Введение в теоретическую лингвистику - Джон Лайонз

8.1.11. КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕНИ И ТЕМПОРАЛЬНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА (TEMPORAL ADJUNCTS) 

Во всех приводившихся примерах грамматически правильных предложений, в составе которых имелись традиционно выделяемые темпоральные обстоятельства, молчаливо подразумевалось условие совместимости между обстоятельством и грамматическим временем, выраженным в предложении. Если нарушить это условие совместимости, то предложение, к которому «присоединяется» обстоятельство, становится грамматически неправильным, например: *John killed Bill next week 'Джон убил Билла на будущей неделе' vs. John killed Bill last week 'Джон убил Билла на прошлой неделе'. Эта мысль не нуждается в особых разъяснениях. Следует, однако, заметить, что она заставляет подвергнуть сомнению традиционное представление о синтаксической независимости темпорального обстоятельства от остальной части предложения. Верно, что темпоральное обстоятельство может быть, вообще говоря, «выброшено» из предложения, в составе которого оно употреблено (ср. § 8.1.1), но порождающие правила «присоединения» должны прежде всего учитывать совместимость обстоятельства и видо-временных характеристик предложения. В большинстве современных трансформационных исследований по английскому языку (и по другим языкам, имеющим категорию времени) правила упорядочиваются таким образом, что первоначальный выбор конкретного времени затем ограничивает выбор темпорального обстоятельства; и это, вероятно, наилучший способ учета необходимых условий совместимости в системе порождающих правил. Суть дела состоит в том, что темпоральное обстоятельство связано определенными условиями совместимости с обязательной (ядерной) категорией времени.

Теперь мы продолжим рассмотрение разграничения между «субъектом» и «объектом» и различных других, связанных с этим вопросов. Мы остановимся на них гораздо подробнее, чем принято в вводных курсах по лингвистической теории, потому что в настоящее время проблемы, связанные с «переходностью» и «залогом», приводят к существенному пересмотру некоторых разделов теории порождающей грамматики. Одно из возможных направлений будущего развития намечается в § 8.3.6. Но сначала мы должны ознакомиться с фактами и традиционными подходами к этим вопросам.

8.2. ПЕРЕХОДНОСТЬ И ЭРГАТИВНОСТЬ

8.2.1. ОДНОМЕСТНЫЕ И ДВУХМЕСТНЫЕ ГЛАГОЛЫ

Здесь будет удобно ввести классификацию глаголов с точки зрения числа имен (nomináis), с которыми они сочетаются в составе ядра предложения. В соответствии с этой классификацией будем говорить, что глагол типа die 'умирать', требующий только одного имени, является одноместным глаголом; например, если это «место», ассоциируемое с die, «заполняется» словом John, то образуется ядро предложения John died 'Джон умер'. Переходный глагол (например, kill 'убивать') является двухместным глаголом, при котором одно из мест заполняется субъектом, а другое — объектом; ср.: John killed Bill 'Джон убил Билла'. Некоторые глаголы (например, give 'давать' или put 'класть') являются трехместными глаголами, которые сочетаются с субъектом, прямым объектом и косвенным объектом (или «направительным» локативом; ср. § 7.4.6); ср.: John gave Bill the book 'Джон дал Биллу книгу' (где the book— прямой объект, a Bill — косвенный объект) или John put the book on the table 'Джон положил книгу на стол' (где the book — прямой объект, a on the table — направительно-локативное предложное сочетание). Ниже мы вернемся к трехместным глаголам, косвенным объектам и направительно-локативным формам (ср. § 8.2.14).

8.2.2. ТЕРМИН «ПЕРЕХОДНЫЙ» *

Традиционная «понятийная» концепция переходности (и сам этот термин) подразумевает, что последствия действия, выраженного глаголом, «переходят» от «агенса» (или «деятеля») на «пациенса» (или на «цель»). Нет нужды подчеркивать неадекватность «понятийного» определения переходности по отношению к многим английским предложениям. Как пишет Робинc, «Слабость семантических определений хорошо видна из следующего: hit в I hit you 'Я бью вас' является с синтаксической точки зрения переходным глаголом, и он часто берется в качестве примера, потому что кажется правдоподобным утверждение о «переходе» соответствующего действия через посредство моего кулака на вас; но hear в I hear you 'Я слышу вас' вступает точно в такие же синтаксические отношения с двумя местоимениями и считается переходным глаголом, хотя в этом случае «действие» (если здесь действительно обозначено вообще какое-либо действие) имеет прямо противоположное направление; а кто делает, что и с кем в ситуации, обозначенной аналогичным с синтаксической точки зрения глаголом в I love you 'Я люблю вас'?» С точностью до сказанного, приведенная критика традиционного понятия переходности (которая встречается часто) представляется правильной.

