Россия и мусульманский мир № 9 / 2012 - Валентина Сченснович

Ваххабизм представляет собой идеологию зла и ненависти к так называемым «неверным», распространяет призывы, направленные на возбуждение религиозной вражды, грозит применением насилия в случае неподчинения ваххабитскому диктату. Для наглядности приведем прямую речь одного из идеологов данного течения: «Необходим джихад во имя Аллаха. Мы должны объявить войну каждому, кто борется против Аллаха и Его посланника (да благословит его Аллах и приветствует), так, чтобы исчезло всякое язычество». Под «язычеством» подразумеваются все неваххабитские течения, как религиозного, так и совершенно светского характера.

Рассматривая ваххабизм как один из факторов, создающих напряженность и провоцирующих конфликты, следует подчеркнуть, что на Северном Кавказе предпринимались попытки на законодательном уровне запретить деятельность ваххабитских организаций. Так, были изданы указ президента «Чеченской Республики Ичкерия» (1997) и распоряжение главы Временной администрации Чеченской Республики (июль, 2001) о запрете деятельности религиозных организаций и групп, исповедующих ваххабизм. В Дагестане также был принят Закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Однако все эти меры не принесли желаемого результата.

Становится очевидным, что эскалация экстремизма и терроризма во многих северокавказских республиках напрямую связана с действиями носителей идеологии радикального ислама – ваххабитов. Террористическая война в последние годы в той или иной мере практически повсеместно распространилась по Северному Кавказу. Терроризм помолодел, интеллектуально окреп, демонстрирует способность к самоорганизации и самовоспроизводству. Подтверждением этого могут служить регулярные проявления террористической активности. Большой резонанс получили убийства двух высокопоставленных мусульманских лидеров, отличавшихся особой непримиримостью по отношению к ваххабизму, – заместителя муфтия Дагестана Ахмада Тагаева, убитого двумя выстрелами в голову 25 мая 2009 г., и первого заместителя муфтия Карачаево-Черкесии, ректора исламского института в Черкесске Исмаила Бостанова, расстрелянного вместе со своим сыном в машине в день праздника Ураза-байрам 20 сентября 2009 г. Мусульмане Северного Кавказа лишились сразу двух авторитетных богословов, реально противостоявших экспансии экстремистов.

15 января 2010 г. заместитель министра внутренних дел РФ Аркадий Еделев заявил, что в адрес мусульманского духовенства на Северном Кавказе все чаще звучат предупреждения о расправе. «Все больше угроз получают те исламские священнослужители, которые призывают к борьбе с религиозным экстремизмом», – подчеркнул он. Действительно, многие имамы региона встали сейчас перед выбором – сохранить верность своей вере и тем самым подвергнуть смертельной опасности свою жизнь, либо заняться пропагандой ваххабизма, максимально рискуя получить лишь небольшой срок за разжигание религиозной розни, как это произошло в свое время с пятигорским имамом Абдуллой-Антоном Степаненко.

Пропаганда религиозного экстремизма наибольшее воздействие оказывает на молодежь. Так, командующий Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал Н. Сивак делает неутешительный вывод: «К сожалению, отток молодежи в ряды боевиков по-прежнему имеет место, многим из тех бандитов, которых мы ловим в горах, от силы 20 лет». При этом генерал приводит две основные причины происходящего. Во-первых, он связывает это с материальным фактором и безработицей в Чечне. По его словам, почти 60 % трудоспособного населения не имеют работы. При этом даже работающие люди получают нищенскую заработную плату, которая «в среднем составляет всего 2,5 тыс. руб. в месяц». Вторую причину оттока молодежи к боевикам генерал Н. Сивак видит в сохранившейся оппозиционности населения к местной власти. По его словам, «местное население либо поддерживает бандгруппы, либо относится к ним нейтрально, не противодействует им и не сдает их федеральным силам. Если бы не такое отношение жителей, с бандгруппами давно было бы покончено».

