Княжья служба. Дальний рубеж - Юрий Корчевский

Встретили меня отчужденно – мы, мол, воевали, кровь проливали, а ты отлеживался на тюфяке. Обидно было, но не мог я всем рассказать, как именно добрался до князя. На смех подняли бы или сочли вралем или того хуже – блаженным, из тех, что милостыню на паперти церковной собирают, ума лишившись.

Ни один вариант меня не устраивал, и, стиснув зубы, я решил дождаться утра, когда по моим расчетам должен был прибыть князь с дружиной. Он был бы не только спасителем города от басурман, но и моим личным.

После завтрака все заняли боевые позиции по крепостным стенам. Татары с утра не рвались в бой, ходили по лагерю, кричали обидные слова и грозили кулаками. Не иначе какую-то злопакость задумали.

Через пару часов из леса показалось странное сооружение. Сначала я даже не понял, что это. Затем разглядел – на колесах медленно двигалась в сторону города штурмовая башня, метров восьми в высоту, с поднятым перекидным мостом. Толкали ее множество татар, забросив за спину щиты для защиты от стрел. Какие стрелы, с нашей стороны и луков ни у кого не было.

Покачиваясь на кочках и неровностях, башня приближалась. Ее и через ров перетаскивать не надо, остановят перед ним, опустят мостик – и на стены хлынет неудержимый поток алчущих крови и добычи захватчиков.

В голове мелькнула мысль, я подбежал к Георгию.

– Десятник, есть способ. Надо срочно собрать копья, привязать веревки и дружно, по команде, со всей силы бросить такой гарпун в одну из стен штурмовой башни; за веревки потянем – башня и опрокинется.

– Говоришь ты складно, только получится ли?

– А что ты предлагаешь? Надо торопиться, времени почти нет.

Георгий убежал искать веревки, ратники бросились собирать копья. Десятник вернулся с двумя бухтами пеньковых веревок и с несколькими мужиками-горожанами.

– Этих-то зачем привел?

– Тянуть за веревки помогут.

Мы обвязали древки копий веревками, свободные концы закрепили на бревнах стены, стали ждать.

Башню подкатили ко рву; загромыхали цепи, и мостки стали медленно опускаться, открывая проем, в котором уже виднелись торжествующие лица татар.

– Все готовы? – спросил десятник.

– Все!

– Кидай в правую часть!

Почти полтора десятка копий вонзились в правую часть передней стены башни.

– Теперь тяните.

Мы начали тянуть за веревки; у всех от натуги покраснели лица, на лбу выступил пот. Господи, только бы копья выдержали, древки не сломались! Сначала ничего не происходило; потом, заскрипев бревнами, башня начала медленно клониться вправо, все быстрее и быстрее, и рухнула вдоль стены, подняв тучу пыли. Раненые и покалеченные татары закричали, остальные бросились бежать. Со стены им вдогон неслись ликующие крики наших ратников. Прибежал боярин.

– Что случилось? Почему башня упала?

Георгий рассказал. Боярин похлопал меня по плечу:

– Молодец, даже если про князя соврал, вешать не буду, на стене кровью свою вину смоешь.

Татары на какое-то время притихли. Видимо, обдумывали, что еще предпринять. Один из наших вдруг закричал:

– Глядите, пыль над дорогой, не подмога ли татарам идет?

– Князь это должен быть, – промолвил я.

Из леса вырвалась конная лава и начала растекаться по лугу. Кони татарские паслись далеко, привести и оседлать их уже было невозможно. Русские дружинники ударили слитным строем прямо в средину, рубили направо и налево. Об организованном сопротивлении уже не шло речи. Каждый татарин мечтал только об одном – уйти живым из этой мясорубки. От шатра отделились несколько конников и, настегивая лошадей, попытались уйти, но, к их ужасу, навстречу с гиканьем и криками «Ура!» вырвалась сотня Твердилы. В довершение всего отворились ворота, и из города высыпало городское ополчение. Через полчаса горячий бой был завершен. А я стоял на стене и наблюдал бой со стороны – что мне там, пешему, делать? Да и свой весомый вклад в оборону я внес.

Князь собрал дружину, подъехал к воротам. Быстро успевший надеть нарядные одежды, навстречу вышел наместник с боярами и низко поклонился. О чем шел разговор, не было слышно – наверное, благодарил князя за снятие осады и избавление от татар.

Князь с дружиной въехал в город, а городские ополченцы высыпали на луг собирать трофеи. По праву победителя все они принадлежали князю. Раненых татар походя добивали. Вот недоумки, хоть бы пленных взяли, поговорить – не осталось ли поблизости еще крупных сил, узнать – где наши пленные, что-то никто о них и не вспоминал. Как же – вино в честь победы пить надо, заедать лучшим, что осталось у горожан после осады, да девок местных тискать.

Вскоре прибежал гонец, направился к десятнику. Уже вдвоем подошли ко мне.

– Иди, князь тебя требует.

