Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

— Прогресс — это разрушение.

— Возможно. Но Империя основывается на постоянстве. Именно прогресс принесен в жертву ради… выживания.

— Верно… но тут к нам попал ключ для управляемого прогресса — не представляющее опасности совершенствование. Даже постоянство не безопасно, как мы хорошо знаем. Это лишь временное средство для сохранения цивилизации, пока не случится что-нибудь еще. Ладно… мы обо всем узнаем на Семнадцатой Станции.

Горам снова хмыкнул, но ничего так и не сказал.

Звезда Валгор отстоит на добрую сотню парсеков от Солнечной системы, совсем рядом с границами Империи, однако в достаточной близости от охраняемых гарнизонами границ, чтобы надежно оберегаться от набегов варваров. Первые исследователи в поисках ненаселенных, похожих на Землю планет обнаружили неяркое G-типа солнце вдали от обычных космических линий; на короткое время здесь останавливалась древняя планетографическая экспедиция, сделала запись, что третья планета в практическом отношении является землеподобной, однако весь этот сектор Галактики был настолько изолирован от других частей и не представлял никакой пользы, что туда так и не отправили никаких других экспедиций, и старый отчет пролежал столетия в Имперских архивах, прежде чем Психотехническое Основание воскресило его. Пятнадцать сотен лет назад…

На обычной крейсерской скорости военный корабль всего за три дня достиг из Солнечной системы звезды Валгор. Большую часть этого времени Саре Хейм провел с Тамманом Горамом. Ему пришлось выслушивать нескончаемые дурацкие воспоминания о пограничных войнах и его безупречных личных способностях, благодаря которым он смог подняться от простого новобранца до маршала Империи, но можно было и потерпеть, если только это поможет спасти Семнадцатую Станцию.

— Всем наплевать на пограничные гарнизоны, пока их это не коснется, — объявил Горам, — но говорю вам, если бы не они, Империя не просуществовала бы и года. Варвары снесли бы ее, соперничающие империи с жадностью поглотили бы все, что смогли бы удержать, и пошли бы войной ради трофеев. Один Бог знает, что сделают магелланцы… и это будет совсем не приятно… и вся создавшаяся инфраструктура будет разрушена — три тысячи лет стабильности могут так никогда и не наступить!

Для неприкрытой лести можно было использовать самый официальный тон. Хейм не начинал никаких споров ровно настолько, чтобы выглядеть искренним, высказывая свое мнение по всем важнейшим пунктам.

— Мы не можем обойтись без пограничных патрулей, — сказал он, — впрочем, это напоминает любой организм, которому нужны все его органы для жизни; не можем мы отказываться и от внутренней политики, как и, конечно же, от психотехников, из которых состоит наше правительство.

— Чертовы бюрократы, — фыркнул Горам. — Теоретики… что они знают о настоящей жизни? Ладно, знаете, я побывал в трех звездных системах, которые погибли в результате набегов варваров, потому что у нас не было достаточно силы, чтобы противостоять им. Их была целая орда, дюжина солнц-союзников, а у нас были лишь три планеты с гарнизонами. Месяцами мы просили — писали на Антарес, Сириус и в саму Солнечную, умоляя прислать один обычный крейсер нового класса. Хотя бы один — и мы бы уничтожили их флот, и тогда война бы перенеслась к ним. Но нет же, приходили лишь ответы типа «находится под рассмотрением» или «крейсера требуются для более настоятельного применения»… три солнца и согни тысяч людей погибли, потому что отъевшие животы психотехники замылили папку с этим делом.

— Проверенные роботами папки не теряются, — тихо ответил Хейм. — У меня есть друзья в администрации, и я видел, как они плакали над некоторыми из решений, которые им приходилось принимать. Нелегко бросить армию на произвол судьбы… и все же те подразделения, которые могли бы спасти их, понадобились где-то еще для отражения более мощного вторжения, либо для психического воздействия на таранианцев или же ради стратегической важности какого-нибудь звездного скопления. Империя много чего приносит в жертву чтобы просто уцелеть. Гуманность просто непозволительна для правительства.

— Но разве это происходит только в военной области? — продолжил Хейм. — В конце концов, вы знаете, что Империя не заинтересована в дальнейшей экспансии. Ей нужно, чтобы цивилизация сохранялась на планетах, где она уже есть, и удерживать негуманоидные цивилизации за ее пределами. Ведь со времен Основания наша военная доктрина была в основном оборонительной… потому что мы не в состоянии совладать с большим, чем уже есть у нас. Границы всегда находятся в состоянии войны или постоянного перемещения, но внутри самой Империи царит лишь мир.

— Да, и сколько же еще продержится Империя, даже предполагая, что за ее пределами нет враждебных ей сил, когда ее психотехнократическое правительство поменяет свою нынешнюю, самую суровую форму.

В Солнечной Империи проживает приблизительно три на десять в четырнадцатой степени людей. Негуманоидных аборигенов довольно осторожно ликвидировали, ассимилировали как рабов, либо же оставили безвредными, но все же еще сохранились люди с ужасными мутациями, обуреваемые противоречивыми желаниями, усиленными радикально отличными планетарными и социальными условиями. Можете ли вы вообразить ситуацию, когда три сотни триллионов людей начинают действовать сами по себе, подчиняясь своим конфликтующим требованиям, и у них есть атомная энергия, биотоксичное оружие и межзвездные корабли?

— Да, могу, — ответил Горам, — потому что в конце концов это и случилось — приблизительно за тысячу лет до Империи, когда наступила полнейшая анархия. И… — он наклонился вперед, и суровый блеск черных глаз пронизывал Хейма, — вот почему мы не можем воспользоваться шансом, который дает этот ваш эксперимент, или что-либо еще… что-либо вообще. Тогда, во время столетий анархии, когда населения было намного меньше, повсюду царил ужас; и многие планеты были отброшены назад, к дикости, либо вообще уничтожены. Вы видели мертвые миры? Черный пепел, медленно дрейфующий в пространстве, некоторые из этих планет все еще радиоактивны — арены сражений древних войн. Люди-варвары, находящиеся за пределами границ Империи, — остатки той поры; у некоторых из них имеются космические корабли, даже технология, сравнимая с нашей, но они думают лишь о разрушении: даже если они прорвутся сквозь границы, они примутся взрывать, грабить и сражаться, пока ничего не останется. Не говоря уж о негуманоидных пограничных варварах, соперничающих империях, всегда высматривающих свой шанс, или же о магелланцах, совершающих набег каждое столетие, как и об оружии, которого нам и не вообразить никогда. Только дайте какому-нибудь разрушительному фактору потрясти силу и сообщество Империи, и посмотрим, сколько она еще продержится.