Кровавый век - Мирослав Попович

М. М. Бородин

С Бородиным в Китай приехало немало молодых коминтерновских китайцев и советская военная миссия во главе сначала с Геккером, а затем с «генералом Галиным» – В. К. Блюхером. Весь 1924 год Блюхер готовился к решающим боям.

В феврале 1925 г. Народно-революционная армия (НРА) Чан Кайши – Блюхера нанесла поражение бывшему мятежнику Чень Цзюмину. На севере У Пэйфу был разгромлен Фэн Юйсяном. В Гонконге и Шанхае начались забастовки, для руководства которыми коммунисты создали Кантон-Гонконговский стачком. Сунь Ятсен планировал поехать на север, но неожиданно умер.

В октябре начался второй восточный поход Народно-освободительной армии (НОА); к исходу года весь Гуандун был в руках Гоминьдана. Губернаторы Гуанси и Гуйчжоу признали власть правительства Гоминьдана и вошли в состав войска Народно-революционной армии. Гоминьдан контролировал весь субтропический Китай южнее Китайских гор и гористые районы в верховьях Янцзы. Блюхер развернул перед Чан Кайши планы овладения Китаем: сначала в среднем течении Янцзы нужно разбить У Пэйфу, потом войска НОА пойдут на восток, вниз по долине Янцзы, уничтожая армию Сунь Чуаньфана, а затем вдоль железной дороги – на север, на Пекин.

В. К. Блюхер – «генерал Галин» во время похода НРА Китая

В руководстве Гоминьдана после смерти Сунь Ятсена лидеры придерживались противоположных взглядов. Так называемая «Исследовательская группа» Дай Цзитао была настроена антикоммунистически и антироссийски. Дай Цзитао писал в своей газете «Ченьбао»: «Поднимем левую руку для разгрома империализма, а правую – для разгрома компартии». Чан Кайши формально занимал центристскую позицию, не доверяя никому. Ван Цзинвэй ненавидел Чан Кайши и готов был продолжать сотрудничество с СССР.

20 марта 1926 г. Чан Кайши осмелился на резкий поворот. Он устранил Ван Цзинвэя и коммунистов из правительства, окружил Кантон-Гонконговский стачком, разоружил коммунистический бронепоезд и предпринял несколько недружелюбных в отношении Советской России шагов. Тогда и начались расхождения в Коминтерне: Троцкий и Зиновьев требовали выхода из Гоминьдана и начала открытой коммунистической революции, Бухарин и Сталин призывали подождать. 15 мая пленум Гоминьдана поддержал требования Чан Кайши к коммунистам – передать представителям Чан Кайши списки членов партии, не проводить партийных собраний без разрешения Гоминьдана, отказаться от коммунистической пропаганды и тому подобное. Лидер компартии профессор Чень Дусю клялся, что у коммунистов нет и мысли об измене, и Чан пошел на уступки. Он заявил, что подчиняется Коминтерну, рассматривает китайских революционеров как отряд мировой пролетарской революции, ориентируется на СССР. Кризис как будто бы миновал.

9 июля 1926 г. войска НОА начали поход. Душным дождливым тропическим летом малорослые южане шли через пораженные эпидемией холеры провинции, половина их вымерла, много погибло в боях с высокими и сильными северянами, привыкшими к войне. Но все-таки побеждали гоминьдановцы, вдохновленные невнятным предчувствием светлого будущего и жизни, достойной человека; жестокие многочасовые бои вели У Пэйфу от поражения к поражению, в конечном итоге армия У побежала, долина Янцзы была завоевана. Открывалась дорога к низменности большой реки Хуанхэ.

Чан Кайши вел переговоры о возвращении Ван Цзинвэя, объявил, что китайская революция – начало мировой, 24 ноября пообещал, что «форма правления у нас будет советской». 21 марта коммунисты подняли восстание в Шанхае, на следующий день в город вступили войска НОА. 24 марта был взят Нанкин.

Казалось, все.

Но в день взятия Нанкина Чан Кайши мог выбирать между Москвой и Западом. Флоты западных государств обстреляли войска Гоминьдана. В то же время Чану была обещана ссуда в 60 млн юаней. 10 миллионов должны были дать шанхайские банки. Чан Кайши получил какие-то материалы, которые свидетельствовали о подготовке коммунистами переворота.

12 апреля 1927 г. Чан Кайши «избрал свободу» и осуществил антикоммунистический переворот.

После захвата власти Чан Кайши советские военные и политические советники были высланы из Китая. Из 58 тыс. членов КПК около 40 тысяч расстреляли. Еще некоторое время в Ухани существовало правительство Ван Цзинвэя, на который сделали последнюю ставку Сталин и Бухарин (Троцкий, конечно, требовал немедленно выйти из Гоминьдана). Но быстро и эта «левая» гоминьдановская ячейка была ликвидирована Чан Кайши.

