По дороге в Вержавск - Олег Николаевич Ермаков

больницы вышел Пален, он сразу увидел их и поманил Илью. Тот встал и направился к больничному корпусу. Анна смотрела на них. Они о чем-то переговорили, и Илья вернулся в беседку.

– Аня, у нас, оказывается, вообще нет времени. Харри Фурман хочет забрать племянника в Смоленск, в госпиталь. И он… просит тебя сопровождать раненого. Вдруг ему понадобится срочная помощь.

Анна растерянно глядела на него.

– Почему меня? Есть же медбрат Антон.

– Русский?

– Нет, Баумгартнер. Антон Баумгартнер.

Илья смотрел в землю.

– Ну-у… – Он поднял глаза и глянул на нее в упор. – Это я предложил.

– Зачем?

– Поговорим! – с жаром ответил он.

– А… как же потом?

– Он снова предоставит автомобиль. Буквально завтра ты вернешься.

– Но… Слушай, Илья, нас преследует Лёвка.

– Какой Лёвка? – спросил он, поправляя очки.

– Смароков!

– Князь Серебряный?! Он здесь? Как?..

И Анна ему рассказала об ультиматуме Смарокова. Илья помрачнел еще сильнее.

– Где его найти?

– Ах, Илья, это ни к чему, конечно. Ты что, собираешься с ним подраться? – Она покачала головой. – Опомнись. Он в полиции, говорю же тебе. И всегда с ружьем. Если уж воздействовать на него, то… пожалуй, через Палена, например, а? Кем он служит?

– Хупель? Он зондерфюрер.

– Фюрер? – удивленно переспросила Анна.

– Да это… ну буквально, фюрер-специалист. Такой чиновник в погонах. Он вообще-то преподаватель. А здесь зондерфюрер-Ка. То есть капитан. Капитан из штаба рейхсляйтера Розенберга.

– А что за штаб?

– А это… в общем, они занимаются книгами, собирают различные сведения о России, ведают музеями.

Аня расширила глаза.

– И ты у них?

– Нет, нет! Я в своем музее и остался. При горуправе. Меньшагин меня пригласил, он первым уехал из Тихвинки, а потом и меня вытащил. Отдел культуры возглавил Мушкетов. Ты же была на его выставке?

Анна наморщила лоб.

– Ну исторические картины, стена, башни… Наполеон…

– Ах, как он выезжает зимой из Смоленска?! – вспомнила Анна. – Все мрачное такое, ворона следом за ним летит? Отступление?

Илья кивнул.

– Базилевский, ты его знаешь? – продолжал Илья. – Ну директор обсерватории, профессор. Он преподавал астрономию, физику в институте. Такой лысоватый, с усиками щепоткой?

Анна отрицательно покачала головой.

– Короче, он вице-бургомистр, то бишь зам Меньшагина… Ладно, подожди… – Он потер лоб. – Придумаем. Вот Фурман – да, офицер абвера.

– Мм?

– Контрразведка ихняя… Дочь Фурмана училась у Палена, так тут переплелось удачно… Но слушай, Ань, мне надо успеть к моим старикам, я же их тоже с тех пор не видел. Как они?.. Я сбегаю пока, а там придумаем.

И они пошли к корпусу, у входа Илья свернул и направился было к дороге. Но тут вышел Пален и окликнул его:

– Илья?

– К родителям повидаться, – ответил он, – я быстро.

– Возьмите автомобиль.

Илья замешкался.

– Я бы с ними тоже познакомился, если вы не против, – проговорил Пален.

Илья ответил, что времени совсем нет, он на минуту.

– Да нет, постойте, Илья, – проговорил Пален. – Корнелиус Ланг уже отговорил Фурмана везти племянника, по крайней мере, сейчас. Рана может открыться, риск ни к чему. И здесь за ним хороший уход. С такой медсестрой. – Он кивнул на Анну.

Илья собирался с мыслями.

– Так когда мы поедем назад? – спросил он.

Пален посмотрел на часы.

