Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия - Анаргирос Калиацос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С большой радостью я принял предложение профессора, несмотря на то что имел хорошую работу в Афинах. Я горячо его поблагодарил и обещал тотчас же приняться за изучение английского. У меня оставалось всего несколько месяцев, и я рассчитывал усовершенствовать язык уже на месте. Такого же мнения придерживался и мой профессор, который посоветовал мне выучить язык хотя бы настолько, чтобы понимать его американского друга.
Я еще раз поблагодарил моего профессора и ушел от него радостный и счастливый. После этого я отправился к Батюшке в церковь Святого Герасима, чтобы сообщить ему приятную новость.
Всю дорогу я размышлял о предстоящей поездке, о своей будущей университетской карьере, в успехе которой мой профессор нисколько не сомневался. Да и сам я был в этом убежден и не видел причины, почему задуманное может не осуществиться, когда обо всем уже договорились.
В церкви я разыскал Батюшку, и у меня сложилось впечатление, что он только меня и ждал. Я начал рассказывать ему свои новости со всеми подробностями. Но Батюшка почему-то не радовался, слушая меня. Я спросил в недоумении:
- Может быть, вы расстраиваетесь, что я уеду? Не расстраивайтесь! Я вас не забуду. По крайней мере один раз в году я буду к вам приезжать. Скажите мне только ваше мнение и дайте благословение на эту поездку.
- Я не знаю, что тебе говорят профессора, но я вижу дело иначе. Ты не поедешь в Америку!..
В одну минуту все мои планы рухнули, как карточный домик. Уж я-то хорошо знал: если Батюшка что-то предрекает, то так и случается.
- Так что же мне, не учить английский? — спросил я его.
- Делай так, как вразумит и просветит тебя Господь. Но я вижу большое препятствие. Иди теперь, а я буду молиться за тебя, чтобы все совершилось во спасение твоей души.
Ушел я опечаленный. В том, что Батюшка не ошибается, я убеждался десятки, сотни раз. И действительно, в дальнейшем все обернулось так, как предсказал Батюшка.
Мое огорчение в тот день невозможно описать! Я был в отчаянии! В таком состоянии не хотелось идти домой. Я предпочел прогуляться по центральным улицам Афин, желая таким образом отвлечься и немного прийти в себя.
Не выходило из головы и обещание, данное моему профессору, что я сделаю все возможное, чтобы быстрее приступить к изучению английского языка. Итак, я должен был согласовать два прямо противоположных обязательства. Одно из них проистекало из данного мною устного обещания уважаемому человеку, а другое вынуждало меня слушаться своего духовного отца, который к тому же был не рядовым духовником, но известным святым старцем!
Так я вернулся домой, усталый и расстроенный.
Дни шли, а я все еще находился в нерешительности. К тому же из-за финансовых затруднений я был вынужден работать в нескольких местах. С семи утра до трех я работал в страховой компании, после чего сразу же отправлялся поочередно на три предприятия, чтобы вести там бухгалтерские книги. Следовательно, на английский язык времени уже не оставалось.
Однако, чтобы не ударить в грязь лицом перед профессором, я был вынужден один час в день брать частные уроки английского языка. Преподаватель был доволен мною, я — им. Но я понимал, что слова Батюшки должны были исполниться и на сей раз.
Через три месяца американский ректор приехал в Грецию. Мой профессор позвонил мне и предложил назначить встречу. Я решительно отказался, так как не желал опозориться.
- Давай приходи, — настаивал мой собеседник. — Поговорите, обменяетесь мнениями — и конец. Не теряй такой возможности, подобные предложения делают нечасто.
- Я очень сожалею, господин профессор, но я совершенно не готов и не могу к вам прийти. Я вам очень благодарен. Простите за все.
Таким был мой ответ. И вместе с ним закрылись двери моей, быть может, блестящей карьеры. Глубоко опечаленный, я опустился в кресло и вспомнил слова Батюшки: "Я вижу препятствие. Ты не поедешь в Америку!". О, если бы на сей раз слова его не оправдались!..
ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА И НЕРВНЫЙ ИЕРЕЙ
В течение многих лет я проводил Страстную Седмицу вместе с отцом Порфирием (как он благословил), переживая с умилением каждый ее день. В то же время я и сам имел желание стоять рядом с ним и внимательно слушать псалмы и тропари, которые так проникновенно и с такой великой верой пел приснопамятный Старец.
Так же, по обычаю своему, я проводил Страстную Седмицу и в 1959 году. Все службы проходили в церкви Святого Герасима.
В Великую Пятницу, войдя в храм, я заметил, что кроме Батюшки в алтаре находится какой-то другой священник. Этот факт меня не особенно удивил, так как я знал от моего отца, что Страстная Неделя очень тяжела и утомительна для священнослужителей и потому они по мере возможности помогают друг другу.
Все шло хорошо до тех пор, пока оба священника не вышли из алтаря и не начали петь Чин Погребения. Тут я заметил, что новый иерей ведет себя по отношению к Батюшке неподобающим образом. И это заметили все, кто находился тогда в церкви. То он обрывал его, то делал какие-то бессмысленные замечания — и все это в непозволительно грубой форме: "Перестань! Остановись! Давай продолжай!". Под конец он даже стал толкать Батюшку.
Все мы были так возмущены поведением этого священника, что, если бы он не был служителем Всевышнего и все это не происходило в святом храме, дело кончилось бы плохо. Я же, сильно любивший Батюшку, был глубоко убежден, что все, что делается против него, напрямую касается меня! И подумать только, как мог это делать иерей, находившийся в подчинении у настоятеля?! К тому же отец
