Небо России - Сергей Сиверин

- "Товарищ майор, как вам наши льготы?" - обратился Гек к Манкину, - ска зал Эльдар. Взводный бесшумно пробил чечетку валенками и продолжил:

- И тут вступает замполит Манкин: "У меня душа поет..." Нас разрывал смех, но Эльдар решил добить всех окончательно и себя в том числе. - Значит, Манкин сказал: "У меня душа поет", потом закатил свои глаза и добавил: "Много ли нам коммунистам надо. Хороший стол, хороший стул..." и, уже поглаживая себя по животу, добавил: "Конституция у нас такая!" - рассказчик смолк, но мы напол нили палатку смехом усталых людей. Истопник - рядовой Баранов корчился от смеха в углу палатки, зарывшись в дровах.

- Манкин у нас истый партиец, - закончил свой рассказ молодой лейтенант. Спасает всех муля в лагерях. Знал это взводный, поэтому ходил он по лагерю и нес всем свой талант. В палатку пришли офицеры погреться, прижались к печке взводные: Чернодор, Саратовский Чародей, зашел и наш начальник Деловани. Офи церы, пораженные нашим смехом, стали требовать повторить рассказ. Истопник повторения не вынес, он выполз из палатки на четвереньках. Эльдар закончил свой повтор, но сразу же начал рассказывать другую мулю:

- Сегодня, как видите, я дежурный по части, - сказал взводный, показав на свою повязку. - Ночью приснился сон нашему Чуку. Чук на белом коне проводит большую вечернюю поверку. Начал Чук перекличку: "Эстония - Я! Латвия - Я! Литва. Литва!.." В ответ только молчание. "В лагере самоволка" - взревел гор дый всадник. "Поймать, наказать, поставить в строй! Квартира у меня там! Ни чего! Танки там еще есть, не все переплавили". Бессонная у меня была ночь, кошмары снились нашему комбату, - закончил взводный, а через минуту на пороге палатки выросла фигура комбрига. Командир строительной бригады с порога начал возводить этаж на этаж. Закончил он свой монолог тем, что всем объявил выход ной день. - Это самое страшное наказание в лагере, когда тебе объявляют вы ходной, как в песне, и отнимает день от очередного отпуска главный запевала. Затем полковник обещал снести палатку бульдозером, а мы стояли, вытянувшись по стойке смирно, и ждали, когда же это произойдет. Актер исчез, громко хлоп нув дверью. На этом представление окончилось.

-8

В тот же день, а, может быть, и в другой (в лагере они все одного цвета серого) к нам пожаловал на строительство складов полковник Беспалый. Градом посыпались советы и наставления.

- Товарищ полковник, я - инженер-строитель и могу показать вам свой дип лом. Вы мне покажите свой, тогда и поговорим, - наглостью попытался я отпра вить полковника заниматься своими делами - идите принимать матотчет, а уж са рай мы и без вас построим, - так я нажил еще одного врага с полковничьими по гонами.

- Время еще есть! Тебе придется пожалеть о сказанном, - бросил фразу, ухо дя, полковник. Здесь надо, правда, еще сказать о том, что этот офицер, за два года моего пребывания в Вологодском военностроительном лагере, никому ничего дурного не сделал, он был просто не на своем месте, поэтому его потом сильно повысили, отправив дальше на север, но вернемся к нашему сараю. Отчаяние бро сило меня на снег. Подошел Чародей, наблюдавший всю сцену.

- Последний, сгоришь! Еще впереди полтора года. - "Хаммунистам" не есть моего мяса, - бубнил я часто про себя, эта фраза почему-то всегда успокаивала меня в лагере. Про себя у нас многие бубнили, был и я малоприметным бубенчи ком в лагерном оркестре. Чародей сел рядом, вытянув вперед свои валенки. На мне же были сапоги. Этим отличаются все "штабные крысы" от ротных офицеров.

- Чародей, я сегодня в бригаде просмотрел сводку несчастных случаев. Пачка сфотографированных трупов, причем многие снимки сделаны прямо в морге. Погиб шие при этом были абсолютно голые. Все фото были подписаны каким-то неизвест ным мне до сих пор садистом. Были там, например, такие: "Лейтенант И, убит мимо проходящим поездом," "Рядовой К, убит упавшей дымовой трубой", "Сержант М, погиб при взрыве кислородного баллона", "Рядовой М, сгорел при стирке об мундирования в бензине" - этот список можно продолжить в бесконечность, и все это преподносится как единичные несчастные случаи в быту и на производстве. Виновных нет! Те условия, в которых мы живем, называют бытом, а условия, в которых работаем, - производством. Смертельный несчастный случай на произ водстве, при ничего не производящем производстве - воистину вахканалия.

