Последние узы смерти - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще оставалось под вопросом, как все выйдет на Скарне, даже если они благополучно приземлятся и выберутся на волю. После устроенной на скорую руку Пробы прошло больше недели – хватило времени, чтобы поджили самые тяжелые раны, сошли синяки, а белок выпитых сларновых яиц начал свое неторопливое действие в телах новоявленных кеттрал. Сознавали ли те свои обострившиеся чувства и новую силу мышц, Гвенна понятия не имела.
Сама она, конечно, заметила перемену. Они вышли из Дыры тверже, чем были, не гнули спины и не опускали глаза. Гвенна и надеяться на такое не смела, награда целиком окупила риск, но у нее в голове застряли не победы выживших, а молчание мертвых – тех троих, что не вернулись из пещер. Они своими жизнями оплатили ее ставку. Те трое и, по-другому, Быстрый Джак.
После напряженного разговора в день Пробы Гвенна избегала столкновений с пилотом. Она боялась сорваться и ударить его. Причинить боль. Она, как ни старалась, не сумела до конца поверить его рассказу. Слишком просто это выглядело, слишком удачно – чтобы он один почти невредимым вышел из темноты, когда остальных растерзали в клочья. Но чего бы она добилась, донимая его? Правды из человека не вытрясешь. Ее можно вырезать ножом. Выжечь огнем. Но тогда чем ты отличаешься от Якоба Раллена? И от ургулов, поцелуй их Кент?
Проще всего было бы решить вопрос с пилотом, оставив его на земле, в пещере дождаться окончания боя, а потом отправить на Арим и бросить доживать жизнь там, где он никому не будет опасен. Анник не уставала повторять, что есть люди, из которых просто не сделаешь кеттрал. Беда в том, что Гвенна не совсем ей верила. Вернее, в общем верила, но не могла убедить себя, что это относится к Джаку. Каждый раз, как она готова была махнуть на него рукой, ей вспоминалось трудное плавание к Скарну и то, каким он был разумным, рассудительным, когда не испытывал страха. И еще в памяти все бились слова Лейта. Лейт называл Джака лучшим пилотом на Островах, а ей позарез нужен был пилот.
Конечно, можно обучить и других, но это когда крепость останется за ними, а чтобы ее отбить, чтобы покончить с Ралленом и его прихвостнями, пилот нужен был сейчас – нужен, чтобы забить его в бочку и вытащить на Скарне, где тот подчинит птиц.
Она едва не выбрала Делку. Та была старше Джака, слабее и медлительнее, зато она была решительной и надежной. Но сама Делка ее и отговорила.
– Командуешь ты, – сказала она, покачав головой, – и если прикажешь, я не откажусь. Но по-моему, ты совершаешь ошибку.
– Эту ошибку, – буркнула Гвенна, – зовут Быстрый Джак. Который обделается при виде обнаженного меча.
– Там же не должно быть обнаженных мечей. Ведь так задумано. Тишком туда, цапнули птиц – и тишком обратно. Джака переклинивает в бою, а боя случиться не должно.
Гвенна стиснула зубы:
– «Не должно» еще не значит «не будет». Кто точно предскажет, как сложится?
– Никто, конечно, – согласилась Делка. – Ты рассчитываешь на удачу. Я, когда Джак начинал учиться, была уже на Ариме, но слухи даже туда доходили. Такие пилоты рождаются хорошо если раз в поколение, а коли Раллен настигнет вас в воздухе, вам нужен будет лучший.
Гвенна бросила взгляд через всю пещеру: Джак, стоя в тени большого сталактита, упорно отрабатывал приемы с мечом. Двигался он правильно, тек как вода, но это легко, когда никто не дает сдачи.
– Пошло оно все! – вырвалось у нее.
Делка, к ее удивлению, улыбнулась:
– И правда.
– Думаешь, он справится?
– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Но есть ведь что-то еще. Птица – та, огромная.
– Аллар-ра, – задумчиво кивнула Гвенна.
– Его птица. Джак ее выучил.
Это и решило вопрос, насколько его можно было решить. Следующие девять дней Гвенну швыряло от раздражения к нетерпению – напоследок она пыталась вбить кое-что полезное в головы подчиненных, выковать план, благодаря которому обошлось бы без потерь, и все это время боялась, что вот сейчас, перед самым делом, Раллен обнаружит их укрытие, перекроет верхний вход и оставит их гнить внутри. Она чуть ли не с облегчением забралась наконец в бочку. По крайней мере, пришло время действовать, даже если действие сводилось к сидению в душной вонючей темноте и борьбе с рвотой.
Пока она ждала птицу, облегчение угасло до тупой боли в костях и мышцах. Следить за временем в темноте не получалось. Она пробовала отсчитывать удары сердца, но оно билось так громко и сбивчиво, что после первой сотни Гвенна постаралась переключиться на другое – плеск волн о камни, сердитые вопли чаек, – лишь бы не думать о теснивших со всех сторон клепках.
Как она ни ловила слухом звуки внешнего мира, а в своей крошечной дощатой тюрьме едва не пропустила появление птицы. Кеттралы имели обыкновение падать к земле с криком – и большинство пилотов поощряли эту привычку, – но для переноски грузов не было нужды пикировать. Птица тихо, на малой высоте подлетела с востока. Гвенна уловила «ффрр» больших перьев под ветром, а потом бочка пугающе качнулась: это птица, подхватив сеть с грузом, подняла ее в воздух.
Довольно скоро Гвенна привыкла к движению, к скрипу толстых веревок, к протестующим стонам ящиков. Для птицы ноша была велика, и Гвенне неоткуда было узнать, попала ли она в одну партию с Талалом и Быстрым Джаком. Да это и не имело значения. Все добро предназначалось для Скарна. Встретятся на месте.
Перелет выдался недолгим, куда короче плавания, и спуск оказался таким же внезапным, как взлет, – полсекунды внезапной тошной невесомости и толчок, от которого чуть не раскрошились зубы.
Гвенна извернулась в своей бочке, попыталась размять сведенные ноги. После нескольких часов неподвижности длинные мышцы спины болезненно натянулись. Еще предстояла зверская работенка – выбираться наружу, и она заранее предчувствовала, какой свинцовой тяжестью обойдутся первые несколько шагов.
