История одного поколения - Олег Валентинович Суворов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Валите в деревню и больше не попадайтесь мне на глаза, — спокойно заявил бывший десантник. Тут он заметил какой-то предмет, выпавший из кармана того самого подростка, которого он кинул на землю. Нагнувшись, Иван быстро поднял его, оглядел, довольно ухмыльнулся и сунул за пазуху своей куртки.
— Отдай пузырь, гад! — потребовал хозяин.
— Хрен тебе! — последовал незамедлительный ответ победителя. — Он останется у меня в качестве трофея. Кыш отсюда — и побыстрее!
Беспрестанно матерясь и угрожая «еще встретиться», подростки нехотя ретировались.
— Что за бутылка? — поинтересовался Юрий, когда они возвращались к своим дамам.
— Да обычная бормотуха. Девушки, вы трофейное вино пить будете?
Татьяна кивнула, а Полина отказалась, чем немало огорчила Юрия, который уже предчувствовал, насколько упорное сопротивление его сегодня ожидает. Когда все четверо наконец подошли к темневшей на фоне звездного неба громаде стога, Иван вновь проявил инициативу:
— Ну что, расходимся? Мы с Татьяной располагаемся по одну сторону, Юрик с Полиной по другую, а где-нибудь через час можем снова сойтись. Нам надо вернуться не позднее половины одиннадцатого, иначе хватятся и будут искать.
— Вернемся, — пробормотал Юрий, обнимая молчаливую Полину за талию и увлекая ее за собой.
— Ты же обещал, что мы будем говорить о смысле жизни, — насмешливо напомнила она, когда они расположились рядом. Разворошив часть стога и создав нечто вроде уютного, благоухавшего пряной травой грота, Юрий немедленно полез к ней с поцелуями.
— Но в первую очередь о любви! — пылко откликнулся он.
— И еще ты собирался любоваться на звезды…
— Ты — моя единственная звезда!
— Фу, какая пошлость. Сейчас он начнет признаваться в любви и будет обещать на мне жениться.
Юрий, который действительно был близок к подобным излияниям, понял, что надо срочно менять тактику. Но что ей сейчас предложить? Разве что романтику, на которую купится практически любая девица… Черт бы побрал эту прелестную недотрогу — Иван-то с Татьяной наверняка уже глотнули портвейна и занялись делом! Впрочем, чем упорнее сопротивление, тем слаще победа.
— Не буду я тебе ни в чем признаваться и ничего обещать, раз ты не желаешь этого слушать, — с деланной невозмутимостью заявил он, после чего растянулся на сене и закинул руки за голову.
— Да? — И Полина, слегка нагнувшись, с любопытством заглянула ему в лицо. — Тогда о чем же мы будем говорить?
— О таинственности мира, недоступности звезд и бесконечности Вселенной!
— Ого! Это интересно. Ну, начинай, я слушаю.
— Ты никогда не задумывалась о смысле жизни?
— Задумывалась, и очень часто.
— Я тоже. И, знаешь, к какому выводу я пришел? Легче всего этот вопрос дается гениям, у которых имеется какое-то великое предназначение. Одни пытаются познать мир, другие — сделать его более прекрасным, третьи — стать духовными наставниками человечества, но все вместе они похожи на эти самые звезды. Тот свет, который мы сейчас видим, достигает наших глаз через многие сотни, а то и тысячи лет. Звезда могла погаснуть или превратиться в черную дыру, а свет от нее все еще идет. Так же и великие люди — после смерти остаются их творения, благодаря которым они светят нам своим гением примерно так же, как давно погасшие звезды. Впрочем, я немного отвлекся, мы же заговорили о смысле жизни… Так вот, смысл жизни гения запрограммирован от рождения, но что делать заурядным людям?
— Искать свое счастье! — быстро ответила Полина, до того момента слушавшая очень внимательно.
— Да? — Юрий приподнялся на локте, задумчиво покусывая соломинку. — А где оно и в чем? И существует ли такое счастье, которое можно найти раз — и на всю жизнь? Ведь в разные периоды жизни мы принимаем за счастье разные вещи. Вспомни, например, как мы были счастливы, когда с первого захода поступили в институт! А сейчас об этом даже не вспоминаем.
— А сам ты знаешь, в чем твое счастье?
— Вообще нет, но в данный момент — да!
— И в чем же?
— В твоих поцелуях!
— Я серьезно…
— Я тоже.
Юрий попытался придать своему голосу самую проникновенную интонацию, на которую только был способен, и ему это вполне удалось — Полина повернула голову в его сторону и едва заметно улыбнулась.
Обрадованный Юрий мгновенно подсел к ней, осторожно обнял за плечи и медленно прижался губами к ее холодным губам. Она не сопротивлялась, более того, через несколько секунд послушно раскрыла их под напором его горячего и требовательного языка. Следующим этапом была попытка осторожно уложить ее на спину — и это тоже удалось. Но стоило Юрию проникнуть левой рукой под ее свитер, как Полина тут же встрепенулась:
— Ай, какие у тебя руки холодные!
— Что же мне — погреть их на собственной заднице, что ли? — раздосадованно пробормотал он и был немало озадачен взрывом очаровательно-звонкого девичьего смеха. — Ты чего это?
— Ой, не могу… Да, Корницкий, с тобой не соскучишься! То он о звездах и смысле жизни, а то… Прекрати меня щекотать, что ты делаешь?
— Подожди секунду, не мешай, умоляю тебя!
Почувствовав, что на какое-то время девушка начала уступать, Юрий заторопился продвинуться как можно дальше и, как выразился бы Иван, «закрепиться на захваченном плацдарме». Иначе говоря, он проворно задрал на ней свитер, ухитрился с первой же попытки нащупать нужный крючок и расстегнуть бюстгальтер, после чего блаженно зарылся губами в теплую ложбинку между грудями. У Полины была изумительно-упругая грудь — редкое достоинство
