Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

минуты и часы, когда мне требовалось душевное уединение. Сегодняшний день, увы, тоже не стал исключением. Хотя если вспомнить, сколько сейчас времени, Генри полагалось бы принимать второй завтрак, а не болтаться с книгой так далеко от дома.

– Ты что здесь делаешь?

– Мама сказала пойти.

Выпроводила подальше, то есть. Интересно, зачем?

– Не скучно одному?

– Я читаю!

Какие мы гордые…

– И далеко ушел с прошлого раза?

Читает он хорошо. На самом деле. Но между складыванием букв в слова и пониманием полученных слов есть некоторая разница, труднопреодолимая в юном возрасте.

– Не-а.

– Где застопорился?

– Здесь! - Пальчик ткнулся в очередную вычурно нарисованную строчку.

«Много советов испросил король у мудрых людей, чтобы найти способ исцелить своего сына, но ни одно чудодейственное средство не помогло. Все, что мог сделать король, это окружить принца заботой и верными людьми, только время шло все быстрее и быстрее, мальчик превратился в прекрасного юношу и однажды захотел покинуть дворец…»

Вот ведь дурак. И чего ему дома не сиделось?

– По-моему, все понятно.

– Это я тоже понял. А потом?

«И отправился он в путь, в окружении многочисленной челяди. Но разразилась буря, разметавшая всех слуг по сторонам. В поисках укрытия от дождя и ветра принц долго брел по незнакомым дорогам, пока не нашел прибежище под корнями огромного дерева. Но едва он устроился в тепле и сухости, кто-то позвал его из-за водяной стены.»

– У нас такая буря может случиться?

А, понятно, в чем дело: страшно ребенку.

– Думаю, нет. В любом случае, всегда можно остаться дома, если надвигается шторм.

– Но принц же не остался?

Потому что потянуло на приключения. Как говорят, дурная голова ногам покоя не дает.

– Он просто совершил ошибку.

– Ой, про ошибку там, дальше!

«Голос был хриплым, похожим на воронье карканье, лица же принц не видел, и не ответил женщине, просящей о помощи. А когда небо вновь стало ясным, то же голос прозвучал звонко и сильно, проклиная: «Ты останешься здесь, в самом низу, под ногами у всех, кто проходит мимо, и никто не услышит и не увидит тебя, пока…»

– Сеньор, вас ожидают в доме.

Карлито вечно подкрадывается. Наверное, в надежде меня испугать. Но вся штука в том, что я не могу заставить себя даже вздрогнуть, слыша этот вкрадчиво похрипывающий голос.

– Кто?

– Он сказал, что представится сам.

Какая-то важная персона? Тогда зачем понадобился именно я?

– Больше встретить некому, что ли?

– Сеньора Элена неважно себя чувствует.

Ну да, конечно. Очередное удачно случившееся недомогание, позволяющее избежать неприятного разговора.

– Тогда скажи гостю, чтобы приходил в другой раз: хозяев нет дома.

– Гость желает видеть именно вас, сеньор.

Мне показалось, или Карлито слегка злорадствует? Что ж поставим наглеца на место:

– Сейчас приду. Принесешь нам лимонада. И считай кубики льда внимательнее: в прошлый раз от холода зубы сводило, а ты знаешь, какая температура напитков мне нравится.

Он скривился, но проглотил упрек и наклонил голову. Чтобы спрятать гримасу, перекосившую лицо.

Я не издеваюсь над прислугой. Упаси Господи! Большую часть времени я её вовсе не замечаю, но именно это и бесит отдельных представителей. Того же Карлито, к примеру. Как сын Консуэлы, самой приближенной к моей матери особы, он, надо сказать, вполне справедливо рассчитывает однажды занять место рядом с единственным сенаторским наследником. А я мешаю. Своим присутствием. Так что, любить ни ему меня, ни мне его не за что. До откровенной гадости не опустится, и ладно: зло поджатые губы и ненавидящий взгляд как-нибудь вытерплю.

Гость, по какой-то необъяснимой причине требующий встречи со мной, был мне незнаком. Категорически. В силу семейных традиций и требований учебной программы я просматриваю всю деловую и светскую хронику, поставляемую официальными средствами массовой информации, но этого лица, пожалуй, не видел ни разу. Да и хорошо, что не видел, потому что зрелище…

Нет, строго говоря, этого человека нельзя было назвать уродом. Возможно, в молодости он и вовсе считался красавцем, вот только прожитые годы, выпитое вино, выкуренные сигары и прочие мирские наслаждения его слегка помяли. Заставили крылья носа бесформенно расползтись, щеки – повиснуть, живот – упереться для поддержки в широкую ленту пояса. Глаза, выглядывающие из щелок между набрякшими веками, тоже смотрят на мир сейчас явно иначе, чем в молодости. С ясно читаемой угрозой.

Впрочем, увидев меня, незнакомец сменил гнев на милость: растекся в любезной улыбке.

– Сеньор Дюпон! Рад вас видеть!

А я вот не могу сказать то же самое.

– Мы представлены?

– О нет, ещё нет! Но если позволите… - Осторожный взгляд в сторону дверей, ведущих на хозяйственную половину дома. – Есть место, где нас не потревожат?

– Прошу за мной.

Карлито превзошел собственную расторопность: когда мы поднялись по лестнице, на сервировочном столике уже потели два бокала с охлажденным питьем.

– Простите, что не предлагаю вам присесть. Собственно, я сейчас несколько занят и…

– Понимаю. – Кивок. Гладко причесанной и блестящей, как начищенные ботинки, головой. – Понимаю. Я не в обиде, сеньор, не думайте. Кроме того, в моем возрасте доктора как раз советуют как можно больше двигаться.

– Итак, сеньор…

– Соуза. Альберто Соуза.

Если его лица я ни видел нигде и никогда, то имя слышать доводилось. Вспомнить бы ещё, при каких обстоятельствах.

– Чем могу быть полезен?

– Я управляю несколькими предприятиями, сеньор Дюпон. Импорт, экспорт, прочие мелочи… Дела идут недурно, признаю. Но ведь никакого греха в том, чтобы желать им идти ещё лучше, не правда ли?

– Совершенно никакого греха.

Он пригубил лимонад, довольно почмокал и поставил бокал обратно.

– К тому же я всегда готов к расширению бизнеса. Но денежные средства это одно, а люди – совсем другое… Особенно компаньоны. В наше время весьма трудно найти достойного кандидата как для женитьбы на твоей дочери, так и для участия в твоем имуществе.

Любопытный поворот беседы. Если учесть пассаж про дочь. Но пока ничего подозрительного или оскорбительного не вижу, а значит, остается только поддакнуть:

– Не могу не согласиться.

– Вот я сейчас и подошел к такому времени, когда пора принимать решения. Можно оставить все, как есть: накопленного хватит и моим детям, и моим внукам. Но можно продолжить двигаться вперед. Только не в одиночку. Хорошему бизнесу всегда нужна сильная рука, а сила обычно свойственна именно молодости.

В Санта-Озе не принято торопиться при обсуждении, а тем более, при заключении сделок. Наверное, виноваты традиции, приползшие из далекого прошлого. Да и климат располагает к долгим, ленивым разговорам за сигарой. Но поскольку я сам поторопил гостя, он отдал обычному способу ведения переговоров