Лигориум - Элина Попова

Пробормотав напоследок свое имя, Тук крепко схватил ее за руку, и они вернулись к Лине.

В окошко осторожно заглянули. Толстая физиономия с маленькими выпученными глазками обшаривала полутемное помещение. Судя по тому, как бегали глаза и дергались губы, их обладатель готов был отпрянуть от решетки в любой момент.

– Что, все? Никого не осталось? – осведомился он визгливым тоном.

– Да все-все, вали уже, …н, – едва слышно ругнулась Лина. Впрочем, морда уже исчезла из окна, снова послышался частый топот.

– Я не поняла, – прошептала Ксанна, – с чего это нас кормят?

– Посмотрите, как осмелела, – фыркнула Лина, водя пальцем по стене. – Кормят, говоришь, зачем? Так все просто – чтоб не подохли раньше времени. И не ослабели – иначе на виселице скучно будет.

– Что… что значит, скучно? – опешила Ойя.

– То и значит. Этот сукин сын любит повеселиться, понимаешь. Не снимает предыдущего висяка, пока нового не повесят. А подставки видела? На них тебя и водружают. Висишь, с ноги на ногу переминаешься, чтоб не своротить долбаную деревяшку, а рядом жмур качается. Вот и гадай – со страху отшатнешься и тумбу сковырнешь или просто от усталости. Вы-бор, – глухо произнесла она, сжав кулаки.

Ксанна замерла, не в силах поверить в услышанное. Она просто отказывалась сознавать, что такое бывает. Лишь посеревшее от страха лицо Тука вывело Ойю из оцепенения.

– Слушай, – шепнула она, наклонившись к Лине, пока мальчик тихонько отползал вглубь клетки, – а сколько человек приходит, чтобы… забрать?

Та внимательно на нее поглядела.

– За Тэмми трое пришли – арбалетчик и двое с мечами. За Патти, правда, всего двое. Наверное, хилых ребятишек они меньше боятся, чем слабых женщин.

– А сегодня, если ты права, как раз должны забрать девочку, – уточнила Ксанна совсем тихо, чтобы не напугать ребенка. Тук, только что вернувшийся из угла, бывшего здесь за отхожее место, прислушался к разговору.

– Что бы ты ни задумала, не стоит и пытаться, – прошептала Лина, нахмурившись. – Они даже не заходят в клетку, просто отпирают и называют имя. Тот, который с арбалетом, предупреждает, что пустит стрелу в любого другого, кто попробует выйти.

– Насколько я успела понять, вас тут так содержат, чтобы никто не умер… до определенного момента. Значит, за напрасно убитого наемников явно по голове не погладят.

– Слушай, девочка, – Лина подалась вперед, вперившись иссохшими темными глазами в Ойю. – Черствые корки и глоток воды, видимо, подняли тебе настроение, но выбраться они не помогут.

– Ну, это мы еще посмотрим, – яростно прошептала Ксанна.

Виднил Ретивый, потягиваясь, натянул сапоги. Он отлично выспался, поэтому перспектива тащить очередное мясо Окаянному не так тяготила. Правда, Виднил тут же вспомнил, что сегодня должна быть малявка. Та самая, пускавшая сопли оба раза, когда приводили новеньких. С детьми Виднил не любил возиться. Они вечно ныли больше старших, упирались, не хотели идти. Взрослые обычно бывали покорными, будто надеялись, что, если не будут сопротивляться, смогут спастись. Да, детишки были куда прозорливее.

У Виднила не было семьи. Сызмальства он брался за любую работу, лишь бы та приносила деньги. Однажды, когда Виднил, будучи изрядно пьян, спорил с появившимися на улице Советниками, к ним подошел пожилой господин. Он (не без помощи золотых) уладил конфликт с рассвирепевшими к тому времени Советниками, и те вместо того, чтобы отволочь Виднила в Залы, просто ушли. Затем господин усадил Виднила в повозку. Это была не та жалкая рухлядь, на которой ремесленники и торговцы возили свои товары. Нет, эта повозка была из красивого темного дерева, с причудливыми вырезками по бокам и скамеечками внутри.