Вот незадача – опять меня, ладно хоть обвинение в лживости и трусости с меня снято уже самим княжеским появлением. Но сейчас-то зачем?

Князь расположился в доме наместника – самом лучшем жилище Данкова, – в два этажа; здоровенная хоромина с обширным двором. Меня провели внутрь. Князь с боярами уже сидел за накрытым столом. Увидев меня, кивнул, показал на меня пальцем:

– Чей ратник?

Все дружно уставились на меня.

Боярин Охлопков поднялся из-за стола.

– Мой, княже! Извини за вид его непотребный, из боя он только. По его задумке башню штурмовую завалили, многих татар прибив.

– Воина слава боевая красит, а не одежда. Хотя по правде, и переодеть героя мог бы. Одно только узнать хочу – как ты ухитрился так ловко в город пробраться, везде же дозоры татарские были.

– Прости, княже, – сказал я, согнувшись в поклоне. Пожалуй, стоит изображать из себя недалекого дурня, эдакого парня-рубаху, которому только дай саблей помахать.

Князь захохотал, за ним бояре. Князь собственноручно наполнил кубок:

– Пей, герой. – В те времена это могло расцениваться как медаль, а может, и орден. Я припал к кубку, выпил до дна, перевернул, показывая, что он пуст.

– Ай, молодец! И пить горазд. Вот что, боярин, не отдашь ли его мне? Уж больно он мне понравился – быстр, сообразителен, отважен. Такие в княжеской дружине нужны. По его заслугам он в десятниках ходить должен, а у тебя, Федор Авдеевич, – в простых ратниках. Ко мне в дружину пойдешь ли? – Князь глянул на меня.

– Ежели боярин отпустит, почему не послужить?

– Да он у тебя еще и хитроват. И меня отказом не обидел, и у боярина соизволения спросил. Как, Федор Авдеевич, отдаешь его мне?

Охлопков зыркнул на меня из-под густых бровей: да, очень ему не хотелось князю перечить. Видно было – не по нраву, но улыбнулся, кивнул согласно головой. Бояре засмеялись, потянулись к кубкам.

– Иди к моим дружинникам, там тебя переоденут, скажешь – я приказал, а то грязен и страшен, только татар со стен пугать.

Бояре дружно засмеялись.

Выйдя во двор, я подошел к дружинникам князя.

– Это что еще за чучело? – Дружинники заржали.

– Старшего бы мне вашего.

– Ну я старший, – вышел вперед кряжистый дородный дружинник в кольчуге, шлеме-шишаке и добротных сапогах, в которые были заправлены фряжеского сукна штаны. М-да, неплохо одеты княжьи дружинники.

– Князь повелел меня переодеть, дружинником берет.

Все вокруг изумились, снова заржали. Старший цыкнул на ратников, покачал головой, прошел в избу. Вышел уже улыбающийся, по-дружески похлопал по плечу.

– Пойдем.

Из переметных сум достали не новую, но добротную одежду; я сбросил свое пропахшее болотом тряпье и переоделся.

– Ну вот, на княжьего человека похож. Кольчуги да шлема только нет. Коня любого выбирай – их теперь у нас много. Саблю свою оставишь?

– Оставлю, хорошая сабля, дамасской работы.

– За кольчугу не переживай, домой вернемся – чин-чинарем оденем, за князем не пропадет. Чем ты ему так понравился, он ведь только лучших берет.

– Не знаю, у него спросить надо.

– Ладно, пока свободен, вещи пойди забери свои, с товарищами попрощайся.

Я нашел десятника, он толкался тут же, во дворе.

– Юрий, слышал уже про тебя, в княжескую дружину попал. Герой ты у нас, а тебя без малого чуть не повесили.

– Вот попрощаться пришел. Вещей у меня нет, собирать нечего.

– Желаю удачи. Когда помоложе был, сам хотел к князю в дружину попасть, да не довелось. Не посрами Охлопкова. Ратник ты неплохой, мне тебя учить-то ничему и не пришлось. Жалко, только опытный воин появился, как уже уходит. Бывай здоров, не поминай лихом.

Мы обнялись на прощание.

Утром с княжеской дружиной я выезжал из города. Лошадь мне подобрали не татарскую – низкорослую да мохноногую, а нашу. И был я теперь ратником второго десятка четвертой сотни княжеской дружины.

Глава III

После прибытия дружины в Рязань мне отвели место в воинской избе, нашли подходящую по размерам кольчугу, шлем-шишак, две смены одежды, сапоги и много чего еще по мелочи. Всем воинам досталась доля от взятых трофеев, но мне не досталось ничего – как княжеский дружинник в боях я не участвовал и денег в поясной калите не было. Зато каждый день тренировки – движение строем, развороты, занятия с лошадьми – развертывание цепью, атаки, отражение атак условного противника. Тренировался до седьмого пота, а когда подходило время нашей сотни – несли караул в княжеском тереме, на стенах детинца и многое чего другое.