Последние узы смерти - Брайан Стейвли

ли они вообще. Ей доводилось видеть отставных кеттрал, у которых после неудачного сброса на всю жизнь отнялись ноги от самого пояса. Ужас схватил ее за шкирку и готов был пробрать дрожью, но Гвенна его отбросила и снова сосредоточилась на своих конечностях. И наконец чего-то добилась: ноги мучительно вздрогнули. Мышцы дергало болью, но она не отступалась, насильно расслабляя сведенные сухожилия…

«Берегитесь, засранцы, – подумала она, выгибая шею и надеясь, что взорвавшаяся в ней боль ничего серьезного не означает. – Не пройдет и года, как я ринусь в атаку!»

Впрочем, Раллен рисковать не собирался.

– Назад! – рявкнул он своим людям. – Все назад! Это вам не отсев драный, это кеттрал. Настоящая кеттрал.

Гвенна была бы больше довольна такой оценкой, если бы ее держали ноги. Она перекатилась на бок, с трудом подтянула разбитые колени, приподнялась на локтях и кое-как огляделась. Да, Раллен рисковать не собирался.

Двое в черном – мужчина и женщина – с пяти шагов целили в нее из арбалетов. Броском не достать, они успеют выстрелить раньше, а промахнуться на таком расстоянии невозможно. И не только они. Еще двое, отложив молоты, держали в руках парные клинки. Они очень старались до нее добраться, но теперь, когда девушка оказалась на свободе, следили за ней, как за ядовитой змеей, прикипев взглядами к зубилу в ее руке. Гвенна подумала, не метнуть ли его. Хотя бы одного она бы сумела убить, но одного и убивать нет смысла.

– Пятеро на одного? – вложив в голос все презрение, какое в нем уместилось, бросила она мечникам. – Что же вы побольше-то не собрали?

Она взглянула в глаза ближайшему из двух солдат, усмехнулась и клацнула зубами – тот отскочил, как ужаленный, потом, спохватившись, с полыхнувшими злобой глазами шагнул к ней.

– Назад, кретин! – рыкнул Раллен. – Она тебя заманивает. Вызывает на ошибку.

А толку-то? Люди Раллена могли позволить себе хоть десяток ошибок, даже не сравняв счет. А все же приятно было видеть, как они трусят. Сами понимают, что ни птицы, ни черная форма, ни клинки не делают их настоящими кеттрал.

Гвенна отвернулась от мечей и стрелков. Мышцы шеи ныли от боли, зато теперь Гвенна видела самого Якоба Раллена. Год назад старший инструктор был самым жирным человеком на Карше. Вскоре после своей Пробы он сломал ногу при неудачном сбросе. Кость срослась неправильно, он больше не мог бегать и плавать. Он ходить-то без трости толком не мог, и Гвенна за все годы в кадетах редко видела его за пределами кабинета. Он и ел за рабочим столом, отпихнув бумаги, чтобы освободить место для груды тарелок, принесенных наказанными такой службой молодыми солдатами, а за дверь выбирался только для короткого перехода от штаба до собственного домика, который полагался ему по чину.

Но даже тогда лишний вес не скрывал факта, что Раллен был солдатом. Под слоем жира скрывались крепкие мышцы, толстые руки и ноги не сулили добра противнику на арене. А острые черные глаза казались всевидящими.

Теперь все изменилось. Жир сошел – до капли, будто испарился, и серовато-коричневая кожа складками повисла на костях. Он восседал на ящике, который кто-то вытащил для него на середину, точно на самодельном троне, но никак не выглядел уверенным в себе властителем. Черная форма пропиталась потом. И лысина, даже в полутьме склада, взмокла и блестела. А глаза… тоже блестели, но – как стеклянные.

«Все еще опасен, – отмечала, разглядывая его, Гвенна. – Если не стал опаснее, хоть и отупел».

Она невольно покачала головой.

– И вы повинуетесь вот этому говнюку? – выкрикнула девушка.

Раллен только улыбнулся тонкой безрадостной улыбочкой, поднял к губам глиняную чашу, основательно отхлебнул и улыбнулся шире:

– Гвенна Шарп. Ты всегда слишком много воображала о себе и никого на свете не уважала. Бросаешься оскорблениями, а ведь тебе ничуть не помогла вся твоя выучка. Ты сама мне подставилась, как свиной бок.

Он добился смешков от пары солдат. Гвенна чувствовала, как горят у нее щеки, как ярость прожигает до костей. Мышцы напряглись для броска. Она могла бы его убить. Не будь он лич. Даже с двумя стрелами в боку она успела бы задушить ублюдка. Гвенна стиснула зубы, сдерживая себя. Он лич. Возможно, он способен испепелить ее за один косой взгляд.

– Как узнал? – бросила она. – Про бочки.

Он сделал еще глоток из чаши и вперил в нее расширенные зрачки, словно упиваясь зрелищем:

– Тебе еще многое предстоит открыть, Шарп. О власти командира. О верности.

Эти слова ударили ее под дых, точно палка.

– Кто выдал?

– Не угадаешь? – спросил Раллен, поджав губы.

Ей в голову разом пришли полдесятка имен, подступили к горлу, но Гвенна их проглотила. Она не станет подыгрывать Раллену.

– Пожалуй, не буду гадать, – ответила она, слизнув кровь с разбитой губы и сплюнув скользкий сгусток на доски пола.

Даже столь скромное сопротивление поразило солдат. Гвенна бросила взгляд на арбалетчиков, недолго задержала его на женщине. Та была заметно старше остальных новобранцев Раллена – пожалуй, лет тридцати, но с крепкими руками и в плечах шире многих мужчин.

– Неправильно держишь, – сказала ей Гвенна, кивнув на арбалет.

У женщины дрогнули губы. Она нерешительно попятилась, взгляд заметался между Гвенной и оружием.

– Не слушай ее, Пол, – проворчал Раллен. – Она тебя прощупывает, только и всего. Ищет слабое место.

Женщина по имени Пол покраснела и угрожающе подняла оружие.

– Ты будешь со мной играть? – процедила она (Гвенна не раз видела такое на арене: страх, переплавленный в ярость). – Ты будешь со мной играть, когда я вобью тебе болт в глотку?

– Возможно, – пожала плечами Гвенна. – Попробуй – проверим.

– Хватит! – рявкнул, привстав с места, Раллен. – Пол, назад!

Женщина помедлила, ругнулась сквозь зубы и отступила на несколько шагов. Раллен опять повернулся к Гвенне:

– Вижу, чем ты занимаешься. Пытаешься вбить клин между мной и моими людьми. Вообще-то, грустно, если подумать, что именно это я и провернул с тобой. – Он развел руками. – Хобб. Помнишь такого? Он тебя выдал. Бесплатно. В доказательство доброй воли, как он сказал.

Гнев горячей желчью обжег Гвенне горло – гнев такой густой, что она чуть не задохнулась. Но Раллен следил за ней из-за края чаши, и она заставила себя сохранять равнодушную неподвижность.

– Спасибо, что поделился. Значит, его убью первым. В смысле, сразу за тобой.

– Не трудись меня дразнить, – недовольно хмыкнул Раллен. – Не выйдет. Что до причины, по которой эти верные солдаты мне повинуются…

Он лениво поднял руку, шевельнул пальцами – Гвенну стиснул огромный невидимый кулак. Прозрачный воздух стал вдруг