Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

лишь малую дань, практически сразу перейдя к делу. И это опасный признак, показывающий, что человек слишком серьезно заинтересован в успехе затеянного предприятия.

– Вы хотите мне что-то предложить?

Альберто Соуза улыбнулся, не разжимая губ, и от того становясь похожим на жабу.

– В вашей жизни близится день, которого все молодые люди ждут с нетерпением. Позвольте спросить, заглядывали ли вы дальше? За него?

Ага, прощупывает почву. На тот случай, если вакантное место уже занято. Может, так ему и сказать? Нет, не буду заранее отказываться от ещё не полученного предложения.

– Я пока не думал о будущем.

– Отлично! – Просиял мой собеседник. – Стало быть, вполне можем подумать вместе. Конечно, только в том случае, если вы согласитесь.

– Прежде чем дать согласие, я хотел бы…

– Чуть больше узнать обо мне? Конечно, сеньор! Честность – лучшая политика в делах, не так ли?

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенную газету:

– Нужное место отмечено, вы сразу увидите.

Такое издание ещё ни разу не попадало мне в руки. Собственно, заглавной страницы не было, только по мелкому шрифту внизу можно было определить название, что-то вроде «Народная ночь». А статья и правда оказалась обведена жирной красной чертой. Даже не статья, просто пара абзацев из колонки криминальной хроники.

«Как сообщил источник из полицейского управления, следы пребывания людей на судне «Мариса» частично идентифицированы, и удалось установить, что многие из них совпадают с биометрическими матрицами лиц, пропавших без вести за последние полгода. Однако поскольку этот факт был установлен уже при возвращении судна в порт, для открытия уголовного дела нет никаких оснований, кроме того, «Мариса» успела поменять владельца. Несмотря на подозрения, что это очередная подставная компания небезызвестного сеньора Соузы, прямых доказательств сговора не найдено и…»

Часть 1.5

– Ей придется пожертвовать, да, - чмокнули рядом с моим ухом. – Этой девочкой. Но корабль был так себе. Плохонький. Только и годился, что для перевозки скота.

Я аккуратно сложил газету и вернул в потные ладони собеседника.

– Теперь вы знаете обо мне все, что нужно, сеньор Дюпон.

О да. И даже больше, чем хотел бы.

– Это ваше предложение?

– Весьма перспективное, как вы поняли.

Заниматься контрабандой и чем-нибудь ещё. Импорт-экспорт, говорите? Ну-ну.

– Почему вы пришли с ним ко мне?

Альберто Соуза снова улыбнулся. Вполне дружелюбно.

– У вас есть влияние, сеньор. Оно не настолько значительно, чтобы пользоваться им напрямую, но в таком бизнесе, как мой, удобнее и безопаснее идти в обход. Если вы пожелаете, ваше имя вовсе не будет нигде упоминаться. Ни в одном официальном документе. Мне достаточно будет знать, что вы…

Я посмотрел на ковровую дорожку, сползающую по ступенькам.

– Как давно вас последний раз спускали с лестницы, сеньор Соуза?

Он понял все сразу и предельно ясно, но не замедлил, а почему-то наоборот ускорил ход событий:

– Сколько гордости… Силы… Отваги… Так мог бы говорить настоящий принц. Но вы ведь не принц, верно? И никогда им не станете.

– Это вас не касается.

– Увы, увы! А ведь так печально смотреть на прекрасного молодого человека, по неопытности губящего свою жизнь!

– Я загублю её, если отвечу вам согласием.

– Как знать, как знать… - Он остановился на самом краю лестницы, словно нарочно дразня меня. – Ваш отчим не питает к вам добрых чувств, так стоит ли защищать его благополучие? Подумайте, сеньор Дюпон. Рано или поздно вам придется уйти из сенаторского дома. Как вы пожелаете это сделать? С достоинством и сладостью отмщения в сердце, или поджав хвост?

Он много знает обо мне. О моих чувствах. Слишком много. И показывает, что не собирается их щадить, получая при этом свое удовольствие.

– А ещё можно уйти с позором. Уйти, ославленным на весь свет. Мы ведь с вами понимаем, что купленные свидетельства всегда оставляют за собой грязные следы, по которым легко можно добраться до истины.

В первый миг, едва стало понятно, о чем идет речь, меня накрыло паникой и захотелось бежать. Куда угодно. Сломя голову. Прочь и подальше. Но волна прибоя схлынула, не успев намочить даже туфли.

Итак, он знает? Пусть. Добавим ещё пару фактов. В довесок.

– Мой отец умер раньше срока, потому что был плохим человеком. А вы как раз следуете его дорогой.

Соуза посмотрел на меня. Теперь уже безо всякого выражения.

– Я не буду принимать ваши слова за угрозу. Пока не буду. Вы кажетесь умным человеком, сеньор Дюпон, даже несмотря на вашу юношескую дерзость. И вы, разумеется, понимаете, что в скором времени не сможете получить ни малейшего снисхождения за совершенный проступок, а на покупку нового защитника у вас попросту нет денег. Но вы все равно мне нравитесь. Напоминаете мне мои молодые годы.

Вот только кому, значит, я могу понравиться? Преступнику? Потому что он видит во мне самого себя?

– Понимаю, вам нужно подумать. И буду ждать ответа с нетерпением!

Он спустился по ступенькам, ни разу не обернувшись.

– До встречи, сеньор Дюпон!

Ворон ворону глаз не выклюет, да? И ещё имел наглость помахать шляпой с порога. Уверен в себе на все сто. И, что самое гнусное, уверен во мне. Как и моя собственная мать.

– Чем недомогаешь на этот раз?

Естественно, никакой разобранной постели, даже пеньюара: полный макияж, прическа, уложенная волосок к волоску, костюм без единой складочки. Непохоже на женщину, плохо себя чувствующую, правда?

– Франсуа, в твоем возрасте уже не следует так врываться в комнату к…

– К любимой мамочке? Ничего, переживешь. Недолго ведь осталось, да?

– О чем ты говоришь?

А пальцы, сплетенные замком на талии, даже не вздрогнули.

– Ты ведь знала, кто пришел? Знала? И поэтому сбежала от разговора?

– Разве разговор касался меня?

– Думаю, ты догадывалась, чего именно он коснется.

Промолчала, кротко переведя взгляд на стену.

– А может, это и вовсе была твоя идея, а? Нашла мне занятие по вкусу?

– Я не понимаю, чем вызвана твоя горячность.

– Считаешь, мне самое место среди таких, как Соуза?

Ни капли раскаяния, сомнения, обиды. Вообще никаких чувств во взгляде.

– Странно, что ты не убрала меня подальше давным-давно, сразу, как родила сенатору наследника. Я же чудовище, да? Монстр, способный на все, что угодно?

– Франсуа, разговор в таком тоне не имеет смысла. Продолжим после, когда ты успокоишься.

– Успокоюсь?! Да ты хоть понимаешь… Если я узнаю, что ты и в самом деле позволила этому мерзавцу подойти ко мне, чтобы… А я узнаю, если соглашусь. Обязательно узнаю! Что тогда будешь делать?

На меня все-таки посмотрели. Но лучше