Господин повез Виднила на юг города, туда, где владения знатных горожан, вассалов и самого лорда Фирзы прятались от опасностей за стражей, городской стеной да глубокими рвами.

На повозке они доехали замечательно быстро. Виднил еще не отрезвел, и потому предложение, которое господин ему сделал, показалось наемнику весьма заманчивым. За огромные, по меркам Виднила, деньги нужно было всего-то встречать людей на тайной дороге, провожать их до темницы, а потом выводить оттуда на закрытый двор.

Помнится, Виднил тогда поинтересовался, почему господин не хочет привлечь к этому своих проверенных наемников или постоянную армию. Ведь армия, хоть и немногочисленная, у него, как у благородного, просто обязана быть.

Господин только рассмеялся и сказал, что работа особая, и подход к ней нужен особый, как раз такой, как у молодца-Виднила. Еще господин знал, что Виднил Ретивый неплохо обращается с оружием, и это тоже пригодится.

Так Виднил стал работать на Дария из рода Марлов.

Работа действительно оказалась особой. Старый хрыч балдел от виселиц, и повешения организовывались чуть ли не ежедневно. Наемники, таскавшие ему жертв, за глаза прозвали старика Окаянным. Дасти, работавший на Дария шестой год, рассказал, что развлекается Окаянный таким образом всего несколько месяцев. Вроде лекари обещали ему смерть от какой-то жуткой хвори, вот Дарий и пустился во все тяжкие.

Так это было или нет, только сам Виднил уже три месяца без передышки таскал старику обреченных на смерть.

В последний раз потянувшись, Виднил поднялся с койки. Подцепив стоявший неподалеку арбалет, он крикнул:

– Эй, подъем! Кто со мной?

Остальные наемники недовольно заворчали. Все без исключения любили поспать днем, к тому же, каждый помнил, что сегодня на очереди ребенок. Связываться никому не хотелось.

– Робби, пойдем, – наконец, позвал Виднил. Щуплый для наемника Робби нахмурился. Его частенько выбирали, когда речь шла о детях. Робби обижался не на шутку, один раз даже пытался поколотить выбравшего его Виднила, однако получил по уху и впредь молчал, только хмурился, вот как сейчас.

Подождав, пока Робби оденется и возьмет в руки меч, Виднил вышел из комнаты. Напарник неуклюже семенил следом. Они миновали длинную анфиладу нежилых комнат и спустились на первый этаж; прошли кухонные помещения и, наконец, оказались перед воротами во внутренний двор. Дасти говорил, Окаянному пришлось специально строить ворота в этой части владений, чтобы работорговцы могли незамеченными попадать внутрь по боковой дороге и доставлять свой груз прямо к ведущему в клетку ходу.

Вытащив связку ключей, Виднил отпер ворота. Через несколько минут они, пройдя по тускло светящемуся коридору, уткнулись в дверь. Виднил расслышал неясный гомон, доносящийся из клетки. Сделав знак Робби отпирать замки, наемник взвел арбалет. Покопавшись в памяти, он выудил имя, которым называлась девочка.

– Нина, выходишь! Всем остальным отойти. Стреляю в любого, кто кроме девчонки попробует подойти к двери!

Гомон мигом стих, тишину теперь нарушало лишь лязганье замков. Наконец, Робби отворил последний, приоткрыл дверь и тут же отпрыгнул, встав с мечом на изготовку.

– Что за Ужас! – выругался Виднил, чуть не нажав спусковой рычаг.

Нина к двери не подошла. Вместе с остальными она стояла у окошка, испуганно таращась на что-то темное на полу. Приглядевшись, Виднил узнал девушку, которую они недавно привели. Похоже, та была без сознания. В уголке рта скопилось что-то, похожее на кровь.

– Что, Ужас побери, у вас случилось?! – направив арбалет на остальных пленников, проревел он.

– Она… она все время просила еще воды, – пролепетал мальчик, которого привели вместе с ней. – А потом упала и не шевелится. Мы пробовали ее растолкать, не получается!

Конец ознакомительного фрагмента.