Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

Кто не захочет жить по-новому, тому никто не доктор. От таких лучше сразу избавляться.

— Я помню, — легкомысленно молвил Зенон Новий.

— Это хорошо. Потому что, если инсула начнет становиться похожей на соседние, ты будешь уволен, — напомнил я. — Так что почаще спрашивай у Факунда, все ли ты правильно делаешь?

— Я сам подскажу! — улыбнувшись и благодушно похлопав кузена по плечу, пообещал ученый, переквалифицировавшийся в архитекторы-прорабы.

Первыми появились рабы будущих квартиросъемщиков. Они спрашивали у своего коллеги на воротах, можно ли заселяться? Тот с важным видом подтверждал. Где-то через полчаса начали подходить жильцы. За ними шли члены семьи и мулы, ослы и рабы, нагруженные барахлом. Они заранее осмотрели квартиры, договорились о цене. Поприветствовав, выслушивали с недоверием инструкцию Зенона Новия, потому что никак не могли поверить, что можно жить не совсем по-свински, после чего отдавали вексель с оплатой за полгода. Их дети в это время с нескрываемым любопытством разглядывали инсулу. Во время строительства зевак во двор не пускали, так что раньше посмотреть не могли. Теперь сравнивали услышанное с увиденным. Ахать от удивления, начинали в уютном дворе. По одной из двух лестниц — у входного тоннеля и по диагонали в другом конце у туалетов — поднимались к своим квартирам. Оттуда восхищенные возгласы доносились чаще. Просторные светлые многокомнатные квартиры были как бы частями домусов, на покупку которых пока не хватало денег. В такой приятно жить. В такую не стыдно пригласить друзей.

Я пробыл в новой инсуле почти до полудня. После чего с полученными векселями отправился к Квинту Амбросию. Надо сделать заначку на черный день. Уладив наши дела, мы пошли в термы, расположенные на той же улице, что мой домус, в которых с клиента брали по денарию, но и заведение было высшего класса.

— Думал, что наконец-то ты возьмешь у меня кредит — и не дождался! — пожаловался Квинт Амбросий по пути.

— Тебе обязательно надо опутать паутиной весь город, иначе жизнь проживешь напрасно? — подковырнул я.

— Весь не весь, но когда тебе должны многие влиятельные люди, в жизни появляется особый смысл, — признался он.

— И повышенный риск, — подсказал я.

Раньше ростовщика во время прогулок по городу сопровождали два бывших гладиатора, а теперь их четверо.

— Да, это обязательная составляющая моей профессии. Многие считают, что, если не можешь погасить долг, погаси кредитора, — согласился Квинт Амбросий.

— Кто-то конкретно угрожает? — спросил я. — Могу решить проблему.

— Пока не надо, — отказался ростовщик, — но я не забуду твои слова.

Глава 69

Гай Юлий Цезарь Октавиан вернулся из Косматой Галлии через три года. Злые языки утверждают, что сделал он это, чтобы избавиться от надоевшей любовницы Теренции. Подтверждением этих слухов было то, что она вернулась в родительский домус, а через некоторое время опять стала женой Гая Цильния Мецената. Не думаю, что это была временная сдача жены в аренду. Говорят, что покровитель поэтов настолько привык к Теренции, что даже не ревнует ее. Кстати, Ливия, жена императора, тоже отличается поразительной терпеливостью. Она прекрасно знает о его многочисленных интрижках, продолжительных и не очень, но ни разу закатила императору скандал. Может быть, именно поэтому они до сих пор муж и жена.

В этом году Тиберий Клавдий Нерон впервые был избран консулом, а его отчиму и тестю продлили на пять лет полномочия трибунов. Заодно Марк Випсаний Агриппа получил верховную власть во всех провинциях республики. Видимо, чтобы доказать, что достоин всего этого, весной отправился покорять скордисков, кельтское племя, живущее восточнее Норика. Скорее всего, на завоеванных им землях будет провинция Паннония.

Для меня год был скучным. Теплый период провел в латифундии, где, изготавливая предметы роскоши на продажу, пополнял семейную казну, сильно истощившуюся. Для работы в мастерских требовалось много рабов, на пропитание которых уходила большая часть того, что производили поля, огород, сад, виноградник. Разве что пасека работала только на членов семьи и рынок. Впрочем, некоторые рабы тоже лакомились медом. За всеми не уследишь.

Апельсиновые деревья начали плодоносить в товарном количестве. Теперь зимой у римлян есть диковинные свежие фрукты. Горожане уверены, что привозят их из Африки, или Азии, или Индии. О том, что растут возле Остии, знают только оптовые торговцы, которые помалкивают, чтобы оправдать высокую цену на товар.

Армянский виноград тоже прижился, начал плодоносить. Вино из него получается не лучше, чем из местных лоз. Может быть, они родственники, дальние или не очень. Пусть растет. Глядишь, окажется менее восприимчивым к какой-нибудь болезни, на которую у итальянских лоз нет иммунитета.

Зато следующий год выдался бурным. Начался он с того, что меня вызвал Октавиан Август и предложил стать народным трибуном. Оказалось, что в Септе Юлия из положенных десяти набрали всего семь. Больше никто не хотел, а те, кого избрали без их ведома, отказывались самым наглым образом. Это неоплачиваемая должность и, так сказать, невзяткоемкая. Она нужна тем, кто собирается сделать политическую карьеру. Является почти обязательной ступенькой перед должностью консула.

— Никто так, как ты, не заслужил эту должность, — решил император.

Я не стал говорить ему, что тоже не заслужил такое наказание. Двери домуса трибуна должны быть открыты день и ночь, чтобы каждый гражданин мог зайти и попросить защиты от кого угодно, включая консулов. Из Рима он может уехать только на сутки. Именно этих хлопот мне и не хватало в жизни.

— Не хочу подвести тебя. Все-таки не являюсь коренным римлянином, и это сразу станет известно, если выберут народным трибуном. Никто не будет оспаривать твой желание, но зачем сердить людей, которые тебя любят⁈ — мягко отказался я.

— Хорошо вам: не захотел — отказался! Одному мне приходится принимать все должности с их обязанностями! — обиженно произнес император.

— Это бремя власти, никуда от него не денешься, — посочувствовал я.

— Тогда я скажу, чтобы тебя назначили курульным эдилом. Говорят, ты построил инсулу, на которую теперь равняется весь Рим. Вот и поможешь городу застраиваться правильно, а не абы как, — принял он решение.

Я был уверен, что это шутка, точнее, брошенная от обиды фраза. Оказалось, что Октавиан Август фразы на ветер не бросает. Через два дня ко мне пришел гонец из Септы Юлии с приглашением прибыть туда для важного разговора. Я подумал, что возникли какие-нибудь терки