Однако еще раз следует напомнить о необходимости различия между «формальным» и «понятийным» определением. Для того чтобы целый класс глаголов назвать «переходным», достаточно, чтобы семантическое, или «понятийное», определение было применимо к большинству двухместных глаголов. Именно путем молчаливого обращения к этому принципу (который мы уже обсуждали в связи с традиционным представлением о существительном как о «наименовании какого-либо лица, места или вещи»; ср. § 7.6.1) при разборе эскимосского предложения qimmiq agnap takubaa 'Женщина видит собаку' (см. §8.1.6) мы описали agna- 'женщина' как «деятеля», a qimmi- 'собака' — как «цель». Более того, можно утверждать, что грамматическая форма английского предложения типа I hear you 'Я слышу вас' или I see you 'Я вижу вас' (то есть ее параллелизм с I hit you 'Я бью вас') оказывает определенное влияние на говорящих по-английски, и они начинают представлять себе «слышание» и «видение» как виды деятельности, инициатором которой является человек, «совершающий» слышание и видение. Является ли это объяснение восприятия правильным с психологической или физиологической точки зрения, это несущественно. Если носитель английского языка (и других языков, в которых глаголы со значением «слышать», «видеть», «нюхать» и т. д. синтаксически параллельны переходным с «понятийной» точки зрения глаголам типа «бить» или «убивать») истолковывает восприятие как деятельность, которая «исходит» от «деятеля» и направлена к «цели», то сам этот факт говорит о существовании определенных семантических оснований для традиционного понятия переходности. (В действительности, see 'видеть' и hear 'слышать', а также love 'любить' не вполне параллельны глаголам hit «бить, ударять', kill 'убивать' и т. д. в английском языке. Они являются «не-про-грессивными», стативными глаголами; и в отличие от «глаголов действия» они обычно не употребляются в предложениях, отвечающих на вопрос следующего вида: What is X doing? 'Что делает X (в настоящий момент)?'; ср. § 7.6.4.) Хотя класс переходных с синтаксической точки зрения глаголов включает, несомненно, много глаголов (как в английском, так и в других языках), которые никак нельзя связать с действиями, последствия которых «переходят» от «деятеля» на «цель», остается тем не менее справедливым утверждение, что традиционное «понятийное» объяснение переходности четко применимо ко многим, если не к большинству переходных с синтаксической (или «формальной») точки зрения глаголов.

8.2.3. ТЕРМИН «ЭРГАТИВНЫЙ» *

В предыдущем разделе рассматривались различные критерии для установления того, какой из двух именных элементов является субъектом двухместного глагола. Указывалось, что критерий «деятеля» — «цели» регулярно вступает в противоречие с критериями падежа и согласования в языках с эргативной конструкцией и вообще в очень широком классе языков — в случае пассивных предложений. Оставим пока пассивные предложения в стороне и рассмотрим несколько подробнее отношение между переходностью и эргативностью.

Заметим прежде всего, что в английском языке существует немало глаголов, которые могут сочетаться либо с одним, либо с двумя именными элементами в составе ядра предложения (move 'двигать, двигаться', change 'менять, меняться', open 'открывать, открываться' и т. д.). Рассмотрим следующие предложения:

(1) The stone moved 'Камень двигался'.

(2) John moved 'Джон двигался'.

(3) John moved the stone 'Джон двигал камень'.

В (1) и (2) move употреблен как непереходный, а в (3) — как переходный глагол. Более того, (1) и (3) связаны важным соотношением. Имея в виду информацию, передаваемую в (1), мы можем спросить: «Кто двигал его?», то есть «Кто был тем .деятелем", или „агенсом", который вызывал движение камня?» И если этот вопрос задается в явном виде, то ответом может служить: John did 'Джон' (то есть высказывание, выводимое из предложения (3) John moved the stone). Для обозначения синтаксического отношения, которое имеет место между (1) и (3), лингвисты обычно используют термин «эргативный»: субъект непереходного глагола «становится» объектом соответствующего переходного глагола и вводится новый эргативный субъект в качестве «агенса» (или «причины») описываемого действия. Отсюда можно заключить, что переходная конструкция, подобная (3), может рассматриваться как синтаксически выводимая из непереходной конструкции, подобной (1), с помощью эргативной, или каузативной, трансформации. (Термин «эргативный» был образован от греческого глагола, означающего «каузировать», «приводить к», «создавать».) Отметим также, что каузативный (или эргативный) агенс в (3) является одушевленным существительным: мы уже наблюдали тенденцию к связи субъектов переходных глаголов с одушевленностью. Мы еще вернемся к этому вопросу.