Последние узы смерти - Брайан Стейвли

жестче дубовых досок. Жестче и намного, намного теснее. Гвенна едва дышала в невидимой хватке Раллена и даже дернуться не сумела, когда он оторвал ее от пола и подвесил в воздухе.

– Причина та же, что всегда за кем-то ведет людей, – сила.

Он лениво покрутил пальцами, и Гвенну тоже закрутило. Боязливый трепет на лицах солдат объяснил ей все.

«Так, – мрачно подумала она. – Он, значит, прямо отсюда может дотянуться до своего колодца».

Когда ее снова развернуло лицом к Раллену, тот улыбался. Вращение прекратилось – куклу вздернули на нитке.

– Подожди тут, – бросил Раллен, щедро прихлебывая из чаши и переводя взгляд на вторую бочку, – мы пока достанем второго придурка.

На этот раз речь его показалась чуточку невнятной. Гвенна покосилась на чашу: неужели он к середине дня уже так пьян? Но тут снова застучали молоты, к треску досок примешались глухие удары по живому телу. Гвенна не могла повернуть головы, но страх Джака чуяла – едкий, как горящая смола, – и видела глаза Раллена, его остекленелый, но жадный взгляд на творящееся перед ним насилие. К запаху ужаса Джака добавился запах его крови.

Когда грохот наконец прекратился, Раллен улыбнулся.

– Свяжите его, – кивнул он на пилота.

Солдаты взялись за дело. Лич потянулся к стоящему рядом чугунному котелку, долил из него в чашу.

– Как мне это нравится!

От едкого пара у Гвенны защипало в носу. Она не сразу откопала в памяти, но все-таки опознала запах, и тогда сразу многое для нее прояснилось: поля ярких, как солнце, цветов вокруг Крючка, пьяная речь Раллена, его худоба, серые складки кожи, рассеянный, пустой взгляд. Все разом встало на место.

– Желтоцвет, – проговорила Гвенна.

Голос ее прозвучал глухо и сдавленно. Невидимые узы сковали так крепко, что слова приходилось выдавливать из груди. Они едва ли стоили таких усилий, но Шаэль ее побери, если она станет терпеливо ждать, пока мерзавец творит, что ему вздумается.

– Пропиваешь свой доход? – съязвила Гвенна.

Насмешка целиком отняла у нее дыхание, но она не жалела.

Взгляд Раллена на миг заострился, как если бы она достала его кулаком. Но он тут же расслабился, рассмеялся, поднял чашу в издевательском салюте и снова припал к ней.

– Эти цветочки сильно оболгали, – заметил он, раскручивая чашу с исходящей паром жидкостью. – Если их правильно обработать, они не уступают лучшим винам. Однако… не хотелось бы притупить удовольствия от предстоящего развлечения.

Раллен отставил чашу. Он и так уже основательно отупел. Желтоцвет уступал иным напиткам крепостью, зато его действие было менее предсказуемо. Одни рассказывали о вызванных им видениях, другие описывали только снизошедшее на них спокойствие – как будто сознание затягивало шелком. Гвенна раз попробовала немного в каком-то клоповнике на Крючке – у нее тогда загорелась кожа. И потянуло в драку.

Пить настой во время важной операции было огромной, непростительной ошибкой. Значит, Раллен пил не удовольствия ради; значит, уже не мог без зелья. Такие просчеты и убивают людей.

«Вот и придумай, как его убить, бестолочь…»

Она молча попробовала свои узы, но пустота держала крепче оков. За спиной простонал Джак и сразу умолк. Скоро притащат Талала, разобьют и его бочку. Гвенна еще могла говорить. Могла предупредить Талала прежде, чем к нему подступятся с молотами. Хрена ль толку от таких предупреждений. Колодец у Талала не так уж силен, и стали здесь не так много. Талал ни разу не показал силы, подобной той, что держала ее сейчас на весу.

«Колодец… – соображала она, разглядывая Раллена. – Если бы угадать его колодец, найти способ…»

Ее осенило, точно лопатой ударило по животу. Гвенна уставилась на лича, на чашу рядом. Желтоцвет. Раллен сохраняет силу не вопреки опьянению – в напитке ее источник!

«Святой Хал, его колодец – желтоцвет!»

Все эти поля на Крючке – длинные гряды солнечных цветов. Раллен растил их не на продажу, во всяком случае, не только. Он самого себя обеспечивал. При власти Гнезда он не мог себе позволить так надираться: его бы раскрыли в считаные недели и сместили с должности, а с падением кеттрал все переменилось. Он мог хоть упиться листом желтоцвета. И упивался, вынужден был упиваться, чтобы держать солдат в страхе и покорности. Толстяк с поврежденным коленом слаб, уязвим даже перед недоделанными кеттрал, которыми он себя окружил. У него был единственный способ держать их в узде – устраивать вот такие представления, как сейчас с подвешенной в воздухе Гвенной и постоянно иметь под рукой колодец, чтобы никто не сомневался: он в силах, щелкнув пальцами, уничтожить противника.

А значит, он все время ходил по лезвию бритвы. Разрушения, причиненные желтоцветом за этот год, уже бросались в глаза. Зелье, служа колодцем, оставалось отравой. Оно притупляло разум, делало его медлительным, несмотря на вливающуюся в кровь силу. А с другой стороны, Раллен, похоже, научился сохранять равновесие. Никому на Островах пока не удалось его опрокинуть.

«А может быть, – думала Гвенна, всматриваясь в лича, – никто просто не догадался толкнуть посильнее».

Если она не ошиблась, если Раллен в трудных случаях полагался на желтоцвет, то сегодня должен быть особенно пьян. Он ведь хотел преподать урок; не Гвенне показать свою силу – остальным. И ему это удалось. Двое солдат стерегли Джака, но остальные опустили клинки с арбалетами и самодовольно поглядывали на Гвенну. Забыли о бдительности, положившись на лича. Это шанс, хоть и крохотный…

– Так, – заговорила Гвенна, подняв брови и стараясь, чтобы голос, несмотря на сдавившие грудь железные обручи, звучал непринужденно. – Какую смерть ты предпочитаешь?

Раллен скривил губы, потянулся к отставленной в сторону чаше. Гвенна изобразила на лице снисходительную усмешку.

«Давай-давай, – мысленно торопила она. – Тяни к себе. Пей дальше».

Лич сделал маленький глоток. Напиток, как видно, помог ему успокоиться. Он бросил на Гвенну долгий взгляд и покачал головой:

– Твои унылые шуточки начинают приедаться.

– Так убей меня, вислый хрен!

Расчет представлялся ей достаточно верным. Раллен мог бы сбросить ее с обрыва, едва бочка коснулась земли. А раз она до сих пор жива, значит нужна ему, хотя бы на время.

– Охотно, – отозвался он, – когда время придет. Но до того нам бы надо кое-что обсудить.

– Я не настроена вести беседы.

– Ты не хуже меня знаешь, как это будет, Шарп, – тяжело вздохнул инструктор. – Я сам тебя учил. Ты точно хочешь одолеть все ступени?

– Учил меня? – вздернула бровь Гвенна. – Ты распоряжался, не вставая из-за стола. Тогда был слабак, слабаком и остался. Те, кто меня учил, сломали бы тебя через колено.

– А где они теперь? – осведомился Раллен. –