- Последний, пойдем на совещание. Ты там давно не был. Совещания в лагере тянутся, как длинные зимние ночи. Дрова потрескивали в печке. Прапорщик Цвет ной писал поэму о бирках. Полчаса происходил дележ автомашин. Тихо было в па латке, тепло. Грязные и усталые лица офицеров с одним только желанием в гла зах - с желанием выспаться, говорили о многом. Командование выяснило ответс твенных на ночь и даже решило, сколько надо завтра машин раствора на столо вую: две или одну. Вьюга выла за брезентом палатки. Когда вошел комбат, вмес те с ним вошла и русская зима. Вскочили офицеры, поеживаясь.

- Садитесь, товарищи офицеры, продолжайте, - отечески всех посадил полков ник.

- Планирование на завтра произведено. Осталось только два вопроса, - доло жил майор Гек.

- Какие? - спросил Чук. - Надо выяснить тему завтрашних политзанятий и сегодня на ночь приказано увеличить количество офицеров в суточном наряде.

- Пропагандист, какая завтра тема? - спросил комбат. - Партия - создатель вооруженных сил СССР, - объявил пропагандист. Все ротные с облегчением вздох нули, видимо, с этой темой они уже где-то встречались.

- Ответственным предлагаю одного из инженеров производственного отдела, сказал начштаба Гек, вдавливая меня своим взглядом в остов палатки. Не дожи даясь своей фамилии, я произнес на это предложение следующее: "В этом вопро се, товарищ майор, вы не спланировали, а спикировали и причем весьма неудач но". Совещание оживилось. Началась карусель. Первым в хвост попытался зайти Гек.

- Я вам приказываю, товарищ лейтенант. После чего последовала длинная пау за, которая перешла во всеобщий смех.

- Почему молчите, товарищ лейтенант? - взревел повышенными оборотами Гек.

- Я знаю, что надо ответить: "Есть!", а если нет, тогда как - забыл, - от ветил я.

- Чего нет? - со злостью майор разрывал пустоту. - Желания! - коротко от ветил я. После чего Гек, кувыркаясь и дымя, начал падать на свое место, и вдруг где-то сбоку вынырнул "лаптежник". Силы у меня были на исходе, от злос ти перехватило в горле.

- Инженер, будь моя воля, я бы тебя расстрелял, - лапотно начал полковник.

- Товарищ полковник, не тридцать восьмой год, - попытался я принять бой, не веря в успех.

- Тогда бы посадил. Нельзя было показывать свою слабость и заступить в ни кому не нужный наряд. В молчании я взмыл вверх из последних сил, но спасение было рядом.

- Товарищ полковник, не сорок восьмой год, - коротко сказал Рихард.

- Тогда бы, тогда бы... - Товарищ полковник, восемьдесят восьмой год. Не забывайтесь! - блеснул крылом своей принципиальности капитан Степанов. Со вещание закончилось тем, что в наряд пошел мой начальник.

Разводы и совещания, дни и ночи - все сковал декабрьский мороз в однооб разной жизни лагеря, только команды командиров пробивались из воя вьюги: "Да вай!.. Давай!.. Давай!.." И не было этому конца. - Равняйсь! Смирно! Не шеве лись! - доносилось из-за забора лагеря, когда я уходил в свой первый отпуск. Перед моим отпуском торжественно сожгли дотла продовольственно-вещевой склад. Такой чести мало кто удостаивался.

- Вот уже за окном поезда Рыбинское водохранилище - огромный отстойник че ловеческого горя. Домой!..

-9

В отпускной билет штамп "выбыл", бушлат на плечи и в строй. Отпуска имеют свойство кончаться. Пролетел и мой незаметно.

- Равняйсь! Смирно! Не шевелись! Здравствуйте, товарищи солдаты, - все это лагерщина.

- Здравствуй, первая карантинная рота!.. - Должны отрывисто крикнуть: "Здра!" - Плохо, еще раз! Двести человек крикнут - стены падать должны!.. Снова здравствуй, первая карантинная рота!.. Должны громко и четко крикнуть: "Здравия желаю, товарищ полковник!"

- Плохо. Еще раз. Здравствуйте, товарищи солдаты! - Здравия желаю, товарищ полковник! - Плохо! Товарищи офицеры, тренируйте личный состав приветствовать командира.

- Эх, дороги - пыль да туман,

Холода, тревоги да степной бурьян...

запел Андрус под разноголосицу рот и взводов. Полковник с инспекцией пошел вдоль строя бригады, выкрикивая короткие реплики:

- Этой роте выдайте копья! В этот взвод поставьте Марфу-Посадницу! - Пос ледний, о какой Марфе идет речь? - начал теребить меня вопросами Андрус. - Не обращай внимания на бред сивой кобылы. - Что такое бред сивой кобылы? Бред это у-у-у.., - попытался Андрус изобразить бессвязную речь больного. - Да. Кобыла - это цок-цок... - Да. - Сивый - это цвет. - Да! - Теперь я понял! воскликнул Андрус. - Что? - спросило пол-управления батальона и застыло в ожидании. - Марфа - это посланница божья на белой лошади для борьбы с дурака ми, - мило всех ошарашил ответом эстонец.