Коммунисты были разгромлены. Главным противником Чан Кайши оставалась мукденская клика. Чан Кайши объединился с Фэн Юйсяном – теперь уже и против коммунистов – и генералом Янь Си-Шанем, хозяином Шаньси, горной страны на севере; мукденская клика Чжан Цзолиня была разбита. Пекин и Тянцзин оказались в руках Чан Кайши. В игру все больше включались японцы: они взорвали поезд со скомпрометированным генералом Чжанцзолинем, и на его место поставили сына, Чжан Цзимина. Японцы взяли под покровительство «реорганизаторов Гоминьдана», и у них, а не у россиян нашел убежище Ван Цзинвэй. Наконец кровавый инцидент близ Цзинаня ознаменовал японское проникновение в Китай.

Кремль вдруг потерял к китайской революции всякий интерес.

Поражение коммунистов стало целым периодом жестокого и отвратительного террора, который вызывал отвращение европейской интеллигенции к Чан Кайши. Коммунисты, казалось, были истреблены, остатки их спрятались в горах и перешли в подполье в перенаселенных китайских городах. Борьба продолжалась. Но интерес к ней уже не был интересом мировой пролетарской революции. Теперь все, что происходило в Китае, оценивалось в Москве с точки зрения государственных интересов СССР.

Мао Цзэдун избран Председателем ЦК КПК в январе 1935 г. Это был период, когда на Дальнем Востоке близким к реальности был военный конфликт с Японией. Сталинская дипломатия искала пути нейтрализации Японии и сохранения непрочного мира на своих восточных границах. В этих условиях главной стала проблема укрепления Китая как антияпонской силы и восстановления отношений Чана с коммунистами. В ситуации начала 1930-х годов было невозможно руководить Китайской компартией.

Мао был южанином, мягкими чертами лица немного похожий на малайца, но высокого роста и светлый, что не характерно для для китайца. Небогатырского телосложения, с запавшей грудью, он запоминался собеседникам вялым пожатием мягкой горячей руки. Склонный к простуде, Мао, тем не менее, сохранил до старости хорошее здоровье. Он был меланхоликом, способным легко возбуждаться и легко впадать в депрессию, чувствуя, как он жаловался, «вату под ногами»; но в окружении Мао имел имидж человека твердого и несокрушимо спокойного – говорил тихо и медленно, старательно подбирая слова, чтобы производить впечатление мудрого человека. В нем чувствовался глубокий эгоцентризм, замкнутость на собственной личности, он не очень привлекал даже сторонников, – но Мао Цзэдуну суждено было стать центральной фигурой в партии китайских коммунистов, которая не только полностью завоевала молодое поколение, но и – в сложных условиях внутрипартийной борьбы и постоянного давления из Москвы – консолидировала старших, даже прежних начальников и неприятелей.

Мао Цзэдун. Кантон, 1925

Мао Цзэдун был в числе тех 50-ти молодых людей, которые в 1920 г. организовали Компартию Китая (ему было тогда 27 лет). Лидер коммунистов Чень Дусю находился постоянно под цепким взглядом Коминтерна, его критиковали, в конце концов и сняли с должности, обвинив в «троцкизме», – но интересно, что и Мао критиковал его не раз, настаивая на своем, впоследствии успешно реализованном пути: организации труднодоступных военных баз и опоре на крестьянство. То есть он настаивал, что нужно быть таким же, как все эти Чжан Цзолини или У Пэйфу, только красными.

Но присылали каждый раз новых коминтерновских деятелей, а Мао оставался в тени: ведь он не учился в Москве и вообще никогда никуда не выезжал из Китая. Мао был не коминтерновским, а самостоятельным и доморощенным китайским коммунистом.

Мао Цзэдун происходил из низших слоев шеньси и получил китайское образование. Насколько серьезное, обнаружила лишь последующая история. После снятия Чень Дусю из Москвы прислали новое руководство – крикливого неумного Ли Лисаня, который везде видел троцкизм и правых. Мао сидел в горах западной Хунани и Цзянси и знал, что никому не подчинится, если у него будет реальная военная сила. К нему присоединился со своими отрядами Чжу Дэ. Ли Лисань писал в Москву докладные о том, что Мао расстреливает честных коммунистов и что у него кулацкий уклон, но достать Мао в горах никто не мог. Руководство КПК пыталось поссорить Мао с Чжу Дэ, и отчасти иногда это удавалось, – но Мао был намного умнее простодушного и доброжелательного Чжу, совсем не претендовавшего на власть и все более прислушивавшегося к Мао в политических вопросах. Хотя, между прочим, Чжу Дэ имел военное образование и учился в Гейдельбергском университете. Мао назначил Чжу Дэ командующим войсками (названными «4-м корпусом Народно-освободительной армии Китая»), а сам остался у него политическим руководителем. Политкомиссар отрядов Чжу Дэ, совсем молодой выпускник Шанхайского университета Чень И, без колебаний признал авторитет Мао.