В этой связи следует отметить, что наличие террористического подполья является существенным фактором, способствующим распространению ваххабитского учения, идеологии экстремизма и терроризма на территории Северо-Кавказского региона. Не вызывает сомнений то обстоятельство, что решение всего комплекса проблем, создающих этнополитическую напряженность на Северном Кавказе, невозможно до тех пор, пока ваххабитская идеология будет не только духовно питать подполье, но и способствовать пополнению его рядов за счет «уловленной» молодежи.

Таким образом, процесс религиозного возрождения на Северном Кавказе создает благоприятную почву не только для позитивного духовного развития северокавказского социума, но и для генезиса радикальных интерпретаций исламского вероучения. Одновременно резко повышается значимость культурно-идеологиче-ских факторов напряженности в регионе. Так, именно обладание мощной идеологической базой дает возможность террористическому ваххабитскому подполью увеличивать количество своих приверженцев – как активно действующих членов террористических групп, так и «симпатизирующих» среди населения республик. Данное обстоятельство говорит о том, что пока не удалось создать эффективных методов и инструментов для противостояния ваххабитскому влиянию.

Борьба с «новым терроризмом» как особо опасным уголовным преступлением в Российской Федерации ведется, как и во многих других государствах, по следующим основным направлениям: совершенствование правовой базы, укрепление и улучшение деятельности специальных служб, усиление борьбы с финансированием терроризма, активизация разъяснительной и пропагандистско-идеологической работы. Если успехи на первых трех направлениях в последние годы очевидны, то в последней области значимого прорыва не ощущается, особенно в мусульманской среде. В этих условиях одним из реальных инструментов противодействия аксиологической агрессии со стороны религиозного экстремизма и религиозно-политического терроризма может стать разработка и реализация масштабной культурно-идеологической стратегии, главной целью которой будет интеграция Северо-Кавказского региона в общероссийское социокультурное пространство, преодоление этнокультурных и ценностно-идеологиче-ских противоречий как внутри самого региона, так и с точки зрения взаимодействия России и Северного Кавказа, взятого как неотъемлемая часть Российской Федерации.

ИРАН И КАВКАЗ В СТРУКТУРЕ

СОВРЕМЕННЫХ РЕГИОНАЛЬНЫХ

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Кавказский регион является уникальным геополитическим и этногеографическим анклавом. Именно эти обстоятельства влияют на его конфликтный потенциал и на распределение в нем силовых центров. Историческая особенность разделения Кавказа на Северный и Южный определила и формы взаимодействия внутри этого региона, и его место в отношениях внешних сил.

После прихода к власти в Исламской Республике Иран Махмуда Ахмадинежада в 2005 г., геополитические процессы внутри страны резко изменились: некоторые исследователи считают, что до Ахмадинежада правительство Ирана достаточно невнятно отстаивало национальные интересы страны на мировой политической арене. Иран во главе с М. Ахмадинежадом начал активно осуществлять свои представления о национальных интересах в международных отношениях, при нем получила дополнительный импульс «ядерная программа» по освоению энергии «мирного атома», началась активная политика в нефтяном бизнесе и в газовой сфере.

Однако полностью утверждать о том, что до президентства Ахмадинежада страна не вела активной внешней политики, все же не представляется возможным. Ведь после распада СССР Исламская Республика Иран (ИРИ) была одной из первых стран, которые признали государственную независимость новых государств на постсоветском пространстве (Азербайджан, Армения, Грузия). Хотя в тот период ИРИ рассматривала данные страны не в качестве открытия для себя новых возможностей и перспектив, а скорее как угрозу собственной безопасности.

По мнению М.З. Сыздыкова, интересы Ирана в отношении Центральной Азии в данный период в основном были связаны с вопросами безопасности. С учетом уязвимости с юга, со стороны Персидского залива, Иран был заинтересован в том, чтобы избежать возникновения аналогичной ситуации на севере. В этой связи его интересы заключались в том, чтобы противодействовать возникновению в регионе враждебного ему режима, прежде всего в одном из сопредельных с ним государств (Туркменистан, Азербайджан), а также не допустить своей изоляции со стороны Центрально-Азиатского и Кавказского регионов.