этого мерзавца Свана вы и попали в безвыходное положение, которое мы и некоторые летчики называем точкой без возврата. Вы не должны были выжить, мистер Кендрик, а я просто возражала против этого.

— Почему?

— Потому что мне было небезразлично.

— Потому что мы…

— Это тоже не имеет значения. Вы были приличным человеком,