– Штурмбаннфюрер настаивал на четырнадцати, сразу после обеда, но мне удалось выговорить еще час, чтобы осмотреть церковь и ее архив.

– Сомневаюсь, что вы успеете.

– Возможно, удастся выговорить еще час, либер Илья. Я бы хотел приступить прямо сейчас. Давайте съездим в церковь, а потом к вашим родителям.

– Нет, герр Хупель, вы поезжайте к церкви, а я все же побегу к родителям.

– Ну хорошо! Садитесь, сначала вас отвезем, а потом уже поеду сам, – настойчиво повторил Пален.

И Илье ничего не оставалось, как согласиться.

Анна вернулась в больницу. Тут же к ней подошла мама Пелагия, спросила, тревожно заглядывая в лицо, что сказал Илья. Анна устало пожала плечами.

– Анечка, вы или я на уколы? – крикнул издали фельдшер.

– Станислав Маркелыч, пожалуйста, мне сейчас трудно, – ответила Анна.

– Хорошо-с.

– Надо, наверное, обед какой-то приготовить для них, – сказала мама.

Анна вздохнула.

– Перестань, мама. Они сами о себе позаботятся.

Но фельдшер настоял, чтобы Пелагия пошла к нему и приготовила обед для гостей. И она отправилась в его дом. Вскоре в больницу вернулся пешком понурый Илья.

– Что случилось, Илья? – спросила Анна.

– Отец не захотел разговаривать… Мать в слезы… – Он взглянул на Анну. – Что я мог сделать?

– С отцом? – переспросила Анна.

Илья поморщился.

– Нет. С музеем, например.

Анна глядела на него удивленно.

– С музеем?

– Ну да. Бросить все и, как прочие, драпать?

Анна смутилась.

– Илья… я не знаю… А его не эвакуировали?

Илья поправил очки и махнул рукой.

– Что-то успели, но многое – нет. Оставлено на разграбление. Старинные манускрипты, грамоты, иконы, печати…

Он замолчал. Вид у Ильи был потерянный. Анне захотелось его привлечь, погладить по голове. Она встряхнулась.

– Но… значит, ты не обедал?!

Илья молчал, глядя сосредоточенно куда-то в сторону.

– Пойдем к Станиславу Маркелычу, мама что-то приготовила.

Илья отстраненно взглянул на нее.

– А где… герр Фурман?

– За ним приехала машина, и он куда-то укатил. Иди, ты же помнишь, где дом Шведова?

– Ну помню.

– В конце Заречной, – уточнила все-таки она.

– А ты?

– У меня работа.

– Давай я отпрошу тебя у Маркелыча? – предложил Илья.

И он так и сделал.

Вдвоем они пошли на Заречную. Илья рассказал, что успел все сообщить Палену, и тот сразу обещал помощь, так что Смарокова можно считать обезвреженным.

По пути им попадались касплянцы. Илью узнавали не сразу, некоторые удивлялись, но большинство – нет. Время удивляться уже прошло. Слишком много событий свалилось на Касплю за эти летние и осенние месяцы.

Дул ветер, лужи казались синими, а на середине дороги были всё такими же мутно-глинистыми, как обычно. Собаки почти не лаяли. Это заметил Илья. Аня объяснила, в чем дело.

– Новый собачий порядок, – добавила она.

– А порядок действительно новый, другой, – откликнулся Илья.

Она быстро взглянула на него сбоку. Он блеснул в ответ стеклами.

– Да. Я не знаю, как это растолковать… Все-таки разруха большая. Ты бы не узнала Смоленск. Только каменные дома и уцелели, да и те не все. А деревянные выгорели почти вовсе, напрочь. Но управа действует. Водопровод восстановлен. Электростанция свет гонит. Кирпичный завод выдает кирпичи. Ну радио… На самом деле, не мелочь. Если видеть эти руины. «Новый путь» выходит даже. Газета. Хлеб выпекается. Больницы работают. Собор открыт! Я раньше никогда в жизни и не был там на службе. А вот побывал, услышал. Меньшагин верующий. Он же